она была заранее обречена на провал. Троцкий не учитывал настроения моряков, и подобный ультиматум только укрепил их в стремлении добиться уступок от правительства. «По иронии судьбы именно Троцкому выпало обратиться с подобными словами к морякам. Это был его Кронштадт, те кронштадтцы, которых он назвал «красой и гордостью революции», – отмечает биограф Троцкого Исаак Дойчер. – Сколько раз он выступал на военно-морских базах во время горячих дней 1917 года! Сколько раз моряки восторженно приветствовали его, называя другом и вождем! Как преданно следовали за ним, куда бы он ни шел, всегда выслушивая его советы, почти слепо выполняя его приказы! Сколько им пришлось вынести вместе! Но теперь было другое время, и Временный революционный комитет ответил ультиматумом на ультиматум Троцкого: «Девятый вал революции смоет с лица Советской России мерзких клеветников и тиранов, и нам не понадобится ваше милосердие, господин Троцкий»[140].
В тот же день, 5 марта, было опубликовано воззвание Петроградского комитета обороны. Листовки с воззванием сбросили с самолета над Кронштадтом. В воззвании говорилось: «Теперь вы видите, куда вели нас негодяи. Достукались. Из-за спины эсеров и меньшевиков уже выглянули оскаленные зубы бывших царских генералов… Все эти генералы Козловские, Бурскеры, все эти негодяи Петриченки и Тукины в последнюю минуту, конечно, убегут к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, куда денетесь вы? Если вам обещают, что в Финляндии будут кормить – вас обманывают. Разве вы не слышали, как бывших врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали как мухи от голода и болезней? Такая же участь ожидает и вас, если вы не опомнитесь тотчас же… Кто сдастся немедленно – тому будет прощена его вина. Сдавайтесь немедленно! Если будете сопротивляться, вас перестреляют как куропаток»[141].
Хотя угроза перестрелять мятежников «как куропаток» часто приписывается Троцкому, на самом деле она принадлежит председателю Комитета обороны Зиновьеву. Как бы то ни было, но моряки пришли в неописуемую ярость. Троцкий и Зиновьев превратились для них в главных злодеев, стали олицетворением всего самого мерзкого и ненавистного, что было в советском режиме. (В этот момент Ленин находился на заднем плане, и гнев моряков не обрушился на его голову.) Приказ властей взять в заложники членов семей кронштадтцев привел моряков в крайнее возбуждение. Во время Гражданской войны в качестве предупредительной меры Троцкий брал в заложники членов семей военных специалистов и бывших царских офицеров, у которых мог возникнуть соблазн совершить предательство в отношении Красной армии. «Пусть ренегаты знают, что они одновременно предают членов своих семей: отцов, матерей, сестер, братьев, жен и детей», – было написано в приказе от 30 сентября 1918 года за подписью Троцкого.
Однако в случае с Кронштадтом решение брать заложников исходило не от Троцкого, а от Петроградского комитета обороны; решение было принято еще до прибытия Троцкого в Петроград. Комитет обороны потребовал немедленно освободить коммунистов, арестованных моряками 2 марта: «Если хоть один волос упадет с головы задержанных, пострадают заложники»[142].
В ответ 7 марта «Известия ВРК» потребовали в двадцать четыре часа освободить заложников: «Кронштадтский гарнизон заявляет, что коммунистам предоставлена полная свобода и их семьи находятся в полной безопасности. Мы не последуем примеру Петроградского совета, поскольку считаем подобные методы бесчестными и жестокими. Никогда прежде история не знала подобных фактов»[143].
Обращение кронштадтцев, конечно, ничего не изменило.
Александр Беркман и Эмма Гольдман, узнав об ультиматуме, предъявленном большевиками, решили, что могут остановить кровопролитие. 5 марта они направили письмо Зиновьеву, предлагая создать комиссию, которая станет посредником в разрешении спора между властями и мятежниками. Комиссия, в которую войдут пять человек – из них двое анархистов, – поедет в Кронштадт и попытается добиться мирного урегулирования конфликта. Голод и холод, говорилось в письме, невозможность высказать накопившиеся обиды заставили моряков заявить протест, но настоящие контрреволюционеры могут воспользоваться ситуацией, если не будет найдено решение – но не с помощью оружия, а с помощью мирного соглашения. Насилие только усугубит положение и сослужит службу врагу. Если рабоче-крестьянское правительство направит войска против рабочих и крестьян, это окажет деморализующее воздействие на международное революционное движение.
Такой примирительный шаг, после того как морякам не удалось получить поддержку на материке, мог умерить гнев кронштадтцев и предупредить трагедию. Обращение Беркмана осталось без ответа. Однако на следующий день, 6 марта, Петроградский Совет связался по телефону с Революционным комитетом и поинтересовался, как они смотрят на то, что в Кронштадт прибудет делегация, состоящая из членов партии и беспартийных, чтобы прояснить обстановку. Не имеет особого значения, чем или кем был продиктован этот шаг, но это был первый конструктивный, примиренческий поступок, совершенный большевиками с начала восстания. Моряки отклонили это предложение. В злобе на правительство, которое только что арестовало их жен и детей, мятежники ответили, что «не верят в беспартийность ваших беспартийных представителей», потребовали, чтобы жители Петрограда направили в Кронштадт настоящих беспартийных рабочих, солдат и матросов, выбранных в присутствии представителей из Кронштадта; Петроградский Совет может включить в делегацию максимум 15 процентов коммунистов[144].
После такого резкого ответа предложение было снято с повестки дня. Больше правительство не пыталось договориться с мятежниками.
7 марта время истекло. Срок ультиматума, предъявленного 5 марта, был продлен еще на сутки, но и за сорок восемь часов стороны не пришли к соглашению. Теперь правительство собиралось действовать силовыми методами. Пока шел «обмен любезностями», в Петроград непрерывным потоком двигались люди и техника. Со всей страны в Петроград стекались отделения курсантов, отряды чекистов и наиболее преданные подразделения Красной армии. К составлению плана наступления на Кронштадт были привлечены некоторые военспецы и красные командиры: 5 марта в Петроград прибыл командующий Западным фронтом М.Н. Тухачевский. В тот же день появился важный оперативный приказ о мерах по ликвидации Кронштадтского мятежа. Суть приказа состояла в следующем:
– восстановить 7-ю армию;
– временное командование 7-й армией возложить на т. Тухачевского с оставлением его в должности командующего Западным фронтом;
– временному командарму-7 т. Тухачевскому подчинить во всех отношениях все войска Петроградского округа, командующего войсками Петроградского округа и командующего Балтфлотом;
– командующего войсками Петроградского округа т. Аврова одновременно назначить комендантом Петроукрепрайона.
Тухачевский родился в дворянской семье. В 1914 году окончил Александровское военное училище. Участвовал в Первой мировой войне в чине поручика. В 1915 году попал в плен. В 1917 году бежал в Россию. Он стал одним из выдающихся командиров во время Гражданской войны. В 1920 году в 27 лет он командовал Западным фронтом, но потерпел тяжелое поражение от белополяков под Варшавой.
Перед Тухачевским была поставлена трудная задача. Во время Гражданской войны 7-я армия обороняла Петроград, блокируя наступление армии Юденича в
