— Прости, просто…
— Я понимаю, — ответила Лори, — Я понимаю.
— Я уже не могу, ничего не получается! Я что только не делаю, но…
Лори подалась к ней и обняла ее, уложив белокудрую голову себе на плечо.
— Ну тише-тише, дурашка, — она погладила Эни по голове, и та вжалась в нее, начиная плакать только сильнее.
— А если никогда не получится?.. Я навсегда останусь одна! Отец уже…
— Не думай о нем, — прошелестела Лори.
— Я боюсь! Лори, а если…
— Я что-нибудь придумаю, слышишь? Не накручивай, все не так плохо, как тебе видится. Пойдем, посмотрим, что тебе Мари в лавке захватила, а?
— М-гу… да, — кивнула Эни, опять всхлипнув.
— Я люблю тебя, Эни-розочка.
— И я тебя, Лори-одуванчик! — хихикнула она.»
Они до сих пор используют те детские прозвища?
Когда-то, когда мы еще были малышками, когда я еще не выезжала на балы, Мари в своей обычной манере, даже не заметив, наговорила сестрам гадостей. И довела обеих до слез. Девчонки, конечно, побежали ко мне жаловаться, и я их кое-как успокоила. А Мари распсиховалась, почувствовав себя виноватой, но не желая признавать вину. Отец оставил ее без ужина, и она тоже расплакалась, и тоже побежала ко мне жаловаться.
Я, как могла, пыталась объяснить ей, в чем она не права. Как всегда это затянулось на весь вечер, ведь признавать ошибку ей не хотелось, и она искала себе оправданий и причин, почему они сами виноваты, обижаясь уже на меня, что я не хочу встать на ее сторону. В итоге распсиховалась уже я, но плакать и бежать с жалобами мне было не к кому. И я сорвалась на Мари.
Она была совсем маленькой, и мне довольно быстро стало стыдно. Но я-то тоже не хотела извиняться и признавать вину!
В общем, ночью я пробралась к ней в комнату, чтобы помириться и… что же я тогда сказала?
" — Я люблю тебя, Мари-вьюночек, — я прошептала ей это на ушко, обнимая со спины.
— А почему вьюнок? — спросила она будто бы равнодушно, хотя сама придвинулась ближе.
— Потому что срывают, говоря что сорняк, но нет ничего красивей, чем когда вьюнок все оплетает и распускается, — ответила я первое, что пришло в голову.
— М-м-м… понятно. Я тебя тоже люблю, Фив-гортензия!
— А почему гортензия?
— Потому что мама так и не научилась ее выращивать! — хихикнула Мари, а потом тихонько и жалобно добавила, — Я хочу помириться с ними… но я не хочу извиняться!
— Тогда сделай как я.
— Можно? А какие они тогда цветочки?
— Не знаю… А ты как думаешь?»
В детстве мы всегда так мирились, но потом это как-то забылось. Удивительно, что они до сих пор помнят.
Я скривилась и отошла. Так же тихо, как дошла, вернулась обратно, беззвучно прикрывая за собой дверь кабинета. Почему-то сердце выколачивало быстро-быстро где-то в горле, не давая нормально вздохнуть. И было себя иррационально жалко.
Я никак не могла взять в толк — отчего так. Мне было жалко Эни и Лори, которым сейчас грустно, а еще я почему-то была на них обеих обижена. За что? Меня раздражало их дурацкая склока, но не более того.
Я была обижена на них за эту сцену, которая неожиданно вызвала во мне приступ зависти. Желчной, гадкой. Не той, которая кидает тебя вперед в попытке доказать, что ты можешь не хуже. А той, которая заставляет тебя делать вещи, за которые потом очень стыдно.
Последний раз в приступе зависти и жалости к себе я чуть не разрушила репутацию Леоны, чтобы она не смогла выйти замуж за герцога.
К счастью, у меня не получилось. Я плохо продумала детали, промахнулась с выбором исполнителя и все пошло не по плану. Думать о том, что было бы, сложись все иначе, даже не хотелось. Леона мне нравилась, а герцог в качестве мужа был, по сути, не так уж и нужен.
Сейчас мне было сложно понять, зачем я вообще хотела замуж за герцога. Я всегда знала о его помолвке, но это никогда меня не тревожило. Потому что с самого начала, как бы я им ни восхищалась, как бы я ни хотела подобраться к нему поближе, завоевать его расположение… я даже не думала о нем, как о мужчине. Как о ком-то, за кого можно хотеть выйти замуж. Да и куда мне, дочери обедневшего барона за герцога?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но когда он сказал, что после свадьбы наследника с княжной сразу состоится и его свадьба, и вернемся мы в герцогство Сильбербоа уже с его женой…
Я не обманывалась — какая жена потерпит рядом со своим мужем молодую симпатичную секретаршу? Будь я на месте Леоны, с такой секретаршей бы случился несчастный случай, и она бы отправилась в бессрочный отпуск по состоянию здоровья! Я так испугалась, что, как мне тогда показалось, нашла лучший выход — надо было самой выйти за него замуж. Тогда я смогла бы остаться при своем месте, при своих людях, тогда я ничего бы не потеряла и земля под ногами перестала бы быть такой зыбкой. Этот вариант казался таким потрясающе прямым и простым тогда.
Для такого, как герцог, я могла бы постараться и стать хорошей женой…
— Слава всем богам, что не стала, — проскрипела я, — Без мужа я смотрюсь гораздо лучше!
Перед глазами вспыхнула копна медно-рыжих волос, и я тряхнула головой.
— Видимо, любовники мне и правда идут больше, — тихонько хохотнула я.
А если я опять натворю глупостей?.. Прямо сейчас сестер я почти ненавидела. Зачем они вообще приехали?!
Из мыслей меня вырвал стук в дверь, и я кинулась скорее открывать, пока не подоспели сестры. На пороге стояла чуть полноватая женщина среднего возраста с мягкой улыбкой.
— Здравствуйте, — кивнула она, — мисс Ламбри?
— Добрый день, а вы…
— Миссис Принс, я от графа Фламмен.
Я замолчала на секунду, вспоминая об обещанном вечере.
— Вы не представляете, как я рада вас видеть! — улыбнулась я ей в ответ совершенно искренне.
Я вела себя немного нервно, стараясь побыстрее ей все показать и объяснить. Хотелось скорее, скорее вырваться отсюда, сбежать подальше. Не сделать и не наговорить ничего лишнего, потому что на языке крутились злые слова и какие-то мелочные, глупые обиды. Я уйду, а когда вернусь, уже успею успокоиться! Разве это не идеально?
— Фив?.. — робко позвала Лори, выглядывая из-за угла.
За ее спиной уже нетерпеливо вертелась Мари.
— Это миссис Принс, она будет приглядывать за вами и за домом, когда меня нет! — представила я, — Миссис Принс, это Лори и Мари. Чуть позже выйдет еще Эни. А я пошла!
Лори дернулась в мою сторону.
— Фиви, мы можем…
Я уже схватила плащ.
— Прости, Лори, я тороплюсь.
Стоило открыть дверь, в лицо пахнул приятно-прохладный вечерний воздух. И только теперь я поняла, как тяжело дышалось дома.
Карета уже ждала. Было в этом что-то настолько прозаичное, что из горла вырвался нервный смешок. В голове все никак не укладывалось.
У меня есть любовник. Он присылает за мной карету, чтобы провести вместе вечер, на руке в свете фонарей блестит подаренное им дорогое украшение, а дома за сестрами смотрит нанятая им, чтобы освободить мое время, домоправительница.
Кажется, именно так я всегда выглядела в воображении окружающих — бегущая в ночи к своему щедрому покровителю! И теперь подобные уколы будут всего-навсего правдой.
И эта правда, сколько бы я ни старалась, все равно вызывало глухую обиду. Всего лишь любовница. Насколько по-идиотски было обижаться на это от одного до десяти, учитывая что более серьезные отношения мне и не были нужны?
— На все сто, — пробурчала я.
Если я не хотела замуж, логично, что в конце концов у меня бы появился любовник. И я бы стала чьей-то любовницей. Вот только я бы хотела в этой ситуации быть на равных. И если поначалу я еще могла питать иллюзии насчет того, что это так, что мы просто взрослые люди, которые приятно проводят время вместе, то сейчас я чувствовала себя… содержанкой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Конечно, это было не так — я никак не зависела от его подарков. Но это чувство все равно не покидала.
Не любовники. Богатый герцогский сын и его любовница, за которой он посылает карету. Виль наверняка не имел в виду ничего такого, просто делал, как удобно — но так и получалось. Я бы себе не могла позволить послать за ним карету, купить ему дорогой подарок или нанять прислугу. После всех трат на дом, у меня едва хватало на приличные подарки сестрам.
