class="p1">Надо было только видеть лица хулиганов. От тех дерзких парней не осталось и следа, теперь им навстречу шли две невинные овечки. Глядя на них, Пулька едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Тем временем обидчики подошли к ребятам. Здоровяк протянул коробку парнишке и проблеял тонким голоском:
– Даня, извини нас, мы были неправы.
В недоумении пожимая плечами, тот глянул на Пульку, словно ждал от неё одобрения, а после того, как она кивнула, принял дары.
– Прости, не знаю, как тебя зовут, но ты нас тоже извини. – Темноволосый протянул ей другую коробку и, потупив взгляд, добавил: – Особенно меня.
– Пообещайте, что больше никогда не тронете его даже пальцем, – кивнув на нового знакомого, потребовала она.
– Обещаем! – хором воскликнули драчуны, и Пулька забрала мороженое. – Мы можем идти? – спросил рыжий.
– Да, – улыбнулась она, – вы свободны, мальчики.
Те развернулись и пошли прочь, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
– Что это было? – Глядя им вслед, Даня в неверии покачал головой, а потом посмотрел на Пульку и сказал: – Даже не знаю, как тебя благодарить.
Пульхерия представить не могла, что коробка с мороженым окажется такой тяжёлой. Держать её было не так-то просто, и она вынуждена была поставить её на землю. Даня последовал её примеру, поставив свой ларец рядом.
– Никак, – ответила Пульхерия. – Я помогла тебе не ради благодарностей.
– Слушай, но как… – запнулся он, – как ты заставила их сделать это?
– Я их загипнотизировала своим взглядом, – ответила она и выставила перед собой руки с растопыренными пальцами, словно хотела его напугать, а потом вспомнила обезумевшие лица хулиганов и громко расхохоталась. Её смех был таким заразительным, что Даня тоже рассмеялся, а когда они успокоились, спросил:
– Как тебя зовут, спасительница? И в какой школе ты учишься?
– Пуля, – ответила она. – Я из восемьдесят седьмой школы, учусь в пятом «А» классе, сижу на первой парте у окна, по национальности русская, ношу тридцать четвёртый размер обуви и тридцать шестой размер одежды. Что тебе ещё рассказать? – спросила она, и ребята снова рассмеялись.
– Впервые слышу такое имя, – сказал Даня.
– Это сокращённый вариант от Пульхерии. Просто у меня папа – ещё тот приколист, вот он и придумал мне такое имя, – поделилась она.
– А что, мне нравится, очень даже красиво звучит, – улыбнулся Даня и произнёс по слогам: – Пуль-хе-ри-я. – А потом спросил: – А что же нам теперь делать со всем этим мороженым? Я столько не съем.
– Слушай, а давай слопаем по одному, а остальное отнесём в детский сад, куда я ходила. Он находится рядом с моей школой, – предложила она. – Моя воспитательница и нянечка там по сей день работают, отдадим им, а они угостят малышню.
– Классная идея! – Даня закивал.
Ребята подхватили коробки и отправились выполнять роль Деда Мороза и Снегурочки посреди мая месяца.
Глава 12
Подойдя к подъезду, Пульхерия набрала код и только взялась за ручку двери, собираясь её открыть, как та распахнулась и на пороге выросла мама. Её волосы были собраны в высокий хвост, а в ушах висели любимые золотые кольца. На её лице не было ни грамма косметики, лишь персиковый блеск искрился на губах, а значит, она собралась по каким-то хозяйственным делам. Иначе мама ни за какие коврижки не вышла бы из дома без макияжа. Хотя Пулька считала, что он ей совершенно не нужен. Её лицо и так всегда выглядело свежим и выразительным. Но, как говорит папа: «Женщина – это сфинкс, загадку которого можно разгадывать всю жизнь и в конечном итоге смириться с тем, что понять её невозможно». К тому же мама надела свободные джинсы, заправленную в них белую футболку и белые конверсы на ноги, что подтверждало мысли Пульки. При виде неё мать грозно подбоченилась и строго спросила:
– Пулька, ты шла домой через сорок седьмой километр?
– Мамуль, я не нарочно, – та состроила виноватую гримасу, – просто так получилось.
– Глупо было бы, если бы у тебя получилось по-другому, – ухмыльнулась мама. – Кого в этот раз спасала?
В этот момент из подъезда выходили люди, и Пулька с мамой были вынуждены отойти в сторону.
– Мальчишку из двадцатой школы, – ответила она и вкратце рассказала эту историю, естественно, без упоминания Стёпы.
– Интересно, что же такого ты им сказала, что они сами изъявили желание купить мороженое? – поинтересовалась мама.
– Что нехорошо обижать младших, – ответила Пулька.
– И они послушались тебя? – с сомнением спросила та. – Надо же, какие сознательные хулиганы. А то, что вы отнесли мороженое в садик, это очень хорошее дело. Небось, ребятня осталась довольна.
– Довольна – не то слово, они визжали от восторга, – улыбнулась Пулька. – Да я бы тоже визжала, если бы мне на полдник свалилось эскимо с крем-брюле.
– К сожалению, я не могу предложить тебе ни того, ни другого, поскольку у нас в холодильнике нет мороженого, но зато я приготовила твои любимые блинчики с творогом и вишнёвым вареньем. Так что дуй домой, обедай и садись за уроки, а я промотнусь по магазинам и вернусь, – вытащив из кармана джинсов ключи от машины, сказала она.
Услышав, куда мама едет, Пулька ещё раз убедилась, как хорошо её знает. Наверняка во многих семьях так бывает, когда люди понимают друг друга без слов.
При упоминании блинчиков в животе Пульки проснулся голодный лев. Она так отчётливо представила, как берёт румяный золотистый конвертик, смазывает его вареньем и, откусив кусочек, облизывает стекающий по пальцам сироп. Бросив маме «пока», Пульхерия рванула в подъезд и помчалась по лестнице на третий этаж.
Она была настолько голодна, что могла бы с порога отправиться на кухню, но выработанная годами привычка переодеваться в домашнюю одежду не дала ей этого сделать. Пульхерия влетела в свою комнату и сразу поняла, что здесь похозяйничала мама. Брошенная на спинке стула пижама теперь аккуратно лежала на кровати, на письменном столе возвышалась стопка сложенных тетрадей, а ручки, карандаши и линейки выглядывали из стаканчика.
– Мамуля, если когда-нибудь ты не зайдёшь сюда в моё отсутствие, на земле случится апокалипсис, – обведя взглядом опочивальню, вслух сказала Пулька.
Первым делом она поставила телефон на зарядку, рядом с ним положила Стёпу, потом сменила школьный костюм на шорты и футболку и только после этого отправилась обедать. Стоило войти на кухню, и Пулька тотчас заметила тарелку с аппетитными блинами и вазочку с вишнёвым вареньем рядом. Пока закипал чайник, Пульхерия уселась за стол и, включив телевизор, принялась листать каналы. Отовсюду только и трубили о чудесном возвращении музыкальной школы.
На одном из каналов показывали журналиста, который стоял на тротуаре перед школой и брал интервью у
