- Петрос, давай не пойдем туда. Там человек. Я не хочу.
- Пойдем куда ты скажешь, я готов…
- А если… если мы сойдем с дорожки, подойдем ближе к краю? Это же не опасно?
- Нет, тут есть тропинки, я проведу.
Мы идем, и он показывает мне какие-то кусты, ягоды с которых рвать нельзя, цветы красивые, а я думаю только о том, чтобы быстрее уйти дальше от всех.
- Петрос.
- Что?
- Петрос…
Не могу говорить. Но он все понимает по моим глазам. Подходит ближе.
- Зоя.
Хочу попросить, чтобы он поцеловал меня, но разве надо его просить?
Его руки оказываются на моей талии, глаза все ближе. От него пахнет чем-то жгучим, перцем и сандалом. И мужчиной. Моим мужчиной. Я очень хочу, чтобы он стал моим мужчиной! А я бы с ним почувствовала, что такое быть женщиной! Любимой женщиной! Не игрушкой. Не забавной зверушкой, с которой интересно поиграть. Женщиной.
- Зоя…
Он целует меня, и у меня кружится голова, и в груди очень тесно, потому что сердце мое все больше, больше… Одна его рука зарывается в мои волосы. Как хорошо, что я отказалась от идеи стричь их коротко и решила снова отрастить! За этот год они выросли так сильно! Конечно, еще далеко до той моей золотой шевелюры, и кажется, они стали чуть светлее – ну да, выгорают на солнышке.
- Зоя…
- Петрос…
Он высокий, широкий в плечах, у него узкая талия. Он красив как греческий Бог. И… кажется я его люблю.
Потому что за все эти три месяца я ни разу не заплакала! Даже когда Светланка мучалась животиком и было тяжело – Петрос организовал и доктора, и няню, чтобы мы с мамой могли отдыхать. Даже когда я поняла, что работать не получается, и придется отказаться от всех моих деток – а это была не плохая прибавка к зарплате, он тоже нашел недорогую няню, которая гуляла с дочкой, пока я вела свои уроки.
Он никогда не предлагал мне денег. Но у нас с мамой всегда в холодильнике были свежие фрукты, рыба и мясо – он просто привозил все с рынка, из супермаркета, и молча расставлял по полкам, не принимая протестов.
У нас с мамой были платиновые карты в его клиниках – мы могли прийти туда в любое время и получить любое лечение.
Он дарил маме духи и серебряные украшения, которые тут были очень красивыми.
И я знала, что он меня любит.
Потому что если это не любовь, то что любовь?
И я не вспоминаю прошлое. Совсем. Словно блок в голове поставила.
Закрыла и ключик выбросила. Все. Я не вернусь туда никогда.
- Зоя…
Он берет меня за руку, а потом… потом я чувствую, как на моем пальце оказывается кольцо.
- Зоя, я прошу тебя стать моей женой.
Оно такое красивое! Очень нежное. Я любуюсь тем, как оно смотрится на моем пальчике и… я счастлива? Да?
- Зоя? – его голос какой-то охрипший, севший, он… так трогательно волнуется!
- Да.
- Я… я спросил, хочешь ли ты стать моей женой…
- А я сказала – да!
- Да?
Смотрю на него, вижу в его глазах удивление, радость, непонимание…
Киваю, беру его лицо в ладони, поднимаюсь на цыпочки, но все равно недостать. А он подхватывает меня обнимая руками за талию. И мы целуемся, смеясь! Сначала нежно, мягко, потом глубоко, страстно… я чувствую, как скручивается пружина внизу живота. Как мне хочется ощутить его тяжесть на себе… Как я желаю получить этого мужчину полностью! Без остатка!
- Зоя, - его голос все такой же севший, низкий, волнующий, - а мы можем пожениться очень быстро?
- Очень быстро? Зачем?
- Потому что я больше не могу ждать. Я хочу, чтобы ты была моей женщиной. Но это будет только после свадьбы, милая. Не хочу, чтобы ты сомневалась, или считала, что я…
- Я не сомневаюсь! И ничего такого не считаю. Я тебе верю. И… как быстро у вас можно сыграть свадьбу?
Он обещает решить этот вопрос. Мы снова смеемся. Петрос говорит, что пышную церемонию можно устроить и позже, главное…Да, да, для него главное пресловутый штамп, потому что он понимает, как это важно для меня. А для меня… да, наверное, уже и не так важно.
Я осталась одна, беременная, справилась. И на этот раз скорее всего я тоже справлюсь! Но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Очень хочется действительно стать женой. Его женой. Мадам Константинидес.
Мы идем к машине, я вижу маму, стоящую рядом. У нее какое-то странное выражение лица.
Петрос сообщает, что сделал мне предложение и я оказала ему честь.
Как это звучит! Оказала честь! Мне нравится!
Мама рада. Она улыбается, обнимает своего Петьку, целует троекратно. Обещает быть не такой тещей, о которой анекдоты сочиняют.
А я вижу, что с ней что-то не так. Чувствую. И почему-то становится страшно. И мама зачем-то торопит нас уехать быстрее.
Уже дома, поздно вечером, проводив Петроса я задаю ей вопрос.
- Все хорошо, Зоя. Тебе показалось. Просто в горах, перепад давления, почувствовала себя…
- Мам! Ну что ты! Я же вижу, что…
- Там был Ильяс.
Глава 25.
Ильяс.
Это словно из другой жизни для меня. Далекой и…странной что ли? Да-да, именно. Все, что происходило тогда кажется мне странным. Непонятным и глупым.
Понравился красивый, холеный мужчина на крутой тачке. Поняла, что нравлюсь ему. Это… волновало, будоражило.
Как давно я не вспоминала об этом! Не задумывалась! Сейчас вижу на нашей небольшой кухонке, смотрю в окно, за которым пышно цветет бугенвиллея.
Почему я так быстро, страстно, бесповоротно влюбилась в... в этого человека? Может, просто потому что он так отличался от всех в моем окружении? Ну, не общалась я с богатыми, импозантными, обаятельными, сильными, даже в чем-то властными мужчинами! Конечно, он был ни на кого не похож! Особенно на Ильяса! Который оказался просто избалованным мажорчиком!
И что, интересно, это мажорчик делал у православной святыни в самом сердце Кипра? Нет, я знала, конечно, что в этот монастырь не только христиане приезжают. Это одна из главных достопримечательностей острова. Первая в списке туристических маршрутов. Сюда возят всех туристов, и приезжают сюда все. Потом, на входе в храм не спрашивают какой ты веры…
Не хочу ничего знать про него. Не хочу!
- Ты поэтому нас торопила? Боялась, что мы встретимся?
Мама кивает. Смотрю на ее побелевшее лицо, беру ее за руку.
- Мамуль, не бойся! Все в прошлом. Я все забыла. Их для меня больше нет! Ни Илика, ни… никого. И давай спать, я так устала!
Мама кивает, потом обнимает меня крепко.
- Девочка моя, я так хочу, чтобы ты была счастлива!
- Я очень счастлива, мам! И… очень люблю Петроса!
- Я так рада за вас! Так рада!
Петрос рассказал маме о том, что сделал мне предложение еще в машине - он повез нас в таверну в деревушке Какопетрия.
Рассказал, почему ему нравится эта деревушка и у него даже есть там дом, в котором, правда живет его пожилая родственница – обещал, что обязательно привезет нас сюда еще раз, уже к тетушке.
- Я вам еще не говорил, почему Какопетрия? Есть легенда, что основал эту деревушку моё тезка Петрос, потом его изгнали за какие-то грехи, говоря – плохой Петрос – "Какопетрия" дословно переводится как плохой Петрос!
- Ты у нас хороший! – сказала я глядя ему в глаза, и не понимая, как я так долго продержалась, не поддаваясь его обаянию Он ведь на самом деле необыкновенный!
- Есть другая легенда. Плохой Петрос – плохой камень, задавил влюбленных, которые тайно от родителей обвенчались в церкви. Они нарушили запрет и их покарали.
- Нет, мне эта легенда не нравится! И название деревушки не нравится, надо переименовать! – мы смеялись, мама радовалась за нас, но я видела, что ее что-то мучает – оказалось, прошлое.
Отправляю ее спать, стараясь показать, что я совершенно спокойна и информация о том, что Ильяс тут, на Кипре, меня не волнует.
Нет, она на самом деле меня не волнует.
Но я не хотела бы случайно столкнуться с ним, или… или с его старшим братом. Особенно не хотела бы, чтобы они увидели меня с коляской.
