прицелился, и выстрелил в спину Гебелю. Тот истошно закричал: «Пощадите!», и стал хвататься за
сапоги офицеров. «Он и так сдохнет, - холодно заметил Муравьев-Апостол. «Коня мне!».
Подполковник вскочил в седло: «Господа офицеры! Вот курьер, - он положил руку на плечо своему
младшему брату, Ипполиту, - курьер из Варшавы, от его величества императора Константина. Он
привез приказ, предписывающий нашему полку прибыть в Варшаву, и встать на защиту законного
правителя! Вся восьмая дивизия восстала и находится на стороне его величества. Смерть
узурпатору!»
-Смерть! - дружно крикнули офицеры. Муравьев-Апостол добавил: «Как старший по званию,
принимаю на себя командование полком! Идем на Васильков, господа. Там мы получим в свое
распоряжение казну и оружие!»
Петя задержался в воротах. Перегнувшись в седле, он тихо сказал Пестелю: «Вообще мы с вами,
Павел Иванович, старшие по званию…»
-Ничего, - усмехнулся полковник, оглядывая холодными, синими глазами Гебеля, что затих в луже
грязи у крыльца. Рядом валялись трупы солдат, охранявших гауптвахту. «Ничего, Петр Федорович,
мы за чинами не гонимся. Поехали, - он махнул рукой, - потопим в крови Украину, а потом пойдем
дальше».
Он проводил глазами Воронцова-Вельяминова и услышал рядом спокойный, женский голос:
«Зачем лгать, Пестель? Солдаты этого не знают, но мы-то не дураки. Никакой это не курьер, а
прапорщик Муравьев-Апостол, младший брат подполковника, - белокурые волосы Джоанны
развевал северный, сырой ветер. Она натянула заячью шапку: «Свобода начинается с правды,
Пестель».
Он помолчал. Когда они уже ехали по усеянной лужами дороге, - начиналась оттепель, - Пестель
коротко сказал: «Я знаю, Жанна. Ты ведь мне тоже не лгала. И я тебе не собираюсь, так что слушай
меня, - Пестель остановил коня и взял ее железными пальцами за руку. Она только выставила
вперед подбородок. «Если что-то, - Пестель помедлил, - случится, то я сначала убью тебя, а потом
себя. Потому что ты, никому, кроме меня, больше принадлежать не будешь, поняла?»
-Я никому не принадлежу, - упрямо ответила Джоанна. Вырвав руку, женщина пустила своего коня
рысью к серым крышам Трилес. Из деревни уже доносились выстрелы, ржание лошадей, скрип
колес - полк снимался с места.
Пестель повертел в руках пистолет, и, усмехнувшись, поехал вслед за ней.
Село Мотовиловка
Джоанна лежала, опираясь на локоть, делая пометки в каких-то бумагах. Трещал фитиль свечи, в
каморке пахло свежестью. Она, несмотря на холод, распахнула окно. Уже вечерело, и женщина,
насторожившись, подняв голову, потянулась за пистолетом. Снаружи раздались редкие выстрелы
и возбужденный голос позвал: «Пошли, ребята, девок поищем! Теперь все позволено, начальника
над нами нет!»
Она настояла на том, чтобы заплатить хозяину дома за комнату. Пестель поморщился: «Они
должны быть рады, что приютили тех, кто несет им свободу».
-Свобода, - сочно заметила Джоанна, отсчитывая серебро, передавая его жене крестьянина, - не
равнозначна анархии, Пестель. Когда-нибудь, конечно, человечество откажется от денег, но пока, -
она улыбнулась, - бесчестно обманывать простых людей.
Дверь заскрипела. Пестель вошел, - со свечой в руке, и, расстегивая мундир, устало выматерился.
«Все пьяны, - он присел на лавку, где был брошен тюфяк и холщовые простыни. «Прогуливают
казну. Впрочем, они предпочитают не тратить деньги. Четверо мерзавцев захватили крестьянский
дом и украли вещей на двадцать рублей. Муравьев-Апостол, - Пестель вздохнул, - предпочитает
произносить восторженные речи перед солдатами».
-Надо их расстрелять, - спокойно сказала Джоанна, присев, отложив карандаш.
-Кого? - не понял Пестель, раздеваясь, забирая у нее бумаги.
-Мародеров, - ее прозрачные глаза заблестели гневом. «Мой покойный муж всегда так делал,
Пестель. Он выстраивал отряд и лично стрелял в тех людей, что запятнали великое дело борьбы за
свободу - мелким воровством. Хотите, - Джоанна внезапно, быстро погладила его по плечу, -
хотите, я их расстреляю?»
Он молчал, отвернувшись, глядя куда-то в угол. То же самое ему сказал Воронцов-Вельяминов.
Пестель вспомнил гневный голос полковника: «Революция не означает вседозволенности, Сергей
Иванович! Солдаты распустились, с утра пьяны, никакой дисциплины, никаких построений..., Как
вы собираетесь идти на Варшаву, а тем более на Санкт-Петербург?»
Муравьев-Апостол поднял покрасневшие глаза и стукнул кулаком по столу. Собравшиеся в горнице
офицеры вздрогнули. «Завтра, - сказал он, заплетающимся языком, - завтра будет построение. Мы
зачитаем солдатам наш «Православный катехизис» и воззвание, что я составил, и пойдем брать
штурмом Белую Церковь!»
-Зачитаете тем, кто еще будет в состоянии явиться в строй! - ядовито отозвался полковник
Воронцов-Вельяминов. «Впрочем, вы командир, Сергей Иванович. Я всего лишь представитель
Северного Общества, так что командуйте».
-Северного общества уже нет, - буркнул кто-то из офицеров, - спасать Россию придется нам, а не
вашим, Петр Федорович, трусам, которые побоялись взять штурмом Зимний Дворец!
Воронцов-Вельяминов преувеличенно вежливо закрыл за собой дверь, и в горнице повисло
тяжелое молчание.
-Он еще сбежит с поля боя, - раздался голос откуда-то сзади.
-Он останется на поле боя, - поднялся Пестель, - даже когда там, кроме него, не будет ни единого
человека. У него шесть сотен лет служения России за спиной, и хватит об этом. Я полковнику
Воронцову-Вельяминову доверяю больше, чем самому себе. Доставайте воззвание, Сергей
Иванович, - велел он Муравьеву-Апостолу, - будем работать.
-Что там? - спросил он сейчас, устроившись рядом с Джоанной, ласково поцеловав белокурый
висок. «Прочитала?»
-Все это, - женщина поджала тонкие губы, - не более чем перепев высказываний священников,
Пестель. Вы опять обманываете солдат, - она забрала у него черновик «Катехизиса».
-Послушай, - Джоанна начала читать.
- Для чего бог создал человека?
- Для того, чтоб он в него веровал, был свободен и счастлив, - Джоанна хлопнула рукой по листу.
«С первой же строчки ложь. Бог не создавал человека. Ты образованный человек, Пестель, ты
читал книги. Человек появился на свет путем изменения и развития, он вырос, - Джоанна покусала
карандаш, - из мельчайших организмов, которые на протяжении миллионов лет населяли землю.
Потом появились рыбы, птицы, животные. Приматы, а уж потом - человек. Человека создал труд,
а вовсе не Бог, которого, кстати, не существует, - Джоанна серьезно посмотрела на него.
Село уже спало, в окне были видны яркие звезды, похолодало. Пестель, запахнув ставни, развел
руками: «Жанна..., Ты сама учила солдат. Они религиозные люди, нельзя их разочаровывать...,
Потом, когда мы придем к власти, мы, конечно...»
-Ваша власть будет построена на обмане, - холодно сказала Джоанна, сворачивая листы. «Я даже
слушать эти бредни не хочу, Пестель. Вы пожалеете, что не сказали солдатам правду, я тебе
обещаю».
-Хорошо, - он мимолетно улыбнулся. «Когда мы победим, тогда и будем заниматься
образованием, Жанна. А пока надо сражаться. Иди ко мне, - он ласково привлек ее к себе. Потом,
когда лавка скрипела, когда старое, протертое одеяло было сброшено на дощатый пол, Джоанна,
задыхаясь, отстранившись, помотав головой, шепнула: «Нет, нет, ты же помнишь..., Сейчас
нельзя!»
-Я прошу тебя, - он стал целовать ее белокурые, разметавшиеся по холщовой подушке, волосы.
«Прошу, Жанна, пожалуйста..., Я так устал, так устал. Мы, может быть, завтра все умрем».
-Это не причина пренебрегать безопасностью, - твердо ответила Джоанна. «Я тебе говорила, я не
хочу ребенка. Пока. Когда захочу, я тебе скажу».
Он внезапно, разъяренно, прижал ее к лавке - так, что Джоанна не могла даже пошевелиться. Она
скосила глаза и, обреченно, подумала: «До пистолета я не дотянусь. Надо образумить его...»
-Хватит, - зло шепнул он. «Я мужчина, и я решаю, что мне делать. Замолчи уже, наконец! У меня
тоже есть свои потребности. Лежи тихо! - Джоанна сжала зубы и все-таки попыталась
высвободиться. Он встряхнул ее за плечи. Джоанна еще успела подумать: «Такое нельзя прощать,
конечно. Всем нам сейчас трудно, но это не оправдание насилию».
Он скатился с нее, тяжело дыша, и погладил ее по щеке: «Прости. Не сдержался. Ничего
страшного, сделай что-нибудь, если хочешь..., - Пестель повел рукой. Джоанна, одеваясь, заставив
себя не брать в руки пистолет, кивнула: «Сделаю. Я переночую у полковника Воронцова-
Вельяминова».
