— Иди же! — прошептал Вителлий.
Лев, однако, напрягшись всем телом, оставался на месте.
Гладиатор сделал короткий быстрый шаг вперед. Никакой реакции. В Вителлии начал просыпаться страх, неподвижность животного внушала чувство неуверенности. Он видел, что меч в руке подрагивает. У Вителлия не хватало мужества сделать еще хоть шаг вперед. И тут он применил один из часто использовавшихся в ходе обучения приемов. Вителлий начал осторожно и бесконечно медленно сдвигаться в сторону, обходя льва. Правая нога сдвигается в сторону, левая подтягивается к ней. Поначалу это не привело ни к чему. Зверь оставался все в том же положении, лишь голова его чуть заметно поворачивалась вслед за каждым шагом гладиатора. Если Вителлию удастся сойти с направления прыжка животного, он получит шанс броситься ко льву и вонзить меч в его тело. Правая нога сдвигается в сторону, левая подтягивается к ней…
И тут из публики послышался крик. У кого-то из зрителей не выдержали нервы, и он, размахивая руками, завопил во весь голос. Лев прыгнул, но не взмыв вверх, а почти стелясь по земле и избрав мишенью ноги гладиатора. Вителлий, однако, успел упасть и молниеносно откатиться в сторону. Животное испуганно отпрянуло и застыло на месте.
Игра началась заново. Правая нога сдвигается в сторону, левая подтягивается к ней. Но прежде чем Вителлий успел занять удобную для атаки позицию, лев повернулся и вновь приготовился к прыжку. Все повторилось еще раз и еще раз. И тут Вителлий внезапно упал на правое колено и опустил левую руку в песок. Многие зрители решили, что он споткнулся и старается восстановить равновесие. Длилось все это, однако, всего лишь долю секунды.
Гладиатор швырнул пригоршню песка прямо в глаза рычащему животному. Лев поднял правую лапу, стряхивая с век жгучие песчинки. Воспользовавшись этим моментом потери бдительности, Вителлий прыгнул к животному сбоку и нанес удар со всей силой, на какую только способна была его правая рука. Лев вскочил на задние лапы, покачнулся и упал набок, словно стараясь прижаться раной к песку арены. Вителлий ударил мечом во второй, а затем и в третий раз. По трибунам пронесся вздох облегчения.
Алая кровь текла из ран животного, но лев, тем не менее, попытался подняться и приготовиться к прыжку. Гладиатор, однако, словно приплясывая, двигался вокруг животного, непрерывно меняя положение. В конце концов обессилевший, истекающий кровью лев повалился на песок, под бурный рев зрителей уронив набок голову с широко разинутой пастью.
— Вителлий! Вителлий! — в сто тысяч голосов кричали зрители.
Под нескончаемый гром аплодисментов гладиатор подошел к залитому кровью льву. Вителлий встретился с беспомощным взглядом его больших глаз, еще несколько мгновений назад внушавших такой страх. Схватив меч обеими руками, он занес его над головой и опустил на шею животного. Хищник дернулся и неподвижно застыл. Весь цирк, казалось, задрожал от приветственных возгласов. На изборожденный следами боя песок летели цветы, пестрые платочки, перевязанные яркими ленточками маленькие свитки папируса.
Вителлий шел по арене, победно подняв руки. По временам он останавливался, поднимал цветок и бросал его обратно на трибуну, вызывая настоящие схватки между зрителями. Пару написанных на папирусе записок он сунул под стягивавшие грудь ремни, с благодарностью кивнув зрителям. Овациям, казалось, не будет конца.
Едва зрители немного успокоились, за дело принялись нанятые Ферорасом клакеры. Аплодисменты звучали то из передних, то из задних рядов — громкие, дружные, настолько манящие присоединиться к ним, что остальные зрители вновь захлопали. Вителлий купался в восторге публики, впитывая в себя овации так, словно это была прохлада осеннего утра где-нибудь в лесах Кампании. В то время как рабы крюками утаскивали с арены труп хищника, оставлявший за собою багровый след на желтом песке, на трибунах женщины падали без чувств, а юные девушки, заливаясь слезами, выкрикивали:
— Вителлий, возьми меня! Нет, меня! Вителлий, любимый мой! Вителлий!
На праздник в Тибуре Ферорас собрал всех, кто имел громкое имя и занимал в Риме видное положение. Он превосходно знал, что делает. Во-первых, он хотел ввести своего подопечного, Вителлия, в римское общество, а во-вторых, предоставить возможность кое-кому из приглашенных без лишней огласки попросить у него о новом займе. Половина Рима жила в долг, а в так называемом высшем свете считалось почти хорошим тоном иметь пару миллионов долгов. Для Ферораса же занятые другим людям деньги служили одним из главных источников богатства.
Пока гости съезжались на виллу, Вителлий и его покровитель сидели в рабочем кабинете Ферораса. В руках у них были кубки с вином.
— За твою победу — эту и все последующие!
— Спасибо, Ферорас. И благодарение богам! — Вителлий выплеснул немного вина на пол, а затем выпил, отер губы рукавом и поставил кубок.
— Вознаграждение составило сто тысяч сестерциев, — сказал Ферорас. — Твоя доля составляет половину, я перевел ее на твой банковский счет.
— Спасибо!
— Твой следующий бой, — вновь заговорил Ферорас, — будет не за сто тысяч сестерциев. В следующий раз мы будем сражаться за полмиллиона!
Вителлий с удовлетворением отметил, что Ферорас сказал «мы». Гладиатор и его покровитель по-прежнему чувствовали себя лошадьми из одной упряжки.
— Кто же захочет платить такие деньги? — спросил Вителлий. — Император за меньшую плату может выпустить в Большом цирке гладиаторов, на счету которых побед больше, чем у меня.
— Разумеется, — ответил Ферорас. — Причем, может быть, даже более, чем ты, искусных и мужественных. Вот только любят и знают их гораздо меньше. У зрителей в Большом цирке появился сейчас новый клич, которым они подбадривают гладиаторов. И звучит этот клич: «Вителлий!» Полмиллиона — это, собственно говоря, даже маловато.
— Не стоит бросать вызов богам.
— Это уж пусть будет моей заботой, Вителлий. Я знаю твою цену.
— Ладно, — засмеялся Вителлий. — Пусть будет так, как ты хочешь. Только порой с трудом верится, что Фортуна будет и впредь все так же улыбаться мне. Слишком хорошо я помню время, когда лудил котлы, зарабатывая один асс в день.
— Ты хотел бы вернуться в те времена?
— Нет, всеми богами клянусь. Я принес жертву Юпитеру Капитолийскому за его божественную милость, я прочел благодарственные молитвы в храмах Венеры и Ромы, а в храме Весты я, чтобы искупить свою вину, целую неделю принимал только пресную, без соли, пищу…
— За тобой нет никакой вины, — перебил своего подопечного Ферорас, — так что напейся спокойно воды из Леты, реки забвения.
— Как могу я забыть все это? — Вителлий закрыл лицо руками и покачал головой. — Никогда, Ферорас, никогда! Туллия спасла мне жизнь, а я в благодарность за это послал ее на смерть.
— Вителлий! — Ферорас положил руку на плечо гладиатора. — Жизнь спасла тебе не весталка Туллия…
Вителлий широко раскрытыми глазами посмотрел на Ферораса.
— Туллия была лишь инструментом, средством для достижения цели. Твоя встреча с весталкой была старательно подготовлена. И, как я знаю из достоверного источника, стояла за этим женщина, имя которой тебе хорошо известно, хотя на его память и наложено проклятие.
— Мессалина! — вырвалось у Вителлия.
— Да, — ответил Ферорас.
После долгого молчания Вителлий проговорил:
— Я часто думал о том, как же случилось, что на рассвете мне повезло встретить весталку. Да и другие задавались тем же вопросом. Теперь все ясно. Тем не менее я все равно связан с судьбой Туллии. Я стал причиной ее смерти, и об этом мне никогда не забыть.
— Не будь тебя, — попытался успокоить гладиатора Ферорас, — на твоем месте оказался бы кто-то другой. Туллия искала смерти. Весталкой она стала не по своей, а по родительской воле. Уже через год девушка поняла, что не сможет выдержать обет тридцатилетнего целомудрия. Поэтому она и решила соблазнить какого-нибудь мужчину. Это было самоубийство.
— Самоубийство… — беззвучно повторил Вителлий. — И случилось все это только потому, что она была так похожа на девушку, которая полностью владела моим сердцем.
— Ты все еще любишь ее? — спросил Ферорас и, не дожидаясь ответа, сказал: — Это самое худшее из того, что может быть в твоем положении.
Вителлий отшатнулся.
— Я уже однажды говорил тебе, — с жаром продолжал Ферорас, — что гладиатор не смеет растрачивать свои силы и чувства на женщин. Его любовь принадлежит арене. Она требует всего человека, ей не нужны мечтательные влюбленные, сластолюбцы и слабаки. Женщины существуют только для того, чтобы удовлетворять твои потребности. Если ты захотел иметь какую-то женщину, удовлетвори свое желание, но никогда не растрачивай на нее свои чувства.
