внимание на большое сходство формы и количества знаков в финикийской, палестинской и арамейской системах. Большее количество знаков в угаритской, южноарабской, эфиопской и арабской системах обусловлено тем, что эти языки содержат большее количество звуков, нежели другие семитские языки.
В случае с угаритским письмом на создание дополнительных знаков также могла повлиять необходимость транслитерировать звуки хурритского языка, отсутствующие в семитском.
Утверждая, что библское письмо времен Ахирама можно назвать прототипом всех последующих семитских систем, мы не хотим сказать, что это письмо было обязательно изобретено в Библе или даже в Финикии. Так случилось, что древнейшие дошедшие до нас надписи этой новой формы письма происходят из Библа и Финикии, но никто не может отрицать, что практически любую область на обширной семитской территории, простирающейся от Синая до Северной Сирии, можно (по крайней мере теоретически) рассматривать как место рождения всех семитских письменностей.
Рис. 72. Ханаанская надпись моавитского царя Меши
Рис. 73. Арамейская надпись Бар-Ракиба из Зынджырлы
Рис. 74. Южноарабская надпись
Такова в общих чертах история происхождения семитских письменностей, начиная от разнообразных попыток середины второго тысячелетия до н. э. и заканчивая созданием полноценной системы, которая после 1000 года до н. э. завоевала семитский мир. Наша следующая задача состоит в том, чтобы исследовать происхождение этой семитской письменности. Поскольку это одна из самых обсуждаемых тем в области востоковедения, по этому вопросу можно было бы легко написать целую книгу. Простое перечисление различных мнений потребовало бы написать пространную главу, совершенно выходящую за рамки нашего исследования. Поэтому достаточно будет упомянуть, что едва ли существует письменность на Ближнем Востоке и даже за его пределами, которую тот или иной ученый не считал бы архетипом семитской. Среди многих письменностей, предлагавшихся в качестве прототипов, следует отметить хотя бы египетскую во всех трех ее формах (иероглифической, иератической и демотической), ассирийскую, вавилонскую, шумерскую, критскую, кипрскую, хеттскую, южноаравийскую и даже германские руны. Из них на сегодняшний день наибольшей популярностью пользуется египетская теория. Во всех случаях подход к вопросу был практически одинаков, поскольку он почти исключительно основывался на сравнении формы. Обычная интерпретация такова: во-первых, формы семитского письма произошли непосредственно из форм египетского (иероглифического, иератического или демотического); далее, значения египетских словесных знаков были переведены на семитский язык, так получились названия знаков; и, наконец, семитские значения отдельных знаков произошли из соответствующих названий путем так называемого «акрофонического принципа». Так, например, сначала семиты переняли египетский знак «дом»; затем египетское слово pxrx, «дом», было переведено семитским словом bêth (или подобным) и стало названием буквы; и, наконец, знак bêth получил значение b в соответствии с акрофоническим принципом. Происхождение семитского письма от египетского в определенной степени подтверждается тем фактом, на который ссылались различные ученые, что и египетский, и семитский «алфавиты» тождественны в том, что в них отсутствуют знаки для гласных. Необходимость доказать еще саму эту кажущуюся тождественность лишь показывает, насколько ученых ослепила мнимая важность результатов формальных сравнений при полном пренебрежении к характеру внутренней структуры. Кроме того, развитию египетской теории способствовало открытие протосинайских надписей, которые были выполнены семитами, населявшими территорию, подвластную Египту, и этот факт сразу же подталкивает к выводу, что протосинайские знаки и есть то самое долгожданное «недостающее звено» между египетскими и более поздними семитскими формами.
Рис. 75. Сравнительная таблица знаков важнейших семитских письменностей
Так обстояли дела, пока примерно пятнадцать лет назад группа ученых с иным подходом к проблеме не взялась изучить происхождение семитского письма. Их главная мысль заключалась в том, что при исследовании систем письменности формальному сравнению знаков придается излишне большое значение в ущерб внутренним структурным характеристикам. Этот подход нельзя назвать совершенно новым. Уже в годы Первой мировой войны и чуть позже А. Герц и К.Ф. Леманн-Хаупт высказывали эту идею и приводили в доказательство данные многих письменностей, созданных примитивными народами. Эти письменности содержали знаки, изобретенные независимо, но имевшие такие внутренние структурные характеристики, которые могли появиться только под влиянием европейцев. Однако лишь недавно новый подход обрел вес благодаря ряду статей Йоханнеса Фридриха, Рене Дюссо и Ганса Бауэра. Наиболее ценной для вопроса происхождения семитского письма является четкая и логичная трактовка, сделанная в посмертно опубликованном труде Бауэра, которая послужила основой для нижеследующего изложения. Это поистине прискорбное свидетельство консервативной позиции некоторых ученых-востоковедов, что примерно из десятка статей по вопросу происхождения семитского письма, опубликованных в нашей стране в последние годы, ни одна не принимает во внимание новый революционный подход.
Выше уже говорилось, что основной принцип старой школы исследователей происхождения семитского письма заключается в том, что классическое семитское письмо (начиная со времен Ахирама) состоит из определенного количества знаков, форма которых заимствована из какой-то другой системы. Напомним, что даже если в настоящее время предпочтение среди восточных систем отдается египетской, нет согласия по вопросу о том, какую форму египетского письма – иероглифическую, иератическую или демотическую – следует принимать за прототип семитских форм. Даже если ограничить круг проблем, придя к согласию относительно какой-то из этих форм, скажем иероглифической, по-прежнему нерешенным остается вопрос, какие из нескольких сотен иероглифических знаков послужили основой для 22 семитских знаков. Отсюда ясно, что любые попытки вывести семитские знаки из того или иного восточного письма, или из той или иной формы египетского письма, или из какой-либо группы знаков в пределах этой формы имеют столько недостатков, что это не позволяет согласиться ни с одной из них. Для сравнения возьмите очевидное и общепринятое происхождение форм греческого алфавита из семитского письма, хурритской клинописи из месопотамской, японского слогового письма из китайского или даже кипрского силлабария из критского. Много лет назад я заметил, что всякий раз, как возникает широкая дискуссия об истории письма с десятками разных мнений относительно происхождения его форм из той или иной системы, само исходное допущение начинает вызывать сомнения. Либо дискуссия прекращается, поскольку вопрос происхождения оказывается простым и получает общее признание – как в случае с выведением греческого письма из той или иной формы семитского, либо само количество разнообразных мнений лишь доказывает отсутствие верного понимания того, как произошла эта форма, как, например, обстоит дело с германскими рунами. Таким образом, я пришел к выводу, что, когда нет согласия относительно происхождения форм какой-либо системы, то ее знаки, как правило, оказываются не заимствованными извне, а независимо и произвольно изобретенными. Насколько обоснованно это сомнение в случае семитского письма, видно из приведенных ниже данных.
Знаки
