Фейн, задыхаясь, поспешил следом. Тревор, поджав хвост, скакал рядом. У входа в погреб Мер остановилась и приникла ухом к двери.
Фейн покачал головой:
– Внизу никого.
Мер пристально посмотрела на него:
– Уверен?
– Железо там не движется.
Тогда Мер кивнула и отворила дверь.
В погребе витал все тот же запах сырого дерева и затхлый винный душок. Фейн притворил за собой дверь, жалея, что не может ее запереть. Оставалось надеяться, что никто из незваных гостей пока не догадался искать в погребе.
Когда дверь закрылась, света не осталось. Совсем. Всепоглощающая тьма – такая, что будто смыкается вокруг тебя и наполняет каждый твой вдох.
Ступая как можно тише, Фейн стал осторожно спускаться по лестнице. Мер шла где-то впереди: доносилось ее тихое быстрое дыхание. Чуть уловимо щелкали по деревянным ступенькам коготки Тревора.
Скрипнула половица первого этажа, и сверху посыпалась пыль.
Сойдя с лестницы, Фейн врезался в Мер – совсем легко, едва задел плечом ее спину, но его сердце уже пустилось вскачь. Слишком много времени провел он без прикосновений, боясь навредить окружающим.
– Прости, – едва слышно прошептала Мер. – Вспоминаю, где тут дверь.
Фейн кивнул, но сообразил, что она все равно его не видит, и закрыл глаза.
Он слышал железное пение гвоздей в ободах винных бочек, в дверных петлях и ржавом замке на крышке люка. Старое железо пело о горах, о снеге и ручьях, где захватывает дух от ледяной воды.
Фейн невольно потянулся вперед, задел неуклюже бок Мер и, нащупав в темноте ее руку, нашарил манжету. За рукав он ее взять не боялся.
– За мной, – шепнул Фейн.
Он был готов, что Мер станет перечить, мол, сама найду выход. Но то ли из-за напряженной тишины и болезненного ожидания, то ли из-за того, что они прятались под носом у врага, то ли еще почему, руку Мер не отдернула, и Фейн шагнул вперед, мягко увлекая ее за собой. Двигался он наполовину по памяти, наполовину подчиняясь чутью. До лестницы, что вела из погреба наверх в сад, было шагов десять, но проделали они как будто все сто.
Мер большим пальцем задела внутреннюю сторону его запястья, и Фейн вздрогнул, будто рядом в дерево ударила молния. Это было слишком хорошо, как ощутить вкус чего-то запретного. Того, в чем он сам себе отказывал. Ведь он по собственной воле запретил себе прикасаться к людям.
Наконец Фейн уперся ногой в первую ступеньку и выпустил рукав Мер. Звук собственных шагов и дыхания оглушал. А когда Фейн нашарил люк, то выждал несколько мгновений и лишь затем приподнял крышку.
Она открылась бесшумно. Фейн вдохнул запахи цветов, влажного камня, лошадей вдалеке и вездесущий душок железа. Запахи города.
Он поспешил подняться из погреба и обвел взглядом дворик. Мер молча выбралась следом. Позади тихо заскулил Тревор.
В саду послышалось движение. Фейн почуял железо прежде, чем заметил облаченного в доспех стражника. Сжимая обнаженный меч, тот заглядывал в окно.
Мер взяла Фейна за руку. Если бы не глаза, то в бледном свете луны она могла бы сойти за иную.
Кивком она указала на стражника, и в ее взгляде Фейн прочел немой вопрос. Покачал головой. Драться он не будет – если только выбора не останется.
Мер поджала губы, но все же снова кивнула – теперь в знак понимания. Затем расстегнула фибулу на плаще и, сбросив его, прокралась к закованной в броню фигуре. Магию применить она не могла, догадался Фейн, потому что стражник был весь увешан железом. Но это ее не остановило.
Кралась Мер словно кошка, низко припав к земле. Ни дать ни взять хищник, преследующий жертву. Но, когда ей оставалось до солдата всего два шага, тот ее услышал. Резко обернулся, и Фейн увидел его бороду и крепкую челюсть. Солдат уставился на Мер и замахнулся мечом, однако заклинательница оказалась быстрее. Ударила ему кулаком по горлу, не дав закричать.
Двигалась она совсем не как бойцы, на которых Фейн насмотрелся на подпольных боях. Мер дралась так, будто разбирала что-то на части: со знанием дела, кусок за куском. От меча она себя обезопасила, перехватив руку противника и ударив коленом по запястью. Потом вцепилась в край кирасы и, дернув на себя, сделала подсечку. Солдат рухнул.
Он только и успел, что испуганно всхрипнуть, когда Мер обхватила его рукой за горло и стала душить. Она сосчитала вздохи – один, два, три, – подержала для верности еще и наконец отпустила обмякшее тело.
На все про все ушло полминуты.
Впервые Фейн испытал благодарность за то, что Мер растили не как дитя, а как оружие. Которое надо заточить и отшлифовать, а после направить на врагов князя. Она была заклинательницей, обученной шпионить, убивать, проникать в тыл к противнику.
Она могла поставить на колени целые княжества.
А может, еще и поставит.
– Он живой? – тихо спросил Фейн.
– Скорее всего, – ответила Мер. – Очнется с минуты на минуту. Нельзя тут торчать.
Резко выдохнув, она вскинула руку, и в воздухе у ее ладони сгустился туман. Мер бурно задышала, как после бега: магия давалась не просто так.
Она сжала дрожащую руку в кулак, а потом вытянула ее, словно швыряя нечто в пустоту.
Ночь затопило плотной, непроглядной дымкой. Она волной прокатилась по дворику, окутала дома, закручиваясь в кронах деревьев и между построек.
Прикрытие, понял Фейн. Мер создала плотный туман, помогая себе и остальным сбежать из дома.
И втроем – заклинательница воды, железонос и корги – они пустились прочь от особняка, что служил им единственным убежищем во враждебном городе.
Глава 14
КАЖДЫЙ УДАР СЕРДЦА отдавался в костяшках кулаков.
Повинуясь чутью, Мер неслась по городу, словно мышь в пустых стенах. Через три квартала они увидели кабак, огни которого горели даже в столь поздний час. При их свете Мер рассмотрела руку: кожа не лопнула, но боль в запястье сулила тянуться несколько дней. Ладно еще стражник не надел горжет[10], иначе Мер сломала бы руку.
Она думала о руке, потому что иначе пришлось бы думать о другом. О том, как упала кухарка, как из ее горла торчала стрела, а в широко раскрытых глазах застыло недоумение. Женщина не участвовала в деле, но это ее не спасло. Бедняжку сгубило просто то, что она оказалась поблизости.
Мер ненадолго зажмурилась, прижав веки пальцами. Порой она казалась себе не человеком, а бурей, что сеет боль и хаос всюду, где появляется. Она знала, что Ренфру позаботится о себе и об остальных и что, держась вместе, они наверняка попались бы. Однако Мер все равно терзалась, что бросила наставника.
Не надо извинений. Жаль, что этому я тебя не научил.
Мер подняла голову, поправила волосы, чтобы скрыть клеймо, и посмотрела на Фейна. Опустившись на колено рядом с Тревором, он осматривал лапы песика. Тревор счастливо высунул язык и пыхтел, словно они его вывели погулять, а не спасались бегством посреди ночи.
– Ты как? – Фейн
