блюдо горячие пирожки, и, пока она не видела, Мер стянула парочку. Затем отыскала Фейна – тот сидел у себя в комнате. Точнее, на подоконнике, свесив длинные ноги наружу. Услышав ее шаги, он обернулся. Мер ждала, что Фейн хмыкнет в знак приветствия – так он общался со всеми в доме, – но он спросил:
– Ренфру прислал?
– Нет, пока нет. – Мер протянула ему пирожок. – Я подумала, что ты голоден.
Фейн благодарно кивнул, принимая угощение.
– Посидишь со мной? – к удивлению Мер, предложил он. – Или ты занята?
– Могу и остаться.
Дремавший в углу Тревор приподнял голову и принюхался. Передними лапами он крепко прижимал к полу сапог, принадлежавший явно не Фейну.
Мер присела на пол рядом с корги и отломила кусок пирожка, который Тревор тут же схватил зубами.
Несколько минут они сидели в приятной тишине. Начинка в пирожках была из ягненка, приправленного мятой и луком. Тревор, роняя слюну на пол, неотрывно смотрел, как жует Мер, она сдалась и бросила корги еще корочку.
– Можно вопрос? – окликнула она Фейна.
Фейн смахнул с рубашки крошки и повернулся к Мер. Солнце светило ему в спину, выделяя несколько прядок в шевелюре.
– Валяй.
– Почему ты говоришь со мной? Ифанне ты сказал едва ли пару слов, и это даже больше, чем Грифу или Эмрику.
Фейн помедлил в нерешительности:
– Я мог бы назвать причину, но она тебе не понравится.
Мер нахмурилась:
– Ну все, теперь я обязана знать.
– С тобой мне спокойно, – просто ответил Фейн.
Мер нахмурилась еще сильнее:
– И почему это не должно мне нравиться?
В глазах Фейна промелькнуло какое-то невысказанное чувство.
– Магия, что делает из меня убийцу, не позволяет завязывать близкую дружбу. Я случайно могу убить кого-нибудь. Даже обниматься боюсь. Но ты… ты, если что, не стала бы колебаться и убила бы меня сама. И от этого мне спокойно.
Мер недоверчиво рассмеялась:
– Думаешь, я убью тебя, если твоя магия пойдет наперекос?
– Думаю, что в этом городе ты единственная, кому это удалось бы.
Ну разумеется. Разумеется, поэтому Фейн и подпустил ее так близко к себе. Для него Мер – оружие, которое затачивают и пускают в ход. Тепло, которое она испытывала к Фейну, погасло, и он, похоже, уловил это, потому что озабоченно наклонился и произнес:
– Я сказал что-то не то, да? Прости… если обидел тебя…
– Нет, – перебила Мер. – Почти все общаются со мной из-за моей магии. Неудивительно, что и ты тоже.
На его лице промелькнула тень сожаления:
– Мер, – таким же мягким голосом он разговаривал с Тревором.
Хотелось броситься ему на шею, потому что никто с самого детства не обращался к Мер так ласково.
– Палача себе найти – дело нехитрое. Но ты первая, кто принял меня, с тех пор как я покинул горы. Это я ценю выше твоей магии.
Мер сглотнула, не зная, что и сказать. Она, конечно, могла бы ответить, что и ей по душе его компания: Фейн был тихий, непритязательный, и еще – он не приумножал жестокости, которой и так хватало в мире. Однако тогда Мер сняла бы с себя часть брони, панциря, который так долго наращивала. И потому она просто сказала:
– Славный у тебя песик.
От неожиданности Фейн даже рассмеялся. Мер сама не заметила, как тоже улыбнулась, но не успел Фейн ответить, как у него из-за плеча что-то влетело в комнату и ударилось об пол.
Фейн вздрогнул и обернулся. Мер тем временем присмотрелась к предмету на полу; сердце у нее грохотало, она уже ждала увидеть арбалетный болт. Их раскрыли и нашли, наверняка нашли. Придется спасаться, придется…
Но это был всего лишь камушек.
Галька. Мер подобрала ее и взвесила на руке. Подошла к окну и выглянула вниз.
Во внутреннем дворике стояла Ифанна. Она что-то перебрасывала из руки в руку – возможно, очередной камень.
– Ну наконец-то, – вздохнула она. – Впустите меня, а то с голоду умираю.
Ифанна сидела за столом в столовой и уплетала оладьи, пока Мер представляла ее остальным – просто как бывшую соратницу, наследницу воровской гильдии, ту, кто достанет им недоступный и столь необходимый ключ. Эмрик кипел и метал взглядом молнии. Ренфру молча ждал. Гриф не упустил случая угоститься парочкой оладий и с улыбкой, как за увлекательным представлением, наблюдал за происходящим. Фейн только слушал.
– Так не пойдет, – взорвался Эмрик, царапая воздух тонкими, как лапки паука, пальцами. – Если бы можно было приводить посторонних наемников, я бы…
– Привел армию книгочеев? – подсказал Гриф.
Вальяжно рассевшись подле Эмрика, он вытирал пальцы о чистую салфетку. Ногти, заметила Мер, у него были чернющие. То ли от чернил, то ли от краски.
Эмрик фыркнул, но прежде, чем он продолжил жаловаться, заговорил Ренфру:
– Где ключ?
Ифанна высокомерно, словно сытая кошка, не упустившая возможности полакомиться хозяйским ужином, развалилась на стуле.
– Не здесь. Кто знает, вдруг вы перережете мне глотку и заберете его.
Гриф раскрыл рот, но, подумав, решил промолчать.
– В чем дело? – Ифанна в упор поглядела на плотного мужчину.
– Я только хотел сказать, что мы не убийцы, – ответил Гриф, – но потом вспомнил, что говорить могу лишь за себя. Ну и, пожалуй, за Эмрика… хотя не уверен, что он, впав в обиду, не пришиб кого-нибудь когда-нибудь бесценным фолиантом.
Эмрик напрягся:
– Стал бы я так кощунствовать. Книги не для этого!
– Отрадно слышать, что ты умеешь определить самое главное, друг, – сказал Гриф.
– Какую сделку ты предлагаешь? – не слушая их, спросил Ифанну Ренфру.
Он не сводил пристального взгляда с воровки. Если та была сытой кошкой, то он – кружащим ястребом.
– За час перед выходом отправь Мер в «Кривого козла», – сказала Ифанна. – Ключ будет у меня, и мы все спустимся в стоки.
– С чего ты взяла, что мы не перережем тебе глотку там, внизу? – осведомился Эмрик. – Заберем ключ, а тело твое бросим?
Взгляды собравшихся обратились на него.
– Что? – вскинулся ученый. – Я же не один так подумал?
Гриф утробно рассмеялся:
– Глядя на тебя, жалею, что мало учился. Если все книгочеи – такие, как ты, то я пропустил все веселье.
– Будет письмо, – ответила Ифанна, – которое доставят в гильдию. Если не вернусь через две недели, там получат ваши имена. Еще я набросаю ваши портреты. Всей гильдии станет известно, что это вы убили их госпожу. Вы осиное гнездо разворошите – от вас не отстанут.
На Мер это произвело впечатление. Придя сюда, Ифанна узнала имена и, что важнее, увидела лица участников. Она могла сделать очень неуютной, если не сказать – опасной, жизнь всех присутствующих в комнате. В каждом кантрефе орудовала своя гильдия, и, если местная назначит за их головы награду… падение Гаранхира их не спасет. На них будут охотиться по всем островам.
Комната погрузилась в молчание, давившее так, что всем стало не до шуток. Мер затаив дыхание ждала, что ответит Ренфру.
И наконец он сказал:
– Одна шестая. Я знаю, что гильдия по традиции берет четверть от любого навара в городе, но на этот раз одна шестая. И с нами тебе идти необязательно: я прослежу за тем, чтобы гильдия получила причитающееся.
Ифанна покачала
