заснула на ходу, — в башне отряд наёмников ждали не только генокрады, но ещё и псайкер: магус, возможно… сам патриарх.
Смирившись с тем, что с такой силой точно не справиться, Виктория выхватила осколочную гранату и бросила её в ближайшую зловещую тень. Даже если заденет и её тоже, лучше так.
Взрыв.
У ног Виктории рухнул посечённый осколками чужак.
Кто бы ни давил на рассудок, ему пришлось это прекратить, а поэтому Виктория выхватила саблю и обезглавила генокрада, который уже начинал приходить в себя.
Давление спало, вместо сонливости на Викторию навалился грохот выстрелов и взрывов, ругани и криков агонии.
Нечто бросилось на неё, но Виктория успела сделать шаг назад, поскользнулась на чем-то мягком и скользком, упала на спину.
Хотел того напарник или нет, но его потроха, щедро разбросанные по полу, спасли ей жизнь. Виктория выронила саблю во время падения, но выхватила болт-пистолет из кобуры и несколькими точными выстрелами разнесла генокраду голову так, что на плечах ничего не осталось.
Грохот болт-пистолета, его жуткое эхо в закрытом помещении привело к тому, что Виктория и вовсе оглохла. Ничего не слышала, толком ничего не видела, ощущала на коже чужую кровь, чувствовала во рту вкус собственной и вдыхала тошнотворную смесь пороха, дерьма и чужацкого мускуса. Шестое чувство подсказало как можно скорее вернуть потерянную саблю.
Виктория перевернулась на грудь, по свечению нашла оружие, схватилась за рукоять и снова перекатилась на спину, одновременно ударяя того, кто мог бы там находиться.
Шестое чувство не подвело. Генокрад уже собирался прикончить Викторию, располосовать её острейшими когтями длиной с ладонь взрослого человека, но только лапу и потерял. Он зашипел и притянул к себе изувеченную конечность. На беду, у генокрада оставалось ещё три таких же, и он пустил бы их в ход, если бы не один из боевых товарищей.
Издав нечленораздельный крик, — Виктория ничего не слышала, но я всё ещё с вами, — он вскинул над головой цепной меч и под рёв мотора опустил оружие на тварь. Целил по голове, промахнулся, зубья содрали с морды генокрада чешую, встретились с хитиновым панцирем, пережевали и его тоже, но время было потеряно. Генокрад выпотрошил смельчака парой размашистых ударов, но тот всё-таки навалился на меч и в агонии протолкнул его достаточно глубоко, чтобы чудовище не выжило с такой страшной раной.
Оба повалились рядом с Викторией, она же тем временем поползла к выходу. Там скопилось достаточно солдат, и они возвели на пути генокрадов такую стену огня, что голову не поднимешь.
Виктория закричала, когда на неё упало нечто неподъёмное. Сердце билось так сильно, что едва не выпрыгивало из груди, страшно хотелось жить, но шансы на счастливый конец этой истории утекали, как песок сквозь пальцы. Виктория замерла и… через несколько мгновений поняла, что генокрад сверху мёртв.
Виктория кое-как выбралась — туша, по меньшей мере, вдвое тяжелее! — поднялась и инстинктивно отпрянула от упокоившегося, но такого страшного хищника. В следующее мгновение она поняла, что можно не опасаться дружественного огня. Наёмников выбили из обители астропатов. Чудовище осталось одно, но зато какое!
Оно пригибалось, но даже так превосходило человека втрое. Каждая из шести лап заканчивалась когтями-ножами, костяной гребень на спине походил на полотно пилы, хвост — точно меч органического происхождения. Из широкой пасти шишковатой головы высовывался длинный язык, оканчивающийся яйцекладом, — патриарх жаждал крови.
Сперва наёмники пытались покончить с этим чудовищем так же, как и с предыдущими, — подавляющим валом огня, — однако шкура его была крепче.
Патриарх влетел в строй солдат, словно пушечное ядро, и, как пушечное ядро, произвёл опустошительное воздействие. Он будто не крепких мужчин в панцирной броне рассекал на части, а цветы срывал. Бил когтями, пронзал хвостом, вырывал клочья мяса зубами. Патриарху порой даже взгляда хватало, чтобы убить человека. Он — проводник мощи Великого Пожирателя, могучий псайкер. Какие-то наёмники превращались в вихрь изорванной плоти, когда закипала кровь, другие погибали не так эффектно — всего лишь истлевали за мгновения.
Первобытный страх взял верх и над впрыском адреналина, и над всей выучкой наёмников. К такому просто невозможно подготовиться. Солдаты бросали оружие и бежали, моля Бога-Императора, примархов, хоть кого-нибудь о спасении, но от чудовища было не скрыться.
Оно настигало жертв, вырывало конечности из суставов, превращало наёмников в отбивные или даже кровавые пятна на стенах или потолке.
Когда патриарх покончил и с командными отделениями, и с теми, кто пришёл им на помощь, то обернулся и увидел Викторию. Он помчался к последнему свидетелю его ужасающего шествия. Опустился на все шесть лап, чтобы как можно быстрее настигнуть добычу.
Виктория подняла болт-пистолет и стреляла, стреляла, стреляла. Какие-то снаряды патриарх культа генокрадов в вихре искр отбивал когтями — настолько высокая скорость реакции — какие-то отклонились сами из-за варп-аномалии.
Болт-пистолет щёлкнул, вся жизнь промелькнула перед глазами, когда Викторию сбили с ног. Это не она, а Козырь оказался в лапах чудовища.
Козырь уже понял, что погиб, едва удерживал внутренности, чтобы те не вывались из раны на животе, и решил дать Виктории ещё один шанс.
Патриарх поднёс Козыря к пасти, чтобы откусить голову, когда тот выхватил мелта-гранату и подорвал её.
До углей обожжённое чудище повалилось рядом с Викторией, и та ещё долго не могла сделать хоть что-то. Просто лежала, пытаясь восстановить дыхание, то ли рыдая, то ли крича. В наушнике миниатюрного вокс-приёмника раздавался то один запрос, то другой, но Виктория забыла не только то, как им пользоваться, а даже собственное имя!
В чувство её привели санитары, прибывшие на место вместе с солдатами капитана Марио Карбоне.
Виктория почувствовала укол, потом ей отвесили пощечину, но она только промычала нечто нечленораздельное в ответ, и её оставили в покое.
Марио же тем временем, осторожно переступая с одной ноги на другую, чтобы не поскользнуться в лужах крови, осматривал помещение и думал о том, что, возможно, выбрал не лучшее время вернуться в армию.
Он прицелился, на всякий случай проделал ещё одну дыру в яйцеобразной голове ближайшего чужака, распластавшегося на каменном полу, а потом подобрался к саркофагу, где должен был находиться святой слепец, передающий и принимающий послания со всей галактики.
Астропат, обмотанный проводами и трубками, с глухим шлемом на голове, пережил нападение чужаков. Но только потому, что ему даровали поцелуй генокрада, — Марио увидел знакомую рану, пузырящуюся
