Его супруга быстро вошла в местное общество – на Кипре очень много русских.
Я даже узнаю, что его называют островом любовниц. Многие наши бизнесмены перевозят сюда вторые семьи или любовниц с детьми. Этих детей нужно обучать, поэтому проблем с работой ни у меня, ни у мамы нет. Конечно, русским красоткам поначалу не нравится соседство со мной. Опасаются, что их мужья – они называют своих партнеров мужьями, даже если не состоят в браке – обратят внимание на меня.
Поэтому у нас негласное правило. Я никогда не прихожу ни к кому домой, пока в доме мужчина. И вообще – для меня они сняли отдельное помещение, где я провожу занятия. Мне это удобно! Я учу детей рисовать и на примере картинок мы учим английский язык. Немного танцуем.
Я довольна своей работой. Вообще всем очень довольна.
У меня счастливая жизнь тут, на Кипре. И у мамы тоже. Мы обе загорели – хотя, по сути, на юге мы провели осень и зиму. Но в Греции и на Кипре до конца октября очень тепло. И уже в марте-апреле такое горячее солнышко!
Мои волосы отросли на удивление быстро. Я читала, что за год в среднем у человека может прибавиться сантиметров пятнадцать. Но это не моя история. Мои волосы уже ниже лопаток. Какое-то чудо! А все говорят, что беременные, наоборот, теряют волосы, ногти, зубы – все отнимает малыш. Моя малышка не отнимает. Только дает. У меня будет дочь, я уже это знаю.
Мне осталось всего десять дней до родов. Но доктор, у которого я наблюдаюсь, предупреждает, что дата может измениться как в одну, так и в другую сторону.
Я не боюсь. Мне, правда, совсем не страшно! Хотя мои работодательницы с детьми напичкали меня кучей страшных историй.
Почему женщины так любят рассказывать другим женщинам ужасы о родах?
Только мамина хозяйка – да уже и подруга давно – Инга Громова, меня успокаивает, рассказывая, что когда рожала первую девочку, то вообще пости не чувствовала боли.
- Роды, естественный процесс, детка! Так что никого не слушай, и ничего не бойся! И вообще, все это забывается, когда тебе на грудь кладут малыша!
Я в это верю!
Наверное, поэтому в последнее время постоянно глупо улыбаюсь.
Улыбаюсь, когда веду занятия. Улыбаюсь, когда хожу к морю.
Улыбаюсь, когда иду домой, и переходя дорогу не замечаю несущийся белый кабриолет…
Глава 22.
Я помню только дикий страх, который, казалось, заставляет сердце в грудной клетке перевернуться и подпрыгнуть к горлу. Знаете, так бывает – чувство, что по венам пронесся кипяток. И дикая дрожь…
Я ступаю на дорогу, слышу жуткий визг тормозов, потом удар...
Мне очень сложно было привыкнуть к тому, что на Кипре левостороннее движение – как в Англии. Я вообще-то не страдала никогда проблемой отличать право и лево. Но тут…
Ну вот это же просто привычка, от которой не отделаться, да? Когда переходишь дорогу, то смотришь сначала налево, а потом направо! Всегда!
Но не на Кипре! Тут сначала нужно посмотреть направо! Потому что машины едут так.
Главное – моя мама привыкла сразу! Моментально! Кроме того, она тут даже машину снова начала водить. Права-то у нее давно были, машины не было. А тут ей работодатель сказал – без машины будет тяжело, Светлана, надо привыкать. А Светлана села в маленький «фиатик» и сразу поехала! И действительно на машине нам было очень удобно. Закупаться продуктами, ездить обедать не в туристические места, а в местные таверны. И к доктору на приемы меня тоже мама возила, когда была возможность.
Я сначала следила за собой. Старалась поворачивать голову в правильную сторону. Но стоило чуть расслабиться...
А расслаблялась я теперь постоянно. Начиная с седьмого месяца. Стала такой рассеянной – жуть! Сама себе была не рада. Словно поглупела вдруг.
Беременность меня украшала, мне очень нравилось быть беременной. И все вокруг ко мне прекрасно относились, и детишки, и взрослые. И… ну, конечно, местные мачо-киприоты не давали прохода.
Одного я даже спросила – я же беременная, неужели тебе все равно?
А он ответил – как все равно? Нет! Дети – это счастье. Чем больше – тем лучше. Мы с ним потом просто подружились. Ну, не могла я взаимностью ответить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И не могу.
Смотреть на мужчин не могу.
Не потому, что противно, или… о Тамерлане вспоминаю. Нет.
Да. Вспоминаю. Но все реже и реже. Он словно уходит в другое измерение. И кажется – все, что было с ним – это из другой жизни.
Это была не я. Другая девочка Зоя. Совсем другая.
Вот только почему-то эта, новая, так и не может себя перебороть.
Просто все мужчины стали – табу. Запрет.
Не представляю себе никаких отношений.
Стоит подумать, что кто-то меня обнимет, поцелует – меня мутить начинает.
Да и разве мне и моей малышке кто-то нужен?
Я прекрасно живу! Работаю. Наслаждаюсь прекрасным солнцем Кипра. Я стараюсь много гулять.
Вот и сегодня, после важной встречи я на прогулке.
Встреча была с фотографом, он сделал даже несколько снимков. Я специально надела красивое белое, беременное, платье и огромную шляпу. Сама себе нравлюсь такой!
Последнее время хожу в удобных кроссовках, но тут, специально достала симпатичные босоножки на небольшой танкетке.
И вот сейчас я стою на асфальте в этих босоножках, ноги трясутся, еле держат.
Смотрю на белый кабриолет, который врезался в столб на другой стороне, куда резко вывернул, чтобы не сбить меня.
Капот в гармошку, ну, почти… Ужас! Тихий ужас!
Господи, такая машина точно стоит целое состояние! И что теперь делать? Он ведь, наверняка потребует компенсацию и будет абсолютно прав!
Ох, я ведь не подумала – как там водитель? Он живой вообще? Почему не выходит?
Хочу сделать шаг по направлению к кабриолету и ровно в этот момент с пассажирского сидения выпрыгивает мужчина.
Прямо вот так, через дверь, сверху, не открывая.
Он даже не смотрит на то, что стало с его красавчиком. О, Боже!
Он идет прямо на меня и… выражение лица у него такое… зверское!
Боже, что он со мной сделает?
Он довольно высокий, широкоплечий, явно местный, потому что смуглый, черноволосый и похож на грека.
Я не могу разглядеть его лицо, потому что на глаза слезы накатывают, и…
У меня ощущение, что в моем животе лопнул шарик с водой.
Мамочки…
Опускаю голову вниз, смотрю на ноги, на босоножки, на которые капает прозрачная, чуть розоватая жидкость.
- Ты сумасшедшая? В твоем положении под машины бросаешься, а? Еще и скачешь на каблуках!
Это он мне? По-русски?
Поднимаю голову, смотрю на него, потом опускаю вниз. Странно, что я не чувствую боли, может это шок? Я где-то читала, что если воды отошли, то должны быть схватки, да? Ну… у меня тянет живот, но так, не сильно…
С утра уже потягивало, это тренировочные, я к ним привыкла.
- Что случилось? Воды отошли?
Откуда он знает?
- Черт, давай скорее, в машину!
- Что? Зачем?
Я просто в панике! Я стала причиной серьезной аварии, из-за меня дорогущая машина разбита в хлам. Водитель этой машины стоит передо мной и…
- Что, зачем? Ты дурочка совсем? Воды отошли! Знаешь, что это значит?
- Я ро… рожаю?
- Ну, только если твой живот — это не результат частых походов в Макдак или «Оушен баскет».
- Я не хожу в Макдак.
- Я так и понял. Держись.
Говорит и поднимает меня на руки. И несет к разбитому кабриолету.
- Разве на нем можно ехать?
- На ней. Это она. Моя любимая лошадка.
Мне дико стыдно. Но я ничего не могу вымолвить, даже элементарных слов прощения. Я в ступоре.
Решаюсь посмотреть на него, а он на меня не смотрит – оглядывается, прикидывая, можно ли переходить дорогу и аккуратно несет меня к машине.
Около нее уже собралась толпа зевак, кипрские мальчишки, шумно галдят, жестикулируют, мужчины качают головами оценивая ущерб.
Мужчина осторожно перекидывает меня через двери, усаживая на заднее сидение.
