Окна мастерской были занавешены плотными зелеными шторами. Вадим позаботился, чтобы не осталось ни малейшей щелочки, и только после этого зажег фонарь.
В опустевшем помещении валялись разбросанные куски картона, пустые тюбики, мелки, осколки гипса, карандаши, подрамники, сваленные в кучи тряпки, покосившаяся этажерка в углу. На низком овальном столике, покрытом толстым слоем пыли, – керосиновая лампа. У стены стоял железный стеллаж с хламом на полках. Второй лежал на полу…
Вадим потрогал рукой его углы. Острые. Луч фонаря выхватил глубокие дыры в стене. Оказывается, стеллаж был закреплен, и довольно прочно.
– Хм!..
Внезапный приступ мигрени заставил Вадима опуститься на грязную табуретку. Удивительно, как за короткое время помещение, служившее художнику мастерской, превратилось в чулан, набитый ненужным скарбом. Это была последняя здравая мысль, которую он успел подумать. Сознание заволокло мутным туманом, к горлу подступила тошнота, в ушах зазвенело. Перед глазами заполыхали огненные круги…
Вадим провалился в черноту, но черноту эту наполняли болезненные картины. Вдруг все, что произошло здесь с Артуром Корнилиным, предстало перед ним вполне отчетливым видением…
Художник рисует что-то углем на картоне. Он взвинчен. То и дело оглядывается, нервно вздрагивает. Вот он подошел, закрыл окно. Подкрутил фитилек керосиновой лампы так, чтобы она ярче светила… Как будто нельзя просто включить электричество. Причуды творческой натуры! Что это? В самом темном углу мастерской кто-то стоит?.. Контуры фигуры размыты, лица не разглядеть. Корнилин ничего не замечает… Вдруг вскакивает, в страхе смотрит в тот самый угол, закрывается руками, трясется, пятится назад, как раз к злополучному стеллажу… И тут происходит самое невероятное из всего, что доводилось видеть человеку, ремеслом которого было убийство по заказу. Стеллаж как бы сам по себе, со страшной силой вырывая с грохотом и пылью крепления, соскакивает со стены и падает на Корнилина. Тот и пикнуть не успел, как металлический угол с хрустом сломал его височную кость…
Богдан удивился и обрадовался. Он вернулся из театра и застал на кухне Вадима, похудевшего и небритого. Братья любили друг друга и, хотя виделись крайне редко, понимали друг друга без слов. Им никогда не было скучно вместе.
– Давай выпьем за встречу. Я приготовил жаркое с грибами, твое любимое, – Вадим уже накрыл стол. У него были ключи от квартиры, так что к приходу брата он успел приготовить ужин и даже вздремнуть пару часов.
– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Надоела Москва?
Вадим молча разливал коньяк.
– Я тебя не стесню?
– Что ты! Живи, сколько захочется.
– Я бы не хотел, чтобы меня видели, – попросил Вадим.
– Ко мне никто не ходит… – Богдан замялся. – Только Алена, и то не часто. Она тебя не знает. Скажу, что приятель гостит. Можешь даже из комнаты не выходить.
Братья никогда не задавали друг другу лишних вопросов. Так у них было заведено с детства. Договор свято выполнялся, и это устраивало обоих.
– Сегодня она придет?
– Не знаю… Она позвонит, если захочет прийти.
– Тогда давай ужинать.
Алена позвонила, когда они пили кофе. Вадим отправился спать, а Богдан вышел курить на балкон.
Каблучки Алены гулко стучали на пустынной улице. Богдан поспешил к двери: нужно встретить Аленушку, в подъезде наверняка темно.
Он помог ей раздеться, расстегнул сапоги, поцеловал ногу выше коленки.
– Хочешь кофе с коньяком?
– Да…
Алена вся дрожала.
– Что с тобой? Замерзла? Идем на кухню.
Он достал шоколадные конфеты, вафли и сливки. Алена любила сладкое. Сегодня она была сама не своя, на конфеты даже не взглянула…
– Принеси плед! – попросила девушка. – У меня зуб на зуб не попадает.
Богдан накинул плед ей на плечи, обнял, согревая своим телом. Алена закрыла глаза, из-под ресниц выползли две слезинки и медленно потекли по бледным щекам.
– Что случилось, Аленушка?
– Богдан, я не понимаю, что происходит. Я боюсь!
– Он тебе угрожает? – Богдан имел в виду Горского.
– Нет… То есть да. Но это не то, что ты думаешь. Нам третий день кто-то звонит по домашнему телефону и молчит. Я сначала злилась, а потом испугалась. Сергея целый день нет дома, приходит он поздно, сразу ложится спать. Мне жутко одной…
– А когда звонят?
– В разное время. И днем, и вечером. Но чаще днем. Я чувствую, как кто-то дышит в трубку…
– Ты преувеличиваешь. Съешь конфетку.
– Выслушай же меня! – Алена отодвинула в сторону коробку с конфетами. – Это серьезно! Сначала я решила, что кто-то развлекается, а потом… что это звонит любовница Сергея. Она нарочно донимает меня. Молчит слишком долго!.. Один раз я минут двадцать слушала, и она все время молчала. У меня первой нервы не выдержали…
– Ты запомнила номер?
– Наш телефон номера не определяет. Сергей новый покупать не хочет… говорит, что скоро уедет во Францию, а мне и такой сойдет…
Богдан подавил счастливую улыбку. Горский не собирается брать с собой Алену! Отлично.
– Ты уверена, что звонит женщина? Тем более любовница твоего супруга?
– В том-то и дело, что нет. Один раз вечером Сергей взял трубку, но тот, кто звонит, тоже молчал. Я это поняла, потому что муж ругался и подозрительно на меня поглядывал. Он, наверное, решил, что это ты мне звонишь. В общем, мы подозреваем друг друга!
– И оба не правы…
– Вчера Сергей явился домой около полуночи, на нем лица не было. Я его никогда таким не видела. Он даже протрезвел. Спросил, не видела ли я чего. А что я могла видеть? Я же дома сидела.
– Аленушка! – Богдан гладил ее по голове, как ребенка. – Не волнуйся. Это все твои фантазии… Ничего страшного нет ни в телефонных звонках, ни в поведении Сергея. Он просто алкоголик, негодяй! Но и только.
– Как же медальон?
– Какой медальон?
– У Сергея есть золотой медальон, он его носит не снимая, дрожит над ним, как наседка над яйцами. А тот все время прячется.
– Кто прячется?
– Медальон!
Богдан с сомнением покачал головой.
– Я знала, что ты мне не поверишь! Но медальон все время то пропадает, то находится. Один раз в обуви нашелся, а недавно… в холодильнике. Представляешь?
Алена чуть не плакала, а Богдан с трудом сохранял невозмутимость. Ему вдруг стало смешно. До чего может довести человека семейная жизнь!
– Аленушка…
– Не говори со мной таким тоном! – взвизгнула Алена. – Как будто я больная! Я думала, ты мне поможешь, а ты…
– Конечно, я помогу тебе. Я тебе верю. – Богдан решил с ней не спорить. – Мне ты можешь рассказывать все, что угодно. Я же люблю тебя! Я для тебя все, что хочешь, сделаю…
– Я… ужасно боюсь. Происходит что-то страшное. Я не могу тебе объяснить…У меня предчувствие беды! Богдан… я могу на тебя рассчитывать?
– Во всем и всегда.
– И ты не будешь считать меня чокнутой?
– Конечно, нет! – он вдруг понял, что Алена не выдумывает, она действительно чего-то боится.
– Тогда… я тебе расскажу. Вчера я допоздна ждала Сергея. Ужин остыл, а я задремала у телевизора. Сквозь сон услышала звонок в дверь, слабенький такой, робкий. Думаю, не пойду открывать. Может, показалось? Или приснилось? Больше в дверь не звонили, но я никак не могла успокоиться. Покрутилась с боку на бок, думаю: вдруг это Сергей пришел пьяный, упал, к звонку дотянуться не может?
Алена замолчала, ей не хватало воздуха, в горле пересохло. Руки она стиснула так, что побелели суставы.
– Ну… подошла я, посмотрела в глазок, а там… На лестничной клетке темновато, лампочка горит только этажом выше, видно плохо, и… мне показалось, что за дверью стоит…
– Кто?
– Лида…
Все краски с Алениного лица отхлынули, губы задрожали.
– Этого не может быть! – твердо заявил Богдан. – Лида мертва, она там, в лесу.
Он плеснул в стакан воды и протянул Алене.
– Выпей. Что за жуткие фантазии?
– Это была она, клянусь… – простонала Алена. – Я отскочила от двери, побежала в комнату, начала молиться. В замке что-то заскреблось, но никакие силы не смогли бы заставить меня вернуться и посмотреть еще раз. У нее было такое лицо… белое, как лунный камень. Ее любимый камень…
– Да нет же. Ты встала спросонья, на лестнице было темно, и…
– Я знала, что ты мне не поверишь, – сказала Алена обреченно. – Сергей бы тоже не поверил, поэтому я ничего ему не говорила. Зачем? – Тут какая-то важная мысль пришла ей на ум. – Послушай, он пришел почти сразу после этого! Может, он скребся, не мог попасть ключом в замочную скважину? – Алена задумалась. – Он тоже был напуган.
– Кто? Сергей? Он просто был пьян… не мог открыть дверь. Если бы он что-то увидел, то разве не сказал бы тебе?
– Я же ему не сказала…
– Это только догадки… Лида мертва.
Богдан долго уговаривал Алену и объяснял ей, что все страхи от нервов и болезненного воображения.
Он вызвал такси и проводил ее до машины. Алена на грани срыва, и довел ее до такого состояния подлец Горский. Разобраться бы с ним по-мужски. Да нельзя… Теперь они связаны одной ниточкой. Может, посоветоваться с Вадимом? Но тогда придется выкладывать всю правду…
