древнефиникийского письма, как утверждается, сначала представляли собой рисунки: знак алеф, ɔāleph, якобы изображал бычью голову, а знак бет, bêth, – дом, и т. д. вниз по списку. Но опять-таки, как и при выборе египетских знаков, среди ученых нет согласия относительно того, от какого рисунка должен происходить каждый знак. Для тех, кто не является специалистом-семитологом, подчеркну, что ученые интерпретируют знак алеф как голову быка не потому, что он напоминает ее по форме, а лишь потому, что его название – ɔāleph – означает «бык» в семитских языках, что позволяет предположить, что этот знак якобы изображал это животное. Ни один из семитских знаков не имеет такой формы, которая сразу бы выдавала его рисуночный характер. Следующие примеры покажут всю трудность интерпретации знаков как тех или иных изображений. Ряд знаков, например хе (hē), хет (ḥēth), тет (ṭēth), цади (ṣādhē), носят названия, которые невозможно объяснить при помощи какого-либо из семитских языков. Другие названия, такие как гимел (gīmel), ламед (lāmedh), самех (sāmekh), коф (qōph), могут существовать как слова в семитских языках, однако их изображения трудно поддаются интерпретации, объясняющей их связь с теми или иными рисунками. Некоторые знаки, по-видимому, имели более одного названия в разные периоды и разных местностях. Так, знак, который в ханаанском называется nūn, «рыба» (с изображением которой не имеет никакого сходства), в эфиопском именуется naḥaš, «змея». Кроме того, высказывалось предположение, что знак заин (zayin), «оружие (?)», сначала назывался зайит (zayit), «олива», из-за соответствующей греческой буквы дзета; аналогичным образом и греческая буква сигма якобы наводит на мысль, например, о слове šikm, «плечо», в качестве названия для знака, который обычно называется šin, «зуб»[18]. Однако наилучшим доказательством того, что по крайней мере некоторые знаки изначально не были рисунками, а появились в результате свободного и произвольного выбора, является сравнение пар аналогичных форм на рис. 76. Эти примеры показывают, что знаки хе и хет появились не как два самостоятельных рисунка, а что один знак возник из другого, имевшего аналогичное чтение, путем произвольного добавления или изъятия того или иного линейного элемента.
Рис. 76. Изменение формы некоторых западносемитских знаков
Другой принципиальный довод в пользу египетского происхождения семитского письма заключается в том, что семиты сначала дали названия знакам, взятым из египетского письма, а затем, согласно акрофоническому принципу, получили чтения знаков из их названий. Другими словами, предполагается, что семиты давали названия тому, что еще не имело никакого смысла! По крайней мере, в истории письменности нет ни одного другого примера подобного развития. Изучая различные виды письменностей, я обнаружил, что на выбор названий знаков влияют следующие условия: либо форма знаков, их чтения и названия непосредственно заимствованы одной системой из другой, как в случае греческого письма из семитского или коптского из греческого; либо заимствованы форма знаков и их чтения, как в случае латыни из греческого или армянского из арамейского, а в последующие годы были независимо изобретены и добавлены названия знаков; либо, наконец, формы знаков и их чтения сначала были независимо изобретены, а затем им добавлены названия, как в случае славянской глаголицы или германских рун. Последний пример особенно показателен для правильного понимания того, как обстоит дело с семитским письмом. Названия знаков глаголицы, именуемой «азбука» по первым двум буквам (аз, «я»; буки, «буква»; веди, «знание»; глагол, «речь»; добро, «добро» и т. д.), и англосаксонских рун, именуемых «футорк» (fūthorc) по начальным буквам первых пяти наименований (feoh, «деньги»; ūr, «тур», thorn, «шип»; ōs, «бог»; rād, «путешествие»; cēn, «факел» и т. д.), имеют одну характерную общую черту: у них отсутствует какая-либо очевидная связь между формами знаков и их названиями. Обращает на себя внимание и тот факт, что названия знаков в англосаксонском алфавите иногда отличаются от таковых в скандинавской рунической системе, где третья буква называется thurs, «великан», а не thorn, «шип», пятая – kaun, «опухоль», а не cēn, «факел» и т. д. Выбор соответствующих названий, по-видимому, настолько же произволен, как и в наших мнемонических способах обучения алфавиту детей: «а – арбуз, б – бабочка» и т. п., или, например «а – аист, б – белка» и т. п. Тот же произвольный выбор мы видим и в названиях знаков, которыми пользуется армия США: able – это A, baker – B, Charlie – C и т. д., или в прошлом британский флот: able – A, boy – B, cast – C и т. д.
Если мы считаем доказанным, что знаки старофиникийского письма не представляют собой рисунков, то бесполезно говорить о происхождении чтения этих знаков исходя из так называемого «акрофонического принципа». Согласно этому принципу, чтение знака возникает путем отбора первой части слова, выражаемого словесным знаком, и отбрасывания остальной части, как, например, если бы мы выбрали рисунок дома для обозначения буквы д, поскольку «дом» начинается с буквы д. Мы уже видели, что по крайней мере в месопотамской и египетской письменностях акрофонический принцип не носит системного характера и даже единичное его применение в отдельных других письменностях бросается в глаза своей редкостью и сложностью интерпретации.
Рис. 77. Сравнение форм западносемитской письменности и семи других письменностей
Что касается семитского письма, если изначально знаки не представляли собой рисунков с логографическими значениями, разумеется, нельзя утверждать, что слоговые или буквенные значения получены с помощью акрофонического (или любого другого) принципа из логографических значений, которых просто не существовало.
Теперь, когда мы показали слабые стороны старой и до сих пор общепринятой теории происхождения форм семитского письма из египетского, мы постараемся предложить решение проблемы с точки зрения нового подхода, описанного выше на с. 127. Чтобы лучше понять происхождение семитского письма с точки зрения формы, для начала нужно рассмотреть разные возможности на примере мировых письменностей, не относящихся к семитской группе:
1) Заимствуются формы знаков и их чтения, как в случае заимствования греческого письма из финикийского.
2) Заимствуются формы, но присвоенные им чтения заимствуются лишь частично, а частично изобретаются свободно, как в случае заимствования мероитского из египетского.
3) Формы и чтения частично заимствуются, частично изобретаются, как в случае южноаравийского из неизвестного северносемитского письма.
4) Заимствуются формы, но знакам даются новые чтения, как в случае письма сауков или месквоков или в случае криптографии в так называемом «подстановочном шифре».
5) Формы частично заимствуются, частично изобретаются вместе с новыми чтениями, как, например, в письме чероки, созданном главным образом на основе форм латинского алфавита.
6) Формы произвольно изобретаются вместе с новыми чтениями, как во множестве письменностей, таких как балти, брахми, кельтиберская, корейская, глаголица, древневенгерская, нумидийская, огамическая,
