на опасность быть раскрытым, Макс написал несколько писем Джул, но так и не получил от неё ответа.
Гаруда выбирал для полёта сектора космоса, позволявшиие минимизировать шансы встретить транспорты Федерации, так что «Пожиратель» передвигался без приключений. Много времени занял путь мимо Земли, так как пришлось огибать этот наиболее охраняемый сектор по траектории, в два раза превосходящей сферу активности патрульных катеров — Гаруда настоял на том, что лучше перестраховаться.
Макс полностью вернул физическую форму. На корабле имелся зал с прикреплённым к нему мастером Тонгом — точно таким же, как на «Звезде Полыни». Похоже, все роботы-наставники по единоборствам были одинаковыми. Кроме того, в этого загрузили прогресс, достигнутый Максом с предшественником, так что он просто продолжил занятия с того же места. В свободное от занятий и тренировок время парень играл с бортовым компьютером в шахматы, а с Пшежиковским — в бильярд.
В день, когда «Пожиратель» должен был достичь космического пространства Меркурия, Макс сидел в рубке и просматривал коды идентификации, присланные для безопасного выхода на орбиту планеты. Корабль должен был проходить как транспортник фирмы «Пищевые агрегаты». Потом, уже после того, как на борту окажется Эмиль-Антуан Вейгор, предполагалось принять личину грузового корабля Вейгорских верфей. Был ли запасной план на случай, если магнат откажется стать четвёртым Всадником, Макс не знал.
В рубку вошёл Рей Фолнер в форменном комбинезоне Ангела.
— Как дела? — спросил он, садясь в своё кресло.
— Отлично, — отозвался Макс. — Изучаю коды.
Фолнер махнул рукой.
— Главное, чтобы их знал Гаруда.
Макс промолчал.
— Слушай, Джон, — Фолнер взял стакан и налил себе виски с содовой. — Ты понимаешь, что скоро вам предстоит перевернуть мир?
— Отец Эбнер донёс до меня эту мысль, — от Макса не ускользнуло, что Ангел опустил обращение «брат» — должно быть, разговор предстоял задушевный.
— Хорошо, — Рей Фолнер кивнул.
Поболтав виски в стакане, он спросил:
— А тебе не страшно?
Макс удивлённо взглянул на коротышку и покачал головой.
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
Фолнер пожал плечами.
— Всё-таки, это открытие… — он помахал в воздухе рукой, — не совсем обычное, что ли. Не рядовое, понимаешь?
— По-моему, открытие уже было сделано, разве нет?
В глазах Фолнера скользнуло непонимание.
— А, ты про армирующую решётку, — кивнул он, наконец. — Ну, это так, цветочки. Я говорю про артефакт ксенов.
— А что с ним?
— Эта штука может быть чем угодно. Не известно, что произойдёт, если вы её запустите.
— Разве её не достаточно изучили?
Фолнер скептически усмехнулся.
— Разве можно понять, что сотворил совершенно иной разум с ему одному известными целями? Я боюсь, что в этой штуке полно сюрпризов. Не зря те уроды с Европы так взъерепенились, узнав, что мы тянем руки к их игрушке.
— По-моему, решение уже принято, — заметил Макс, откладывая бумаги с кодами и подзывая динсбота-официанта, чтобы заказать сэндвич с ветчиной и сыром.
— Да, — Фолнер задумчиво покачал головой. — Конечно.
— Нам остаётся исполнить свой долг, — сказал Макс.
— А в чём он?
— Я имел в виду приказ Великого Мастера.
— Да, ты прав, — Рей Фолнер сделал большой глоток из своего стакана и поморщился. — И всё-таки, страшно.
Через четырнадцать часов «Пожиратель» вошёл в космическое пространство Меркурия. Гаруда передал коды идентификации таможенному спутнику, и кораблю предоставили допуск на восемь часов, достаточных для разгрузки, погрузки и технического осмотра.
Ещё через четверть часа «Пожиратель» подлетел к орбитальной станции «Гагарин-3». Сидя в рубке с Пшежиковским и отцом Эбнером, Макс наблюдал на мониторе за тем, как хабитат появляется в поле зрения. Ангел запрашивал связь с верфями, чтобы договориться с Эмилем-Антуаном Вейгором о встрече, но пока получал только отказы.
— Похоже, мы можем застрять здесь на некоторое время, — заметил отец Эбнер.
— У нас всего восемь часов, — напомнил Макс.
— Знаю, — отозвался священник, побарабанив пальцами по подлокотнику.
Пшежиковский запрашивал связь раз за разом, видимо, уповая на свою настойчивость. Наконец, коммутатор ответил, что верфи на связи.
— Соединяйте, — сказал отец Эбнер, подавшись вперёд.
В динамиках раздался тихий треск, потом довольно чётко мужской голос проговорил:
— Приём. Слушаю вас.
— Приём, — отец Эбнер нервно облизнул губы. — Говорит транспортный корабль «Пищевых агрегатов». Меня зовут Рихард Эбнер.
— Риношида Гутогава, личный секретарь мистера Вейгора. Чем могу помочь?
— У меня есть неотложное дело к господину Вейгору.
— Вы договаривались о встрече?
— Нет.
— Изложите мне суть проблемы, и я передам её мистеру Вейгору.
— Это дело личного характера.
Повисла короткая пауза, затем секретарь сказал:
— Минутку.
В рубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием в динамиках.
Отец Эбнер сделал несколько глотков из стакана с газировкой, вытер губы салфеткой и прикрыл глаза. На мониторе аватар Гаруды сменил цвета: вместо тёмно-розового стал сине-зелёным.
Наконец снова раздался голос секретаря:
— Господин Эбнер?
— Да? — священник мгновенно открыл глаза.
— Мистер Вейгор готов встретиться с вами сегодня в три часа по местному времени.
Отец Эбнер вопросительно взглянул на Гаруду.
— Через четыре с половиной часа, — отозвался бортовой компьютер.
— Хорошо, — проговорил отец Эбнер. — Куда нам прибыть.
— Сколько вас будет?
— Трое. Я, мистер Джон Сеймор и наш пилот.
— Хорошо. Передаю координаты: Gagarin-3-habitat/Kor.58/17.Yer.Ferman Str.794/68/45. Там вас встретит провожатый. Позывной «Xfgty678».
— Договорились.
— Тогда всего доброго.
— И вам.
Секретарь отключился.
Отец Эбнер с лёгкой улыбкой посмотрел на Пшежиковского, потом на Макса.
— Думаю, нам следует подкрепиться и переодеться, — сказал он, поднимаясь. — Ты составишь мне компанию, брат Джон? Я имею в виду обед.
— Конечно, — Макс встал. — Вы хотите надеть штатское?
— Это будет логично, разве нет?
— Думаю, да.
Глава 33
Отдохнув после еды, Макс отправился потренироваться. Ему нравились занятия с Тонгом. Тот был терпелив и всегда отпускал какую-нибудь «мудрость». Вот и в этот раз, отразив серию стремительных, тщательно продуманных атак противника, заявил:
— Вы слишком полагаетесь на заранее составленную стратегию.
— А что, не надо? — спросил, отдуваясь, Макс.
— План — это хорошо, но нельзя становиться его рабом. Нужно уметь быть гибким. Перестраиваться. Ориентироваться по изменяющимся обстоятельствам. Не только в бою с конкретным противником, но и на войне. Да и в жизни. Впрочем, последнее —
