Я признался:
– Дело непростое, потому и зашел издалека. У меня в таких вопросах поступь медленная и тяжелая, как у крестоносца. Я вот предположил, что пара племен еще при живом Каине пошла дальше и дальше, пересекла океан… если материки тогда разделял океан, а могли быть и, к примеру, соединены перешейком, и вот племя потомков Каина перебралось туда, затем перешеек ушел под воду, связь прервалась, и там на Юге развился народ только из потомков Каина, в которых вовсе нет и частицы благодатной крови Сифа, как у нас…
Он задумался так глубоко, что я заподозрил было, что он заснул, однако отец Дитрих тяжело вздохнул, произнес задумчиво:
– Да, интересная версия…
– Она верная, – заверил я.
– Есть… какие-то свидетельства? – спросил он.
– Только косвенные, – ответил я. – Но достаточно убедительные для человека, который намерен вести туда воинов церкви!
Он помолчал, во взгляде появилось замешательство.
– Я понимаю тебя, сын мой. Но церковь потребует ясных доказательств.
– А если хитрые жрецы Юга, – возразил я, – тщательно уничтожают все прямые улики? В этом случае церковь сыграет на руку своим противникам! Отец Дитрих, моя версия абсолютно верна, потому что она справедлива и ведет к вящей славе Церкви!.. Нужно убедить остальных священников и проповедников, что в этом деле не нужно бояться перегнуть и нельзя быть слишком щепетильными, ибо враг с нами не щепетильничает.
– Гм…
– Если все провернуть идеологически правильно, – заверил я, – поднять ярость масс и революционный порыв по очищению мира от скверны, то половина победы у нас в кармане!
– Мне бы твою уверенность, сын мой…
Я сказал пламенно:
– Всяк честный человек должен возгореться жаждой истребить зло, чтоб всем сразу стало жить хорошо. Даже те, кто остается дома, будут работать на поход, ибо все для фронта, все для победы!.. Добьем врага в его собственном логове!.. Истребим его семя, чтоб некому было им завидовать! И сразу заживем счастливо и богато.
Он хмыкнул, но, похоже, я его все-таки поколебал. Хотя по возвращении из Ватикана он уже не говорит, что построим Царство Небесное при нашей жизни, однако идеализм в нем должен был укорениться глубоко, без него вообще нельзя стать верующим.
Он поднялся с кряхтением, спину разогнул с натугой, но сказал достаточно твердо:
– Мне очень не нравится твой цинизм, сын мой, но ты определенно стремишься к Свету и других с собой зовешь…
– Да еще как громко!
– Вот только нехорошо обманывать.
– Святой отец! – вскрикнул я. – Если я буду призывать народ идти со мной к Свету, кто пойдет?.. А если за богатой добычей, то отбою не будет! Вот и приходится вести к Свету, заманивая богатой добычей, красивыми конями и бабами с вот такими, которых можно увести в наложницы или взять по праву… ну, право всегда найдется.
Он тяжело вздохнул, покачал головой и пошел к двери, не сказав ни слова. Я все еще ждал, он на пороге обернулся, словно чувствовал мой взгляд, снова покачал головой и вышел.
Желудок требовательно квакнул, я тут же зыркнул в окно, ну да, время обеда, так я и поверил, что умираешь с голоду, зато есть повод бросить опостылевшую работу, я ж не на диван лягу, а пойду пожру и снова за работу, если не сумею по дороге за что-нить зацепиться, чтобы не возвращаться в кабинет.
Едва вышел из рабочего пространства и продвинулся по коридору, где позволительно находиться только мне и стражам, а также тем, кого ведут ко мне, как в зале ко мне бросился сэр Фортескью, очень оживленный и радостный, словно три женщины кряду назвали его красавцем, раскланялся на ходу.
– Ваше высочество! Поздравляю!
Я буркнул, не останавливаясь:
– Спасибо. А с чем?
– Все только и говорят о королеве турнира из Фезензарда!
– А-а-а, – сказал я.
– Ваше высочество!
– Ну?
– Как-то вы реагируете не так как-то вот.
– А как надо?
Он сказал восторженно:
– Что за женщина!.. Она просто чудо! Все в восторге! Она так же великолепна, как седло из рук самого мастера Крулля, ожерелье от Монпанса или ваш Бобик!
– Нет уж, – возразил я, – с Бобиком ни одна женщина не сравнится. Бобик – это Бобик, а женщины – всего лишь женщины…
К нам пристроился лорд Арчибальд Вьеннуанский, веселый и белозубый, пахнущий хорошим вином.
– Ваше высочество!.. – вскричал он пламенно. – Из-за таких женщин войны начинаются, а она сама в ваши руки…
Я посмотрел на свои руки, засовывать в карманы не стал, просто сжал в кулаки, чтобы уж тогда ничего не ухватить.
– Великолепна, – поддержал и Фортескью. – Все от нее без ума. Обворожительна, внимательна, умна, держится с достоинством, всем умеет сказать ласковое слово…
– Сэр Ричард, – сказал Арчибальд настойчиво, – на такой не отказался бы жениться и сам император!
Приблизились, прислушиваясь к разговору, лорд Бенедикт Карберидж, верховный лорд Джералд Бренан, лорд Уильям Дэвэнант и лорд Томас Фуллер, поклонились, но помалкивали.
– Не возражаю, – сказал я.
– Женитесь? – спросил Арчибальд жадно.
– Нет, пусть женится император, – сообщил я. – Разрешаю.
Он тяжело вздохнул.
– Не понимаю, что вам еще нужно?
Я промолчал многозначаще, лорд Фуллер прогрохотал мощно:
– Сэр Ричард, так можно упустить лучших женщин! Она же с вами рядом, вы общаетесь и лучше всех знаете, какое прелестное чудо с вами рядом! Почему вы упираетесь?
Я остановился, они тоже мгновенно замерли, очень внимательные и вежливые. Я выставил вперед ногу, демонстрируя великолепные новенькие сапоги, пошитые лучшим сапожником Геннегау.
– Как вам мои сапоги?
Фуллер пробормотал:
– Великолепны… Нет слов.
– Бесподобны, – согласился Дэвэнант.
– Я такого великолепного кроя еще не видел, – подтвердил Карберидж. – Просто чудесны! Завидую вам, ваше высочество!
– Ага, – сказал я с сарказмом. – А кто из вас знает, где они мне жмут?
И оставил их разгадывать, что я сказал и к чему.
Новая королева турнира, естественно, привела с собой в качестве фрейлин своих верных подруг и тех, с кем хотела бы подружиться, и дворец снова наполнился возбуждающим хорошее настроение женским чириканьем, щебетанием, возгласами и серебристым музыкальным смехом, когда вот так призывно открывают ярко красные влажные ротики с белоснежными зубками и, блестя глазками, улыбаются в эти моменты не как сюзерену, а как своему лучшему другу, с которым есть некие общие тайны.
Ротация кадров, подумал я одобрительно, это хорошо, это освежает систему. Каждая королева турнира приводит свой штат, а уволенные возвращаются туда, откуда пришли, и страстно надеются, что в следующий раз им повезет больше и они захомутают в мужья какого-нибудь знатного красавца из окружения этого опасного Ричарда Завоевателя.
А может быть… и его самого!
В малом зале Тайного Совета мои лорды, призвав на помощь сэра Жерара и барона Эйца, разложили на столе бумаги, исписанные мелким почерком, старательно изучают их с таким рвением, что взмокли, у Альвара Зольмса лицо устало вытянулось, а Куно то и дело вытирает лоб широким рукавом камзола.
– Дорогу через болота прокладываете? – спросил я одобрительно. – Никаких обходных путей!.. Болота засыпать, рабочих рук у нас много, утрамбовывать тщательно, дать отстояться, а затем шпалы поверху!
Альвар вскинул голову, лицо малость одурелое, глаза в кучку.
– Дорогу?.. – переспросил он непонимающе. – Какую дорогу?.. Ах да, ту самую… Нет, мы тут занимаемся действительно важным делом…
– Армией? – спросил я. – Молодцы, армия нужна сильная и боеспособная, мы же гуманисты и демократы! Без армии толерантность в другие страны не занести, а на остриях наших копий непобедимой и победоносной, овеянной славой побед… ну, вы поняли.
Он сказал замученно:
– Какая армия?.. Мы сравниваем, как бы сказать, потенциальную ценность королевских династий соседних королевств. Когда Сен-Мари было отгорожено Барьером, такой проблемы не было, сейчас, увы, есть.
Я набычился, еще не врубаясь, а лорд Оскар Лаубе протянул мне один из листков:
– Сюда мы выписываем наиболее приемлемые кандидатуры…
– Для чего? – спросил я и взял лист. – Что это за… по-моему, тут одни бабы?.. И на какие их должности?
– Женщины, – поправил Лаубе с мягким укором. – Девушки, даже девственницы. Некоторым вообще по семь-девять лет.
– Чего? – переспросил я отупело.
Они переглянулись с жалостью к моим умственным способностям, Карл Людвиг Кнеббель сказал проникновенно:
– Возраста, ваше высочество! Возраста. Это значит, количество лет человеку или животному.
– Или птице, – подсказал Лаубе. – У птиц тоже бывает возраст.
– Даже у рыб, – согласился Кнеббель. – Это кандидатуры для рассмотрения вашим высочеством на предмет женитьбы…
Я протянул грозно:
– Чего-о?.. Рыбы?
– Ваше высочество, – сказал Кнеббель со вдохновением и блеском глаз. – У вас теперь есть возможность жениться не на дочери сен-маринского лорда, а на принцессе!.. Дочери есть у королей Бриттии, Ирама, Ясти Дерпа… После тщательного рассмотрения мы можем передать с нашим послом соответствующее предложение…
