с каждым днём молоко прибавлялось столько, чтобы насытить дитё.
Когда её забирали с клиники, перед уходом, Иден Тернер омрачил её радость и чувствовалось, ему — это стоило больших усилий.
Он категорически запретил Ани больше рожать. Эта малютка должна была стать последним и единственным её ребенком с Войцеховским. Нельзя сказать, что Ани не думала об этом. Мысли крутились еще перед самыми родами. Она же тоже врач. Но страх операции затмевал и вытеснял всю логику врача. А за последние дни было столько хлопот и столько эмоций, что она даже не хотела впускать в себя эти мысли после родов. Появление ребенка на свет — самый чудный жизненный процесс и что это больше не повториться, ты и веришь, и не веришь в это. По крайней мере надеешься, что не все так серьезно, ты же еще так молода, организм сильный и наука в этом веке просто двигалась семимильными шагами вперед. Каждый год преподносил сюрпризы, жизнь ускорялась, кипела, в неё просто врывались чудеса в образе ноу-хау и природа еще не выплескивала весь этот процесс развития и загрязнения окружающей среды кислотными газами назад в лицо человечеству, за нарушение её гармонии.
Как бы там не было, день прощания с клиникой был омрачен и выходя на крыльцо с малюткой на руках она прилагала не мало усилий для улыбки на лице, когда увидит счастливые глаза Артура.
Месяц в новом доме Ани и Артура прошел волшебным праздником. Малютку назвали Джизи. Девочка была спокойным ребенком и Ани даже могла высыпаться, что редко бывает в первые месяцы новорожденных. Войцеховский боялся дышать на неё и когда он брал её на руки, со стороны казалось, что он весь как натянутая тетива лука и он боится сделать неловкое движение, чтобы чем-то ей не навредить. Такая маленькая, беззащитная, трогательная и нежная девчушечка, целиком и полностью принадлежавшая ему, словно рождена была только с той целью, чтобы перевернуть всю его жизнь и открыть совершенно другой мир, мир ласки, чистой любви и добра. И ему думалось, что его взгляд на весь мир совершенно перевернулся. В мире, оказывается, кроме плотских желаний и потребностей, рациональности и вечных расчетов, выгод и далеких перспектив, накопления нужных знаний и поиск толковых компаньонов, есть просто чувство глубокой безусловной любви маленького, еще совершенно не обладающего никакими способностями человечка. А Ани со стороны наблюдая за его поведением, все чаще стала вспоминать своего первого супруга, графа фон Махеля. В своем счастье с появлением детей, поздних в их жизни, они были похожи в поведении друг с другом. Но в их словах, жестах, движениях было столько искренности и заботы! Колыбельку поставили в спальне Ани с Артуром и на каждый всхлип, кряхтение, звук маленького существа, Войцеховский делал порыв первый. Он готов был провозиться с ней всю ночь и совершенно не озадачивался, будут ли у него силы от недосыпания на следующий день для решения деловых вопросов. Он с неимоверным удовольствием уходил с ней гулять во двор и даже пытался научиться пеленать её, но его страх что-то ей повредить был сильнее и этот процесс он доверил Бетти и Ани. Билли на какое-то время остался совершенно забыт и заброшен хозяином, который раньше много с ним занимался спортом и даже всегда по-доброму подтрунивал над ним, поручал мелкие обязательства и всегда хвалил за выполненную работу, а иногда и маленькими приятными презентами.
Вмешалась Ани. Она все подметила и однажды в спальне постаралась как можно тактичнее обратить Артура на это внимание. Подростку будет еще не понятно, почему так все в доме перевернулось и по какой причине он остался совершенно обделен вниманием.
Войцеховский словно пропустил это мимо ушей, потому что не спала Джизи и он склонился весь во внимании над её колыбелькой и Ани уже хотела чуть расстроиться по этому поводу, но это было поспешно. На следующий же день, Артур принес в дом много сладостей и отдал все Билли. Потом, когда с коляской он направился гулять с Джизи, он позвал с собой Билли. Ани не слышала их разговора, но он имел место быть. Войцеховский разыграл роль доброго приятеля мальчика и начал рассказывать про свою неимоверную усталость за последнее время, навалившуюся на него с рождением дочери и очень настоятельно советовал Билли не оставлять занятия спортом, накачивание мускулов, обливания холодной водой по утрам и вечерам и оттачивания точности тех упражнений борьбы, которой он стал обучать его для самозащиты и повышения скорости реакции.
В этот вечер Билли ложился спать самым счастливым человеком, так как любому вниманию к себе он удивлялся и считал это чем-то уникальным. Не ведая в своей юной жизни заботы отца и чувствуя высокомерие со стороны белых людей, он мог с большим трудом вспомнить о каком бы то ни было добром слове в своей адрес постороннего человека до появления в доме Ани. Потом возник Войцеховский и он испугался его появления, но новый хозяин относился к нему с такой добротой и искренностью, что страх моментально исчез и больше не возвращался.
Артур рассказал ему о том, что ему придется вскоре отъехать, далеко, на другой континент и на долго. По его возвращении он изъявил огромное желание увидеть Билли очень подтянутым, с крепкими руками и ногами, способными поднимать тяжести, закаленного и умеющего ставить блок для нападающего на него человека. А также с большими успехами в учебе.
Ани вспомнила. Да, да, так и случилось. Просто вспомнила, что Артур должен уехать. На долго. И эта мысль её парализовала. Господи. Она знала, что это должно случиться, но … …до конца она не верила в то, что это возможно произойти, и в то время, когда родилась Джизи! Это казалось «немыслимо», это невозможно! Но это было возможно и необходимо. Там погибал хороший, пусть взрослый, но не чужой человек!
Бетти, еще за три дня до отъезда, так как ждали подходящего судна, заметила какие-то непонятные изменения между её хозяевами. Они стали более молчаливы, мрачны и даже Джизи уже не придавала такой пикантности и света в их отношения. Ани и Артур абсолютно оба утратили аппетит, блеск в глазах померк и что-то все было не таким. Радость испарилась. А увидев, наконец, пару чемоданов на пороге в день отъезда, все поняла. Хозяйка долго плакала у себя в спальне без Войцеховского. Потом он вернулся озабоченный и
