СНОВИДЕНЬЕ В СНОВИДЕНЬЕ
© Перевод М. Квятковская
Печально лоб целую твой,Но прежде чем прощусь с тобой,Поведаю тебе одной…Да, ты не зря твердила мне,Что жизнь моя течет во сне,Но если нет надежды боле,То — ясным днем иль при лунеОна ушла — не все равно ли,Во сне ушла иль не во сне?Все, что несут нам сон и бденье,Лишь сновиденье в сновиденье.…Стою на берегу морском,У ног — прибоя вечный гром,И бережно держу в рукахПесчинок золотистый прах,А он сквозь пальцы, как струя,Стекает в море бытия —И горько, горько плачу я!О боже! Что ж моя рукаНе может удержать песка?О боже! Где мне силы взятьХоть бы песчинку удержать?Ужели все — и сон, и бденье —Лишь сновиденье в сновиденье?
СОНЕТ К МОЕЙ МАТЕРИ
© Перевод В. Топоров
Постигнув, что не только человек — Но ангелы — из всех благословений,Способных нежность выразить навек, Не отыскали имени блаженней,Я «матерью» назвал тебя, и ты Вошла мне в сердце самою родноюИ стала жить в нем — в доме пустоты, Покинутом покойною женою.Мою родную мать (по ком я тоже Скорблю) ты материнством превзошла:Жизнь дорога — Виргиния дороже, Ты, дав ей жизнь, мне этим жизнь далаОтныне же, когда ее не стало, И для меня небытие настало.
АННАБЕЛЬ ЛИ
© Перевод К. Бальмонт
Это было давно, это было давно, В королевстве приморской земли:Там жила и цвела та, что звалась всегда, Называлася Аннабель Ли,Я любил, был любим, мы любили вдвоем, Только этим мы жить и могли.
И, любовью дыша, были оба детьми В королевстве приморской земли.Но любили мы больше, чем любят в любви, — Я и нежная Аннабель Ли,И, взирая на нас, серафимы небес Той любви нам простить не могли.
Оттого и случилось когда-то давно, В королевстве приморской земли, —С неба ветер повеял холодный из туч, Он повеял на Аннабель Ли;И родные толпой многознатной сошлись И ее от меня унесли,Чтоб навеки ее положить в саркофаг В королевстве приморской земли.
Половины такого блаженства узнать Серафимы в раю не могли, —Оттого и случилось (как ведомо всем В королевстве приморской земли), —Ветер ночью повеял холодный из туч И убил мою Аннабель Ли.
Но, любя, мы любили сильней и полней Тех, что старости бремя несли, — Тех, что мудростью нас превзошли, —И ни ангелы неба, ни демоны тьмы Разлучить никогда не могли,Не могли разлучить мою душу с душой Обольстительной Аннабель Ли.
И всегда луч луны навевает мне сны О пленительной Аннабель Ли;И зажжется ль звезда, вижу очи всегда Обольстительной Аннабель Ли;И в мерцанье ночей я все с ней, я все с ней,С незабвенной — с невестой — с любовью моей, Рядом с ней распростерт я вдали, В саркофаге приморской земли.
КОЛОКОЛЬЧИКИ И КОЛОКОЛА
© Перевод К. Бальмонт
1
Слышишь, сани мчатся в ряд, Мчатся в ряд! Колокольчики звенят,Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят. О, как звонко, звонко, звонко, Точно звучный смех ребенка, В ясном воздухе ночном Говорят они о том, Что за днями заблужденья Наступает возрожденье,Что волшебно наслажденье — наслажденье нежным сном.
Сани мчатся, мчатся в ряд, Колокольчики звенят,Звезды слушают, как сани, убегая, говорят, И, внимая им, горят.И мечтая, и блистая, в небе ду́хами парят; И изменчивым сияньем, Молчаливым обаяньемВместе с звоном, вместе с пеньем о забвеньи говорят.
2
Слышишь: к свадьбе звон святой, Золотой!Сколько нежного блаженства в этой песне молодой! Сквозь спокойный воздух ночи Словно смотрят чьи-то очи И блестят,Из волны певучих звуков на луну они глядят, Из призывных дивных келий, Полны сказочных веселий,Нарастая, упадая, брызги светлые летят, Вновь потухнут, вновь блестят И роняют светлый взглядНа грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,Возвещаемых согласьем золотых колоколов.
3
Слышишь: воющий набат, Словно стонет медный ад!Эти звуки в дикой муке сказку ужасов твердят. Точно молят им помочь, Крик кидают прямо в ночь, Прямо в уши темной ночи Каждый звук. То длиннее, то короче, Выкликают свой испуг, — И испуг их так велик, Так безумен каждый крик,Что разорванные звоны, неспособные звучать,Могут только биться, виться и кричать, кричать, кричать!
Только плакать о пощаде И к пылающей громаде Вопли скорби обращать! А меж тем огонь безумный, И глухой и многошумный, Все горит, То из окон, то по крыше Мчится выше, выше, выше И как будто говорит: Я хочуВыше мчаться, разгораться — встречу лунному лучу, —Иль умру, иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу! О, набат, набат, набат, Если б ты вернул назадЭтот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд, Этот первый взгляд огня,О котором ты вещаешь с плачем, с воплем, и звеня! А теперь нам нет спасенья: Всюду пламя и кипенье, Всюду страх и возмущенье! Твой призыв, Диких звуков несогласность Возвещает нам опасность, —То растет беда глухая, то спадает, как прилив!Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!
4
Похоронный слышен звон, Долгий звон!Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон, —Звук железный возвещает о печали похорон! И невольно мы дрожим, От забав своих спешимИ рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим. Неизменно-монотонный Этот возглас отдаленный, Похоронный тяжкий звон, Точно стон — Скорбный, гневный И плачевный — Вырастает в долгий гул,Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул. В колокольных кельях ржавых Он для правых и неправых Грозно вторит об одном:Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном. Факел траурный горит,С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит. Кто-то черный там стоит, И хохочет, и гремит, И гудит, гудит, гудит, К колокольне припадает, Гулкий колокол качает, — Гулкий колокол рыдает, Стонет в воздухе немомИ протяжно возвещает о покое гробовом.
ГЕРМАН МЕЛВИЛЛ
ЗНАК
