– Точно. Хочу произвести фурор на дне рождения мужа. Подарю ему танец.
– Лучше приватный, – хором сказали подруги и весело засмеялись.
Я честно два часа показывала движения цыганочки медленно, а потом быстро. Поправляла и хвалила, сердилась и восхищалась. Самое интересное и мне, и великовозрастным ученицам это доставило большое удовольствие. Я сразу запомнила имена семи женщин и только с остальными тремя путалась. Для первого урока неплохо. Сразу не понравившиеся мне подружки оказались способными ученицами, обе девушки обладали врождённым чувством ритма. Я была вынуждена себе признаться, что отнеслась к ним предвзято. В семь часов на площадке появился Матвей.
– Ужин теперь переносится на полчаса позже, у вас, дамы, есть немного времени привести себя в порядок.
Женщины, как стая шумных птиц, наперебой делились с ним впечатлениями. Я молча стояла в стороне. Наконец, они ушли.
– Устала?
– Совсем чуть-чуть. – Не говорить же ему, что у меня разболелась голова, ушибленная ночью незнакомцем.
– По-моему, они в восторге от учительницы. Оставайся на ужин. Сегодня он праздничный. У одного из гостей день рождения.
– С удовольствием останусь. Я голодная, как волк. Мне бы принять душ. Это возможно?
– Конечно. Пойдем, покажу.
Ангел отвел меня к кабинкам летнего душа.
– Как освободишься, подходи к столовой. После ужина подпишешь что-то вроде договора на работу.
Я быстро выкупалась, привела себя в порядок и направилась в столовую.
Матвей встретил меня на открытой веранде и провел к столику рядом с цветущим рододендроном. За столом сидело двое мужчин: Олег и незнакомый мне пожилой усатый дядечка.
– Петрович, познакомься – это Настя, наш учитель танцев, поработает у нас до осени.
Мужчина кивнул и продолжил торопливо поглощать еду.
Я запила таблетку анальгина компотом. Матвей покосился на меня, но промолчал.
– Петрович, да не торопись ты так, ничего с кобылой за двадцать минут не случится, – пробурчал Олег и пояснил для меня: – Его любимая лошадь вот-вот ожеребится.
Еда была простая, но приготовленная очень вкусно. Греческий салат, свиной стейк с тушёной капустой, запечённая в фольге рыба. Из напитков: компот, чай и кофе.
– Ну, как готовят наши повара? – поинтересовался Ангел.
– Очень вкусно.
Повар внёс в зал большой торт. Всё захлопали. Я проводила взглядом кулинарное чудо в виде замка с башенками. Повар поставил торт на стол, за которым сидело шесть человек. Среди них находились мои знакомые, спасшие меня ночью. Перегудов подмигнул мне. Я услышала, как рядом хмыкнул Матвей. Именинник крепкий весёлый мужичок задул свечи. Торт разрезали и раздали всем по кусочку.
– Объеденье, – похвалила я искусство повара, доедая свою долю от замка.
– А то! Степаныч знатный кулинар, – улыбнулся Ангел и подвинул мне свой кусочек.
Я удивилась, не понимая, как можно отказаться от такого лакомства.
– Ты точно не хочешь?
Матвей покачал головой. Он не сводил с меня глаз. Его улыбка весь вечер ласкала меня, как тёплый солнечный луч.
Я не стала отказываться и слопала торт. В этот чудесный вечер меня немного огорчали только недовольные взгляды подруг. Там на танцевальной площадке мне показалось, мы поладили. Неприязнь, исходящая от подруг, буквально пронизывала насквозь. Видимо, они конкурировали за внимание Матвея, а теперь невольно объединились против меня. В глубине души я была этим довольна – значит, они видят во мне конкурентку, в отличие от меня самой. Куда мне до этих рослых красоток. Я очень редко лукавлю перед собой и обычно сразу понимаю: опять влюбилась! К Ангелу я испытывала целую гамму противоречивых чувств: он восхищал и раздражал одновременно. Не люблю плейбоев, избалованных вниманием женщин. Уж очень не хочется стоять среди толпы поклонниц для получения доступа к телу и душе кумира.
В восьмом часу вечера в кабинете Ангела я подписала типовой договор на временную работу. Оплата мне полагалась в конце каждой недели. Дата окончания договора осталась открытой, вдруг желающих учиться танцам в дальнейшем не окажется вовсе.
– Я буду забирать и отвозить тебя домой, если не смогу, то это сделает Олег, – сообщил Матвей, убирая документ в стол.
– И в пятом часу вечера, и в восьмом по окончании занятий ещё светло – я могу сама приходить сюда и возвращаться домой. Какое расстояние от села до турбазы? Километра три? Не больше.
– Нет, Настя, мы отвечаем за тебя, теперь ты считаешься нашим работником.
Значит, он волнуется потому, что я его временная служащая и только. Мне стало досадно.
– Раньше я как-то справлялась без вас.
Ангел глянул на меня сердито.
– Откуда взял, туда и отвезу. Идем.
– Подожди. Мне кое-куда нужно сходить, – покраснела я, почувствовав некую нужду.
Матвей улыбнулся.
– Кое-что расположено прямо в доме, в конце, по коридору. Подожду тебя на улице. Давай только быстро.
– Как получится, – хмыкнула я. – А на улице домика задумчивости нет?
Ангел хмыкнул.
– Какие мы, однако, стеснительные. Есть и на улице возле столовой.
Вдоль песчаной дорожки через каждые десять метров стояли невысокие шарообразные светильники, между ними на одинаковом расстоянии расставили крохотные декоративные светильники в виде бабочек, рыбок, птичек и стрекоз.
«Наверно поздно вечером здесь очень красиво», – подумала я.
Из окна, одного из домиков, мимо которого я проходила, раздавались громкие голоса.
– Если ты не оставишь Катерину в покое, я расскажу следователю, а ему будет интересно узнать, к кому ходила Ира на свидание в Чёртово урочище. В день её гибели она тоже туда собиралась. Я слышал, тюрьма способствует развитию дурных наклонностей.
Я навострила уши: словосочетание Чёртово урочище мигом пригвоздило меня на месте. Пригнувшись, я подкралась к окну домика.
– Кто тебе сказал, что я сидел в тюрьме, – услышала я знакомый голос Громова.
– Птичка на хвосте принесла.
– А тебе не кажется, что Катя сама выберет, с кем ей общаться. – В голосе Олега чувствовалась еле сдерживаемая ярость.
Глухой голос незнакомца прозвучал самодовольно.
– Не кажется. Если не хочешь снова попасть в тюрьму, оставишь девочку в покое. Ментам пофигу, кого назначить на роль маньяка. Не беспокойся, я смогу Катеньку утешить.
Хлопнула дверь. Я прижалась к бревенчатой стене. Из коттеджа выскочил Громов.
«Олег сидел в тюрьме, и встречался с девушкой, которую я нашла убитой! Хорошего же сопровождающего выделил мне Матвей».
Я обошла дом и бегом помчалась искать туалет.
Ангел встретил меня на улице. Он стоял возле мотоцикла, держа в руках оба шлема.
– Я уже начал волноваться, не украли ли тебя маньяки, а ты просто задумалась в душевном месте.
– За что твой друг Громов сидел в тюрьме?
Матвей сердито уставился мне в лицо, его глаза сузились, на щеках заиграли желваки.
– Ты уже успела сунуть свой любопытный носик, куда не следует.
Я не собиралась сдаваться, его грозный вид совершенно не пугал меня.
– Так за что?
– Превышение самообороны. Защищал такую же, безалаберную девицу, как ты. – Он сунул шлем мне в руки. – Садись.
– Торопишься? – мне ужасно не хотелось отпускать его к девушкам. Буйное воображение рисовало непристойные картины оргии с участием Матвея и подружек.
– Тороплюсь. Мне нужно проверять снаряжение. Завтра с утра идем в однодневный поход.
– Все?
– Нет. Часть отдыхающих собралась на рыбалку под руководством дяди Ивана, кто-то поедет с Олегом на конную прогулку, остальные отправятся со мной на Пшадские водопады.
Меня так и подмывало спросить, куда пойдут девушки-подружки. С трудом удержала язык за зубами.
– Настя, еле нашел! – крикнул Илья, показавшийся из-за домика. Он торопливо шёл по песчаной дорожке к нам. – Ты забыла, я же приглашал тебя на день рождения?
Перегудов явно перебрал спиртного. Его пошатывало, а речь казалась слегка замедленной, за ним на дорожке нарисовался Иннокентий. Добродушное лицо мужчины побагровело, ноги выделывали замысловатые кренделя, рот растянулся в широченной улыбке. Я мысленно застонала: «Ну, за что мне такая напасть, Матвей сейчас решит, что у меня все дружки алкоголики и пропойцы.
– Настёна, идем. Мы приберегли для тебя розовое шампанское. Не какую-то подделку, а настоящий сухой брют, – сообщил Илья, пытаясь стать прямо. Его шатнуло в сторону, он ухватился за столб.
– Едешь домой или останешься с друзьями, – тоном сварливой дуэньи спросил Ангел.
– Иннокентий, Илья сегодня я немного устала и хочу отдохнуть, – пролепетала я, краснея и запинаясь.
– Ладно. Как-нибудь в другой раз, – махнул рукой Перегудов и глянул на меня совершенно трезвым взглядом.
«Они играют, – поняла я и сообразила: – Наверно, им что-то нужно выяснить на турбазе, а пьяные люди обычно вне подозрений.
До дома бабы Поли мы доехали молча. Я слезла с мотоцикла и сняла шлем. Ангел взял его и, не удержавшись, съязвил:
