в числе тех, которые по принуждению приняли христианство во время изгнания евреев из Майнца; с прекращением гонений новообращенные вернулись к прежней вере, но сын Гершома не успел это сделать, ибо вскоре умер. Сокрушенный отец справлял по умершему траур в течение 14 дней, вместо предписанных семи дней, ибо полагал, что сын его погиб не только в этом мире, но и в будущем. Свою скорбь о народной доле раввин излил в ряде покаянных молитв (селихот). В одной из них говорится: «Взводят на нас ложные наветы и отдают нас на разграбление. Одно бедствие нагоняет другое, каждый следующий день хуже предыдущего. Твоих избранников, Боже, теснит враг, требуя, чтобы они заменили Тебя богом сотворенным. Доколе же буду я взывать из этой тесноты? Отвечай мне на просторе: ведь Ты всемогущ». В другой элегии указана приблизительно ее дата: «Город прекраснейший, город верный (Иерусалим), Ты держишь в опале уже 950 лет» (с прибавлением сюда 70 лет, протекших от начала христианской эры до разрушения Иерусалима Титом, получается 1020 год).
До конца XI века, т. е. до первого крестового похода, катастрофы вроде майнцской имели только случайный характер и не отражались на общем положении евреев в Германии. Во второй половине XI века евреи играли видную экономическую роль на всем юге Германии, от Лотарингии до Богемии. Они пользовались свободой торговли, владели недвижимой собственностью, имели своих выборных общинных начальников и судей, в отдельных местах они пользовались специальными привилегиями. В 1084 году владетель Шпейера, епископ Рюдигер, присоединив к этому городу соседнее селение, допустил туда евреев, так как это, по его мнению, «может значительно увеличить славу местности». Он отвел новым поселенцам особый квартал «вне общества и жилищ прочих горожан», и окружил его стеной, дабы предохранить его обитателей от «наглости» христианской черни. За отведенный участок земли евреи должны были платить ежегодную подать в епископскую казну. В статуте, изданном по этому случаю, епископ предоставляет евреям право торговать на всей городской территории и на пристани, держать христианских слуг и кормилиц; еврейскому раввину или начальнику общины (archisynagogus) даны были такие же административные и судебные полномочия, как христианскому бургомистру: он должен разбирать тяжбы между евреями, с правом апелляции к епископу или его камерарию. В заключение епископ объявляет, что он готов предоставить еврейскому народу (populus judaeorum) наибольшие льготы, какими только евреи пользуются в каком-либо тевтонском городе. Желание привлечь евреев и с их помощью создать на Рейне новый промышленный центр заставляло сановника церкви давать всякие льготы тем, которые играли такую важную роль в развитии городской культуры. И действительно, Шпейер скоро заселился евреями, особенно выходцами из соседнего Майнца, и спустя 12 лет, к началу крестовых походов, имел уже значительную и организованную еврейскую общину.
В 1090 году император Генрих IV, по ходатайству депутатов от шпейерских и вормсских евреев, объявил, что принимает их под свою защиту, и утвердил их права в особых статутах, которые, по-видимому, имели силу и для других еврейских общин Германии. Согласно этим уставам, никто не вправе посягать на личность и имущество евреев или принуждать их к крещению; если кто-либо добровольно пожелает креститься, то ему дается трехдневный срок, чтобы выяснить, насколько свободно и искренно его решение; выкрест не может претендовать на свою долю наследства от оставшихся в прежней вере родных; в тяжбах между евреем и христианином каждая сторона может защищать свои интересы «по своему закону» или обычаю (евреев, например, нельзя принуждать к «суду Божию» или ордалиям, обычным тогда у христиан); внутренние споры разрешаются главой еврейской общины, которого владетель-епископ утверждает в этом звании и который иногда титулуется «еврейским епископом» (judaeorum episcopus).
До Богемии и Польши, западных форпостов славянства, доходила германо-еврейская диаспора. Западнославянские земли привлекали тогда купцов разных национальностей, в том числе и евреев, которые вывозили оттуда рабов, лошадей и разное сырье (кожи, металлы, воск). По словам богемского летописца Козьмы, декана церкви в Праге, в городе Праге и близлежащем Вышеграде жили в конце XI века «евреи, богатые золотом и серебром, самые богатые из купцов всех народностей, состоятельнейшие монетчики (чеканщики монет)». Если верить позднейшему акту богемский герцог Вратислав II (1061-1092) уравнял евреев в пригороде Праги с местными немцами в праве «жить и судиться по своим законам», то есть предоставил им общинное самоуправление.
§ 16. Начало еврейской культуры во Франции и Германии
В эпоху, когда еврейские колонии Средней Европы превращались в организованные автономные общины, здесь должны были образоваться очаги национальной духовной культуры по образцу тех, которые были созданы в гегемонических центрах Востока. Этот рост самобытной культуры впервые выступает из исторического тумана в образах деятелей X и XI веков, первых духовных вождей европейского еврейства.
Выражение «самобытная культура» следует понимать, конечно, в ограниченном смысле: самобытно было внутреннее содержание еврейской культуры, унаследованное от длинного ряда веков, но не все внешние ее формы. Прежде всего, франко-германские евреи, как и вся диаспора того времени, не имели своего особого обиходного языка: они говорили между собой на языке страны, французском или немецком, и только в письменных сношениях и в литературе употребляли свой древний национальный язык. Во Франции и рейнских провинциях Германии евреи говорили по-французски, как видно из библейских комментариев XI века, где авторы переводили еврейские слова на тогдашний французский язык с еврейской транскрипцией. Во внутренней Германии евреи до крестовых походов говорили по-французски с примесью немецких слов, и только в следующие века французский говор был здесь вытеснен немецким, который с течением времени воспринял много древнееврейских слов и оборотов речи и превратился в позднейший еврейско-немецкий («ивритайтш»), или «идиш». В описываемую эпоху, до конца XI века, евреи Царфат и Ашкеназ (Франции и Германии) составляли в культурном отношении одно целое. Главные массы их группировались вокруг большой водной артерии Средней Европы, Рейна и его притоков. От этого центра, который тогда назывался «Lothringen» (в еврейской письменности «Lothar») и обнимал все прирейнские области вместе с нынешним Эльзасом и Лотарингией, расходились ветви французские (в провинциях Иль-де-Франс, Шампаньи, Бургонь, Нормандия) и германские (Бавария, Саксония и др.). Особое положение занимала Южная Франция, или Прованс, носившая и в еврейской письменности специальное название «Provincia», которое никогда не смешивалось с названием Северной Франции «Zarfat», Еврейский Прованс, куда входил и округ Нарбонны, тяготел больше к арабско-испанской, чем к франко-германской, культуре.
Две легенды символизируют в образах отдельных лиц процесс перемещения национальной культуры из старых центров диаспоры в новые. Одна народная легенда заставляет Карла Великого перевозить из Багдада в Нарбонну ученого рабби Махира, который
