Пусть воют сколько угодно, она-то прекрасно знала, что за алатырь-камнем ее поджидало чудовище. Ходу назад не было, по крайней мере теперь.
Шептухи заливались, как самые настоящие девки-плакальщицы. Василика много раз наблюдала, как те ложились у порога невесты и завывали, умоляя, чтобы молодица не губила себя и не покидала отчий дом. Да уж, многие обычаи оставались для Василики загадкой. Калина качала головой и говорила, что их понимают все, а кто не понимает, те просто глупые. Ягиня же смеялась, отмечая, что люди по своей природе и впрямь глупы, и в этом заключается корень всех бед.
Василика задумалась. А что, если расспросить Кощея об обычаях? Если он старше и Ягини, и даже ее наставницы Кислицы, может, он и вовсе не знает о нынешних обычаях? А вдруг он и про княжества не знает?
Вран затерялся в молочном тумане. Очередной морок, которым ее пытались напугать. Василика сосредоточилась на ощущениях. Как говорила Ягиня, если не веришь своим глазам, то лучше навострить уши. Василика прислушалась и почувствовала, как бьется птичье сердце. Вран находился совсем рядом. А сверху кружили шептухи, голодные и жаждущие теплой крови.
Пришлось положиться на слух. Вдруг запахло свежей выпечкой и земляничным вареньем. Еще один морок. Ее звали, чья-то лапа зацепилась за рубашку, но тут же исчезла, испугавшись обережных знаков. Перед молодицей возникли заросли жгучей крапивы. Василика усмехнулась: хорошо придумали, но ее не обмануть. Преодолевая тревогу, она пошла дальше.
– О, – обернулся Вран, – выпуталась. А я уж думал, пр-ридется объяснять Кощею, что гостья не дошла.
– Мы уже близко? – с надеждой спросила Василика.
– Еще пара лучин пути – и будет половина, – хмыкнул ворон.
С Яшенем вышло бы быстрее. Но конь уже отслужил свое.
Повернув налево, Василика и Вран увидели заросли цветущего камыша. Он оказался таким же ненастоящим, как прежде крапива, но за ним текла речка. С первого взгляда Василика решила, что вода в ней синяя, но, приглядевшись получше, поняла – черно-серая. Темные воды не пели, в них не водились русалки – только жуткие умертвия мелькали у другой стороны берега.
– Мертвая вода, – объяснил Вран. – Купаться в ней можно, если не боишься умертвий, а пить – только когда задумаешь встретить свою смерть.
– Благодарю, – выдохнула Василика. – Ее можно переплыть?
– Если сделать лодку, да. – Вран с любопытством глянул на ведьму. – Но древесины в этом мире не водится.
Василика взглянула на огромные дубы и хмыкнула. Это и впрямь был хороший морок, сильный, как будто сама Морана постаралась. Но лучше было не всматриваться и не знать, как выглядит Навь без маски.
Василику больше интересовало другое: если каждая ведьма, подобно ей, могла запросто прийти в мир мертвых, почему неживая вода так высоко ценилась? Почему все ворожеи просили Кощея прислать хоть пару капель вместе с Враном? Они даже передавали заговоренные мешочки, которые хорошо хранили водицу и не позволяли ей просочиться наружу. Странные дела! Лучше спросить об этом ворона.
– Тебе пр-росто повезло. – Уставший Вран опустился на голую землю. – Обычно ведьмы, едва зайдя за алатыр-рь-камень, падают замер-ртво.
И Ягиня об этом, конечно же, знала! Знала и все равно отправила Василику сюда. Мигом вспыхнувшая злоба придала молодице сил. В глазах ее полыхнуло смарагдовое пламя.
– Тише, бедовая! – осадил Вран. – Ты и так пр-ритягиваешь слишком много взглядов. Если начнешь вор-рожить, все твар-ри р-разом нападут и р-растер-рзают тебя.
Желание вернуться и высказать Ягине все в лицо было таким огромным, что Василика с трудом заставила себя сдержаться и просто пошла вперед. В мире мертвых время не двигалось, а это означало, что она могла погостить у Кощея совсем немного и вернуться назад.
* * *
Дело оставалось за малым. Кислица всегда повторяла: «Боги жестоки, но справедливы». Ягиня была с ней согласна. Чтобы Смерть не тронула Василику и позволила ей погостить у Кощея, требовалось отдать что-то взамен, а заодно и показать богам, что без Василики порядок у Грани пошатнется.
Ягиня вышла на крыльцо. Погибель никогда не опаздывает и не ждет приглашений. Так было и теперь. Мрак вырывал с корнями деревья, рычал, топал лапами и носился угольным вихрем, порождая одну смерть за другой. Мавки, русалки и лешачата разбежались во все стороны, а те, кому не повезло, уже лежали на траве с остекленевшими глазами.
В последнее время даже вкус ягод отдавал пеплом, а запах хвои и журчание реки вдали навевали тоску. Ягиня прекрасно понимала, что с ней происходит, ведь Кислица ощущала то же самое перед смертью. Остатки сил вытекали вместе с жизнью. Тело держалось лишь благодаря снадобьям. Травами и зельями Ягиня сбивала жар. Приходилось терпеть горький привкус полыни, напоминая себе, что надо продержаться хотя бы седмицу-другую.
Ягиня вслушивалась в хриплые стоны Леса. Мрак продолжал крушить все, что попадалось на пути. Она видела, как летели мертвые головы мавок, как ухмылялось чудовище и требовало новых жертв, приближаясь к ее дому. Ведьма собралась с духом, окинула двор прощальным взглядом.
Не зря она укрепила обережный круг. Мраку его не прорвать, особенно после того, как прольется кровь Ягини. Никто не сможет войти в избу, кроме Василики. Защита была завязана на ней.
Ягиня накинула багровый платок, поправила яшмовое ожерелье и шагнула со двора. Мир за воротами ни капли не изменился, если не считать разрушений и мертвых мавок. Многие деревья по-прежнему стояли на своих местах и простоят еще целую тысячу лет, пока порядок не переменится. Может, и Мрак не бессмертен? Не зря ведь ходят слухи, что старые боги потихоньку умирают, кончаются их силы, а кто придет им на смену – пока неизвестно.
Ни одна из знакомых ведьм не хотела этого. Никто не желал отпускать Велеса, Ладу и даже Морану вместе с Богиней-Пряхой, но отчего-то теперь Ягине казалось, что их погибель неизбежна. Они уйдут. Сперва – из людской памяти, затем – из этого мира, а их места займут другие, молодые и сильные. Чутье подсказывало: если не менять миропорядок, то со временем и мира никакого не останется. Человек должен отпускать старое и шагать вперед, к неизведанному. Но когда все изменится? Уж точно после смерти Василики. С лица земли исчезнет Холмогорское княжество, память о нем останется лишь в какой-нибудь берестяной летописи, и все.
Ягиня не чувствовала сожаления. Перед лицом Смерти ей было все равно. Дела этого мира почти не волновали ее, ведь впереди стелилась иная дорога. Ведьма всмотрелась в угольный вихрь и облегченно вздохнула. Да, Мрак действительно шел к ней.
– Все ты! – прорычал он. – Ты!
Говорить с чудовищем смысла не было. Черный всадник
