ветер, а вокруг них парили белые гуси. Он повернулся на восток: двенадцать гнедых лошадей с глазами, мерцающими, как утренняя звезда, и гривами цвета утреннего света. Затем на юг: и там стояли двенадцать оленьих шкур, все с рогами и гривами, которые росли, как деревья и травы. «Твои предки, – произнес гнедой, – держат совет. Они заберут тебя, так что наберись мужества».
Затем все сорок восемь животных встали в строй позади гнедого, который снова повернулся и заржал на все четыре стороны, после чего небеса начали хмуриться, и раздался гром как лошадиное ржание, сотрясая мир. «Смотрите, – сказал гнедой, – как все они приплясывают!» И все небо заполнили лошади, которые превращались во всевозможных животных и исчезали, расходясь по всем сторонам света.
Копьеносцы направилась к облаку, которое превратилось в типи. Радуга была его дверью, через которую было видно шестерых Предков, сидящих в ряд. Они были древние, как холмы, как звезды. Это были Силы Запада, Севера, Востока, Юга, Неба и Земли. И каждый – в сопровождении множества чудесных знамений – сделал мальчику подарок: лук (сила разрушения) и чашу с водой (сила оживления); траву (сила роста); трубку (сила мира и покоя); ярко-красную палку, которая была живой и выпускала ветви, на которых пели птицы. «Узри, – произнес Предок с Юга, – я дарую тебе живое средоточие народа, и с его помощью ты спасешь многих». Дух Неба раскинул руки и превратился в парящего подорлика, а дух Земли, который удивительным образом казался мальчику знакомым, начал очень медленно меняться, превращаясь в юношу, и мальчик понял, что это он сам в грядущем. «Мой мальчик, – сказал он, когда снова состарился, – наберись мужества, ибо моя сила будет твоей, и она тебе понадобится. Твой народ на земле столкнется с большими бедами. Пойдем». Он встал и, пошатываясь, прошел через радужную дверь. Мальчик последовал за ним.
Он снова ехал верхом на гнедом, а за ним сорок восемь животных, по четверо в ряд, теперь все со всадниками. И они поехали по Черной дороге на восток[41]. Последовала череда волшебных приключений: засуха, побежденная луком и чашей; мор, излеченный одним их присутствием; цветущая палка была водружена в центр обруча, взметнулась священная трубка, и прозвучал громкий голос: «Узрите обруч народа, ибо он свят и бесконечен, и все силы будут единой силой в народе без конца. Теперь они разобьют лагерь и отправятся дальше по Красной дороге, и твой Предок пойдет с ними».
Образовалась красивая процессия: всадники на черных лошадях с чашей впереди, белые с травой, гнедые с трубкой, оленьи шкуры с цветущей палкой, затем все дети, юноши и девушки; далее четыре вождя племени с юными слугами; четыре советника с людьми средних лет; затем старики и старухи, ковыляющие с тростями и смотрящие в землю; за всеми следовал мальчик на гнедом коне, с луком, и за ним тянулся шлейф призраков предков, подобный туману, насколько хватало взора. «Узрите, – произнес голос, – добрый народ, свято шагающий по доброй земле».
Но впереди было четыре подъема – грядущие поколения, про которые Черному Лосю предстояло узнать. Сначала земля была зеленой. Затем тоже зеленой, но с более крутыми подъемами. Листья начали падать с деревьев, и Голос, предупредил: «Помни, что дали тебе твои шесть предков, ибо отныне твой народ столкнулся с трудностями: впереди черная дорога». Затем люди начали рассеиваться, «ибо у каждого, казалось, было свое собственное маленькое видение, которому он следовал, и свои собственные правила», и по всей вселенной бушевали ветры войны. На вершине этого трудного восхождения обруч народа был разорван, и следующее восхождение грозило смертельным голодом…
И вот наступает та часть видения, которую Черный Лось в более поздней жизни воспринял как символ духовного долга, возложенного на него Силами на благо его народа. «Но теперь, когда я вижу все это с одинокой вершины холма, – сказал он, будучи уже стариком, – я знаю, что это была история о могущественном видении, данном человеку слишком слабому, чтобы воспользоваться им. О священном древе, которое должно было расцвести в сердце народа цветами и пением птиц, а теперь засохло. И о мечте народа, которая умерла в кровавых снегах».
«Но если видение было истинным и могущественным, то оно истинно и могущественно и теперь, ибо все это – от духа, и именно во тьме глаз своих люди теряются».
В этот момент он увидел человека, стоящего на северной стороне голодающего поселения: все его тело было выкрашено в красный цвет, он держал копье и шел к народу. Там он лег и покатился, а когда встал, то оказался тучным бизоном. Там, где он стоял, выросла священная трава, на месте древа в центре обруча народа. Она выросла и принесла четыре цветка: синий (запад), белый (север), алый (восток) и желтый (юг).
«Теперь я знаю, что это значит, – сказал старый Черный Лось своему приятелю, поэту, – бизоны были даром доброго духа и были нашей силой, но мы должны потерять их, и от того же доброго духа должны найти другую силу»5556.
Затем последовало множество других чудес, вершиной которых стало прибытие мальчика, все еще верхом на своем гнедом коне, на самую высокую гору мира, пик Харни в Черных горах. «Но центр мира, – продолжал Черный Лось, – находится везде»57. И вот: «Я видел священным взором формы всех вещей в духе и формы всех форм, поскольку они должны жить вместе как одно существо. И я увидел, что священный обруч моего народа был одним из многих обручей, составлявших один круг, широкий, как дневной свет и как свет звезд, а в центре росло одно могучее цветущее древо, чтобы укрыть всех детей одной матери и одного отца».
Вскоре два копьеносца, которые впервые явились мальчику, вернулись и превратились в четыре стаи гусей, круживших над каждой четвертью земли. Снова появился облачный типи: под ним находились все животные и люди, и они ликовали. Шесть предков приветствовали его: «Он победил!» – воскликнули они, прогремев громом, и каждый из них снова преподнес дар. Типи качнулся и потускнел: показался лик земного дня. Солнце вскочило и, поднимаясь, запело: «Со зримым ликом я появляюсь. Священное, я появляюсь…» И когда пение прекратилось, мальчик, оставшись один и чувствуя себя потерянным, увидел на равнине деревню своего народа, свой дом, а внутри – мать и отца, склонившихся над больным ребенком. Когда он вошел, то услышал слова: «Кажется, мальчик…»
И вот он уже очнулся, привстал и сидит на кровати58.
Элементы (кирпичи) этого чудесного сна – древо в центре мира, пересечение двух дорог, мировой обруч, мировая гора, проводники, хранители, их дары и знаки, волшебные силы и т. д. – известны в мифах самых разных краев и
