приеду — все наверстаю.
Новобранцы хитро посмеивались над Андрюхой.
— Мы, Андрюха, тоже в твой полк собираемся, — говорили они.
— Называется-то он как? — спрашивал смеясь Лахинов.
— Караульный, — отвечал без смеха Андрей.
Ребята хохотали.
— А я слышал, Андрюха, — говорил Авдеев, — пишется твой полк: «напашенский».
Всерьез отвечал Андрюха:
— Как пишется, так и называется: караульный.
— А не березниковский? — потешались ребята.
Тут захохотал и сам Андрюха.
— Одним словом, набегахинский, — сказал он.
— А милиции не опасаешься? — спросил Лахинов.
— В случае чего, так к Отесову подамся, — подмигнул Андрюха.
Дней через пять после троицы в Ардашевскую волость нарочные привезли объявление о явке новобранцев на пункт.
В объявлении воинский начальник строго предупреждал, что за неявку призываемых наказание понесут их семьи и все общество в целом. Старостам наказывалось не созывать схода по поводу мобилизации, а всех подлежащих призыву отправлять на подводах как «казенных людей».
Ардашевский старшина, Данила Матвеевич, к объявлению воинского начальника приложил еще от себя циркуляр: ввиду неимения метрик по Ардашевской волости подлежащих призыву молодых определять по наружному виду.
Ваня понимал: объявление объявлением, а без схода не обойтись. Для определения новобранцев по наружному виду и созвал он сход — все причина.
— Сами понимаете, мужики, — сказал он, открывая сход, — греха один не хочу принять на душу… Давайте обществом определять, кто какого возрасту.
— Чего тут канитель разводить! Насовсем отказаться — и баста!
— Приговором решить! Не отдавать сыновей! — выкрикивали мужики злобно.
Вышел тогда вперед Елисей Бастрыков. Скинул он перед обществом шапку и крикнул:
— Правильно, мужики. Программа теперешнего правительства такая, — начал речь Бастрыков, — что тут хоть в петлю лезть. С тринадцатого года утвердили взыскивать недоимки с нашего брата. Это за всю войну что накопилось хотят взыскивать… Нам, мужики, по гроб жизни не выплатить…
Слушали мужики Елисея затаив дух. Давненько Елисей открыто не высказывал миру речи.
— Если бы только эти недоимки, — продолжал Елисей Бастрыков, — а то ведь вот еще какие подати и сборы придумали. Губернский земский сбор — раз, уездный и волостной земский сбор — два, государственный поземельный — три, арендная плата за землепользование — четыре, а еще кассы крестьянского поземельного банка — пять и казенно-оброчные — шесть…
Елисей вздохнул.
— Аж перечислять устал, — сказал он, — а каково платить? Ведь это действительно с одного вола семь шкур…
Говорил далее Бастрыков недолго, — мужики прерывали криками:
— Долой беленьких!
— Приговором решим!
— Пиши, Елисей, приговор!
А Елисею и писать не надо: приговор у него уж готовенький в кармане лежал.
— Ну, мужики, послушайте, подходяще ли будет, — крикнул с ходу Елисей. Он вытащил из кармана листок и стал читать:
— Мы, крестьяне села Ардашей, той же волости, решили и приговорили всем обществом: существующее в городе белогвардейское правительство в виде золотопогонного офицерства и милиции по селам не признавать. Недоимки, взыскиваемые с 1913 года, не платить. Подати по всем шести статьям отклонить. И сыновей своих на убой не отдавать в белую гвардию.
Законной властью признаем Советскую власть и всем обществом присоединяемся к повстанцам армии Отесова. К приговору все подписываемся: грамотные по фамилии, а неграмотные руку прикладывают разными значками и крестиками при свидетелях.
Первыми подписали приговор фронтовики, за ними отцы новобранцев, потом уж остальные.
— Вот вам новобранцы! — говорили со злобой мужики, подписываясь.
— Вот вам подати!
— Вот вам недоимки!
Смеху было немало, когда неграмотные ставили разные значки. Которые ставили кружочки, которые цифры, а другой еще нарисует подобие ворот или оконных рам.
После приговора мир сразу вздохнул свободнее.
— Ведь прямой резон, — говорили мужики, — недоимки долой, призыв долой… свобода-жисть!
Еще долго галдели мужики промеж собой. Вдруг в конце площади из-за углового пятистенка показался справный ходок.
— Захаров!
— Сам Захаров! — крикнул кто-то. — Спасайся кто может.
Всполошились мужики, подались было кто куда.
— Стой! — зычно крикнул Елисей Бастрыков. — Надо уметь на своем слове стоять… Пущай едет милиций!
Захаров подкатил к потребиловке, ловко соскочил с ходка.
— Какой-такой сход в период мобилизации? — кричал он.
Ваня отшатнулся от присутствия, сунулся в гущу толпища.
— Стой-постой, староста! — кричал Захаров, близясь к присутствию. — Иди-ка, проучу тебя.
— Читай приговор! — крикнул Елисей.
Приговорный лист лежал на столе. Захаров молча уставился на него.
— Вон чего! — выкрикивал он. — Вон вы чего надумали! Староста! — Захаров ошалело кинулся прямо на толпище. — Выдавай зачинщиков! — кричал он, размахивая револьвером. — А то стрелять начну!
Народ испуганно попятился.
— Давай зачинщиков! — кричал Захаров, взводя курок.
Елисей Бастрыков шагнул вперед.
Грохнул выстрел.
Захаров, растопырив руки, повалился на землю.
— Собаке собачья смерть! — сказал Елисей, пряча свой револьвер. Потом наклонился к Захарову. — Наповал!
Подняв револьвер милицейского, Елисей передал его Соловьеву, а сам стал шарить в дорожной сумке. В сумке был пакет.
— Начальнику уездной милиции, — прочитал Елисей на конверте, — от начальника Ешимской милиции. А ну, посмотрим.
Елисей разорвал пакет и начал громко читать:
— Господин капитан, вынужден огорчить Вас неприятными известиями. Неся ответственность за государственную охрану, я всеми мерами старался не упустить момента своевременного подавления восстания. С самого начала обнаружения банды, во главе с тем же Отесовым, я обращался к начальнику военного района в Колыоне с просьбой дать воинскую силу для подавления банды, так как одними милицейскими силами справиться невозможно. Никакого ответа от господина Амурова не последовало. Я вторично обратился к капитану Амурову, и он ответил, что отряд не дан по личным его соображениям.
Позволю себе оговориться, что начальник военного района капитан Амуров крайне нерешительный человек, а для меня загадочный в некоторых случаях. Неделю тому назад господин Амуров распространил по всему району приказ о заложниках, обязав селения представить по пять человек в Колыон и пригрозив расстрелять заложников, если эти селения не окажут содействия в поимке главаря бандитов Отесова. Заложники съехались в Мало-Песчанку, где резиденция и штаб главаря Отесова. Такова деятельность господина Амурова.
Вместе с заложниками мне удалось отправить с поручением разведать местность и численность банды и прочее надежного дружинника, зажиточного крестьянина села Ардашей, Морозова. Оный крестьянин был бандитами арестован. Но ему удалось сбежать, и он привез много ценных сведений. Я уплатил Морозову по особому счету 500 рублей.
Так как сей Морозов оправдал мои надежды, то я ему дал новое поручение. Направил его без заезда в Ардаши в Туминск, лично к Вам. Я просил Вас исходатайствовать присылку отряда из Туминска, так как мой голос, обращенный в Колыон, оставался голосом вопиющего в пустыне. До сих пор я не получил ответа и от Вас. Весьма возможно, крестьянин Морозов задержан бандитами по пути к Вам, так как эти бандиты появляются в самых неожиданных местах.
Вынужден я обратиться к Вам вторично: исходатайствуйте отряд в пятьсот штыков для ликвидации
