Он заботится только о том, чтобы сломать меня.
– Как ты думаешь, почему никто не приглашал тебя на свидания последние два года? – Ксандер приподнимает бровь.
– Ч-что?
– У других девушек есть парни, а у тебя нет. Ты никогда не задумывалась почему?
– Над другими девушками не издеваются, – выдавливаю я из себя. – Их не называют учительскими шлюхами.
– В том-то и дело. – Он щелкает пальцами и указывает на меня. – Как ты думаешь, кто распустил слух о том, что ты отсосала учителю биологии? Что ты учительская шлюха? А другой слух о том, что у тебя ЗППП? – Он загибает пальцы. – Кинг, Кинг и… о, Кинг.
Я слишком ошеломлена, чтобы ответить. Мой рот открывается, потом закрывается, как у умирающей рыбы.
Все эти годы я думала, что Эйден просто оставался на заднем плане. Я думала, что издевательства начались только потому, что в тот день он выразил ненависть ко мне перед всей школой, и все они действовали из лояльности к нему.
Оказывается, он все это подстроил и позволил своим приспешникам сделать остальное.
Минимальные усилия. Аналогичные результаты.
Ублюдок.
Моя кровь вскипает в венах.
– Зачем? – Я даже не узнаю свой призрачный голос.
– Это его способ устранить конкурентов.
– Почему он хотел устранить конкурентов?
– Понятия не имею. – Он пожимает плечами. – Я знаю Кинга всю его жизнь, и я никогда не видел, чтобы он был увлечен кем-то так, как тобой.
Он ведь говорил это, не так ли? Что его забота ненормальная, не поддающаяся объяснениям или общепринятым нормам.
Но, с другой стороны, почему я должна платить за его нетрадиционные методы?
Гнев захлестывает меня как черный, бездонный, океан.
Где-то в глубине души я понимаю, что не должна принимать поспешных решений, когда злюсь, но мне все равно.
– Договорились, – говорю я Ксандеру. – Я буду твоей подставной девушкой.
Нет лучшего способа отомстить Эйдену, чем «встречаться» с его лучшим другом.
И я знаю, почему Ксандер обратился ко мне.
Ему нравится идея, что Эйден потратил годы, успешно «устраняя» всех конкурентов, только для того, чтобы я оказалась в объятиях Ксандера.
Это дерзкий поступок, но Ксандер мне немного нравится за это.
Мне нравятся все, кто восстает против титулованного короля-психопата.
Губы Ксандера растягиваются в волчьей ухмылке, когда он предлагает мне свою руку.
– Тогда давай покажемся публике, дорогуша.
Я неохотно беру его под руку.
Это не в моем характере.
Черт, мне даже не нравится лгать, не говоря уже о том, чтобы притворяться чьей-то девушкой.
Но если Эйден использует мою лучшую подругу против меня, единственный способ нанести ему удар – это использовать его лучшего друга в ответ.
Око за око.
Кровь за кровь.
Он начал войну. Я просто стараюсь не отставать.
Мои ноги подкашиваются перед входом в кафетерий. Есть причина, по которой я здесь не ем, и дело не в еде.
Это что-то вроде элитного ресторана, но для старшеклассников. Даже прислуга выглядит как дворецкие прямиком из дворца королевы.
Во время обеденного перерыва здесь собирается буквально вся школа. Если что-то случится в этом месте, это останется в памяти каждого.
Это будет опубликовано в социальных сетях.
Об этом будет говорить вся школа.
На прошлой неделе Сильвер пролила сок на первокурсницу – она часто проливает напитки – и это стало темой для разговоров на неделю. Этот инцидент дошел до меня, хотя я здесь не ем.
– Расслабься. – Холодный голос Ксандера вырывает меня из моих мыслей. Его лицо – одна сплошная дерзкая ухмылка.
Ему легко говорить. Он популярная звезда и сын министра.
Внимание – это его второе имя. Черт возьми, он мог бы даже преуспеть в этом.
Я могу покончить со всем этим сейчас, но жажда мести кипит во мне как неукротимое животное.
На этот раз я буду той, кто причинит боль.
Воу. Это пугающая мысль.
Я не такой человек. Мне не нужно причинять боль. Все, что мне нужно, – это справедливость.
Да. Справедливость.
Глубоко вздохнув, мы с Ксандером заходим в кафетерий. Воздух наполняется болтовней и позвякиванием посуды. Некоторые студенты смеются друг над другом, другие ведут оживленные разговоры, а несколько одиночек сидят в отдалении.
Мое сердцебиение учащается с каждым шагом. Капли пота покрывают мои виски, и дрожь пробегает по моим конечностям.
Как только мы оказываемся в центре кафетерия, болтовня стихает, и почти все внимание приковывается к нам.
Некоторые подталкивают своих друзей, в то время как другие что-то бормочут вполголоса.
Оттого, что я нахожусь в центре внимания, у меня сводит лопатки.
Мое сердце замирает, когда я понимаю, куда ведет меня Ксандер.
Центральный стол.
Стол футбольной команды.
Стол, за которым сидит Эйден. Он кивает на что-то, что говорит Коул, небрежно водя вилкой по своей наполовину пустой тарелке.
На нем синяя куртка команды с логотипом школы. Первые несколько пуговиц на его рубашке расстегнуты, открывая его загорелую кожу и крепкие мускулы.
Ронан полусидит на своем стуле, увлеченно что-то говоря, в то время как остальная команда хихикает. Все, кроме Эйдена, который наблюдает за происходящим с непроницаемым лицом.
Смех Коула обрывается, когда он замечает нас.
Его взгляд скользит с меня на Ксандера, а затем вонзается прямо в Эйдена. Впрочем, ему не нужно его предупреждать.
Словно обладая шестым чувством, Эйден перестает ковыряться в еде и поднимает голову. Его затуманенный взгляд падает на меня, и на секунду кажется, что он озадачен, как будто не понимает, что я здесь делаю.
Затем его взгляд устремляется туда, где я сжимаю Ксандера за руку. Именно в этот момент я жалею, что у Эйдена поистине потрясающая выдержка.
Его маска плотно облегает черты лица, когда он со звоном роняет вилку и встает.
Он спокойно, слишком спокойно, вытирает рот салфеткой, прежде чем положить ее на стол.
Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда он направляется к нам уверенными шагами.
Я хочу верить, что Эйден не станет унижать меня публично сейчас, когда я с Ксандером, но я ничего не могу с ним поделать.
Ухмылка на лице Ксандера не помогает.
– Он взбешен.
– Откуда ты это знаешь? – шепчу я в ответ.
Мне он кажется совершенно отрешенным.
– У него подергивается левый глаз, – усмехается Ксандер. – Он может контролировать все, кроме этого.
Ксандер убирает мою руку со своей, но только для того, чтобы обнять меня за плечо.
От него пахнет сандаловым деревом.
Это последняя мысль, которая приходит мне в голову перед тем, как Эйден ударяет Ксандера кулаком по лицу.
Глава 17
Я в ошеломленном молчании смотрю, как тело Ксандера дергается назад и ударяется о стол.
Несколько девушек визжат. Другие студенты ахают.
Я отношусь к категории шокированных.
Моя спина ударяется о край стола, и я хватаюсь за твердое дерево, чтобы сохранить равновесие.
Эйден никогда не был склонен к насилию. Он сказал это на днях, не так ли? Что он предпочел бы играть умнее, а не сильнее.
Так почему же он бьет своего лучшего друга?
Прежде чем Ксандер успевает опомниться, Эйден наносит ему сокрушительный удар.
Я впервые вижу его таким.
Жестоким.
Животным.
Вышедшим из-под контроля.
Это совсем другой Эйден.
Ксандер издевательски смеется, прежде чем отпихнуть Эйдена и нанести ему удар кулаком в лицо. Из нижней губы Эйдена сочится кровь.
Я сглатываю. Должна ли я вмешиваться? Сделать что-нибудь? Сказать что-нибудь?
Но это не значит, что они ссорятся из-за меня – хотя я, возможно, сыграла свою роль.
Если не считать звука ударов, в кафетерии царит полная тишина. Никто из других студентов не произносит ни слова. Черт, я сомневаюсь, что они способны нормально дышать. Это понятно.
