с противником с ножом в руке. Хотя такое он не раз видел со стороны. Наблюдал однажды в рабочих кварталах, как отбивается в ночной темноте высокий стройный парень от напавших на него хулиганов, защищая себя и девушку, с которой он шел. В руке парня сверкнуло лезвие ножа. Раздался отчаянный крик кого-то из атакующих. Резкий выдох, глухой хлопок удара, девичий визг от страха и отчаяния. Хрип, выдох, снова крик и визг. Кто-то громко охнул. Возня, мат, топот ног и женские крики. В темноте неразбериха. На тусклый свет, идущий от окна жилого дома, выходит один из нападавших. Лицо его в крови. Товарищи спешно уводят его, чтобы не привлекать чье-либо внимание. Но Виктор видел все. Он хотел, чтобы по-хулигански, по законам улицы, те ребята поколотили парня, идущего с девушкой, ограбили его, забрали из карманов все ценное. Но отчаянное сопротивление последнего, бой насмерть, защита себя и дамы в несколько секунд переключили симпатию юного Виктора на сторону обороняющегося. Пусть он и с ножом в руке. Но он один. Помощи нет и ждать ее неоткуда. А нападавших шестеро. Они разделились на группы. Двое шли впереди и атаковали парня с девушкой первыми. Двое сзади подключились тогда, когда увидели, что тот дал успешный и решительный отпор. Новая атака. Теперь их четверо на одного. Потом подтянулись еще двое. Но они не вмешивались – мало места в подворотне, можно достать кулаком своего. Дальше они же оттаскивали своих побитых товарищей. Парень с девушкой убежали. Нож в руке стал весомым аргументом в драке.
Но сейчас Виктор не мог его нащупать на поясном ремне. Времени нет. Он схватил винтовку. Но она слишком длинная и неудобная в атаке под плотным огнем врага. Придется вставать в полный рост. Вариант с оружием отпадает. Он схватился за основание штыка. Снял его и сжал в ладони, держа острием вниз. Подтянул под себя ноги, сжался и заскочил на кочку. За ней в свете ракеты с неба увидел гитлеровца. Тот пытался вставить магазин в автомат. Рядом неподвижно лежал его товарищ. Убит он или ранен – теперь уже не важно. Противник один, и это облегчало задачу отчаянному бойцу Красной армии.
Виктор кинулся вперед, прямо сверху на немца. Упал на него и стал давить его голову к земле и с размаху ударил штыком в спину. Острие соскользнуло, уперлось в подсумок на ремне вражеского солдата. Тот попытался выпрямиться и встать. Но Волков не дал ему этого сделать. Он снова навалился сверху и опять ударил врага штыком по спине. На этот раз у него все получилось. Немец дернулся и тут же обмяк, провалился вниз. Штык вошел в его тело наполовину. Опьяненный победой в скоротечной рукопашной схватке, Виктор еще раз навалился на немца сверху и надавил на него всем своим весом, стараясь воткнуть штык как можно глубже, чтобы наверняка уничтожить врага.
Все кончено. Оба гитлеровца мертвы. Можно отходить к своим. Но путь под огнем врага неблизок и крайне опасен. Молодой солдат выглянул из укрытия. При свете ракеты увидел, что один его товарищ лежал неподвижно в неестественной позе. По-видимому, был ранен или убит. Это тот самый, кто подвел его под штрафную роту. Остальных не видно. Скорее всего, они смогли отойти.
Виктор ползком направился к оставшемуся на поле боя бойцу. По пути забрал добытый у врага автомат, патроны к нему, гранаты, потом свою винтовку. Подобрался к телу товарища. Тот лежал неподвижно, на попытки привести его в чувства не отзывался. Его лицо было залито кровью. Значит, мертв, убили его гитлеровцы. Надо что-то делать. Виктор приподнял голову и осмотрел окрестности. В его сторону немцы больше не вели огонь. Они сосредоточили свое внимание на дуэли с пулеметчиками Красной армии. Над полем боя проносились трассирующие пули.
Схватив мертвого товарища за рукав ватной куртки, Виктор встал и, пригнувшись, потащил его за собой. Сделав пару десятков шагов, он упал, замер и оглянулся. Обстановка вокруг не менялась. Только ракет в небе все меньше. Да пулеметы на своей передовой молчали. Он снова встал и опять двинулся вперед, волоча за собой мертвеца в ватной куртке. В небо взлетела ракета. Он прижался к земле и на какое-то время замер. Прошла минута, и он снова двинулся, пригнувшись, всеми силами удерживая тело товарища одной рукой. В другой у него был трофейный автомат. Он перекинул его за спину и теперь уже обеими руками удерживал мертвеца, продолжая с упорством тащить его за собой.
Во рту у молодого солдата пересохло. Язык почти не шевелится. Ему очень хотелось пить. Тянуться за флягой на поясе, останавливаться, у него совершенно не было времени. Ноша тяжела, но бросить ее никак нельзя. Виктору не хотелось оставлять мертвого товарища на поле боя, как он это сделал с разведчиком. Но тогда у него не было возможности вынести того с поля боя. Обстановка была не та. Враг слишком плотно поливал штрафников огнем. Сейчас все иначе. Ночная темнота помогала ему. Бой стих. Кое-где еще бил отрывисто нервный и ретивый вражеский стрелок. Но на его участке было спокойно.
Усталость брала свое. Пройдено около половины пути. Возможно, чуть больше. Можно было передохнуть и уже сейчас, когда он остановился для передышки в воронке из-под снаряда, отстегнуть от пояса флягу с водой и вдоволь напиться.
– Волков! – донесся до Виктора чей-то громкий крик со стороны родных окопов.
Он отчетливо слышал свое имя, произносимое, скорее всего, командиром его взвода. В его возвращение все еще верили и надеялись, что он вот-вот даст о себе знать, отзовется и вернется.
– Я здесь! Живой! – вырвалось в ответ у солдата.
Он расплылся в улыбке и стал глотать воду из фляжки, которая лилась по его губам, шее и подбородку, затекала за воротник. Намокли нательная рубаха и гимнастерка. Но парню все равно. Он рад, что его ждали как дома, волновались и надеялись на лучшее.
Виктор вскочил. Пренебрегая элементарной осторожностью, ободренный криками с передовой, он стал быстро передвигаться вперед, волоча за собой двумя руками тело товарища.
– Давай, давай к нам! – теперь он отчетливо различил голос своего командира взвода.
Еще немного. Возможно, менее сотни метров – и он окажется под защитой родных укреплений. Боец споткнулся обо что-то невидимое под ногами в темноте и упал на одно колено. В эту секунду до него донесся с другой стороны голос, говоривший на немецком языке. Виктор оборачивается назад. Понимая, насколько в невыгодном для себя положении он сейчас находится. И если его
