колокольный звон ошалело выбегали из домов мужики, бабы, старики, старухи и озирались кругом, гадая, где пожар.
— Наделали делов, — махнул Санька рукой, — в жизнь не расхлебать.
— Айда на переезд! — крикнул Петряков и кинулся первым по лесенке вниз.
— Может, поспеем установить паром на место, — сказал Санька, семеня ногами за Гарькой по крутой лестнице.
На улицу уже высыпал из домов весь народ. Суетились все, кричали, но никто ничего не понимал. И вперебой спрашивали друг у друга:
— Где горит-то?
— Где пожар?
Долотов и Гарька, не обращая ни на кого внимания, бежали вперегонки по улице.
— Авось успеем.
Дед Арсень забрался на крышу своей избы и осматривался кругом из-под ладони.
— Куда вы? — крикнул он Саньке и Петрякову.
— Туда! — на бегу махнул рукой Долотов.
Дед Арсень спешливо слез с крыши, погнался за ребятами. А за дедом Арсенем кинулся весь народ.
— Утопленника, может, вытащили из реки!.. — крикнул кто-то на бегу.
Так и пошло по цепи: утопленника вытащили!
А Санька еще за полверсты до переезда орал:
— Паром давай на место!
Пустой паром быстро плыл по течению.
— Все равно ничего не поделаешь теперь: не поспеть, — начал отставать от Саньки Петряков. — Наделали делов…
Позади Саньки и Петрякова от самого села на полторы версты растянулся хвост. Все бежали к реке. Откуда-то со стороны, из ивняка, напересек «хвосту» выбежали трое: Минька, Кондратьев и Махонька. Минька во весь голос орал:
— Куда бежите? Каратели едут! С того берега!
— Как начнут вот стрелять! — кричал Кондратьев.
Все толпище разом, как перед пропастью, остановилось. Бабы завыли:
— Ой-ой-ой, сокрушители опять!
— Да не каратели это, — кричал Санька, — свои это!
Но никто не слышал его. Все только суетились и кричали без толку:
— Беги куда глаза глядят!
— Скотину на бечевку, семью под мышку и айда в лес, в овраг!
Минька вперебой всем кричал:
— Мы вот паром сняли, чтоб не дать им переправиться.
— Что паром! — размахивали мужики руками. — Бродом переедут.
Более сметливые мужики повернули уже оглобли назад, подались к селу. Сначала зашагали, а потом кинулись в бег. Побежал было и Минька, но его сзади нагнал Санька Долотов и схватил за шиворот:
— Ты чего это бунтуешь, мутишь народ? Отесовцы ведь едут.
— Как отесовцы? — вылупил Минька глаза.
— Ошибка вышла, — подбежал к Миньке и Петряков, — сыздали мы плохо усмотрели.
— Вот дураки, — со злобой процедил Минька, — доверь вам. Заварили кашу.
— А пускай они бегут, — махнул вслед хвосту Санька.
Но народ не доходя села разом опять припрудился в кучу. Навстречу шел звонарь Екимка Рукосуев. Шагал он степенно, и лицо его расплылось в улыбке.
— Ну что, дождалися гостей? — мотнул он носом в сторону Ардаш-реки.
— Тебе радость, дураку! — озлобленно крикнули мужики на Рукосуева.
— С него взятки гладки…
— Чего ему бояться?
— Под крылышком церкви спасается!
— Думал я — пожар, — спокойно докладывал Рукосуев народу, — забрался на колокольню, гляжу — отесовское войско к нам жалует…
Чуть не с кулаками накинулись мужики на Екимку:
— Под пулю хочешь подвести нас!
— Карателям рад, обормот!
Екимка забожился, закрестился:
— Истинный бог, отесовцы! Вот-вот явятся!
Все повернулись к реке, уставились на переезд. К народу бежали Минька, Санька, Гарька и в один голос орали:
— Отесовцы едут!
— Айдате встречать гостей, — махнул рукой Екимка. — Они к нижнему переезду погнали… к броду.
Весь народ решительно повалил к реке.
— Команда, за мной! — крикнул Минька и, опережая толпище, лётом кинулся к нижнему переезду.
Глава XXVIII
С высокого правобережья дорога круто падала к реке, к бродному переезду. Верховые партизаны спускались по ней гуськом. Кони их, точно боясь споткнуться, шли мелкими шагами.
Ардашевцы сыздали узнавали среди партизан своих односельчан.
— Вон он, Елисей-то! — кричали они на бегу. — Вон Маврин Трофим, а вон Петряков на савраске.
Только оружием напоминали партизаны бойцов. Не будь у них оружия, казалось — были мужики на пашне и вот после работы возвращаются домой.
— Минька, видишь вон братку Андрюху? — вытянул руку вперед Кондратьев.
Бежали ребята впереди всех. Бежали вперегонки.
Раньше Кондратьева Минька сам усмотрел среди отесовцев и отца, и дядю, и заложников, и новобранцев.
Шагом съехали верховые партизаны с крутого спуска и к самой реке погнали вскачь. Ружья их подпрыгивали за спинами как заводные. У самой реки опять вы-равнялись партизаны гуськом и через реку поехали шагом.
Первыми заехали в реку ардашевские мужики. Пенилась и клокотала вода меж ногами коней. На середине реки вода доходила коням до половины брюха. Чтобы не замочить ног, примащивались партизаны на спинах коней — кто на корточки, кто на четвереньки.
Минька Бастрыков неотрывно следил за партизаном, который ехал следом за Андрюхой. Был тот партизан мал ростом и все время привскакивал на стременах. Ружья он не имел, но в обмундировании был в военном.
— Да это Алешка! — обрадованно вскричал Минька.
— Где? Который? — закричали ребята.
— А вот за Андрюхой едет. На пеганке который.
Алешка заехал уже на середину реки. Крепко ухватясь за гриву, вытянулся он повдоль спины коня.
— А верно, ведь он… Алешка! — вскричали ребята.
За кавалерией, за верховыми погнали коней в реку партизаны на подводах. И поплыли их телеги за конями как лодки-плоскодонки.
На каждой телеге сидело по три, по четыре партизана.
Позади всего обоза на двух двуколках-«бедах» ехали пулеметчики. За пулеметчиками на паре везли тяжелую артиллерию — пушку-«антипку». Сам Антипка сидел верхом на пушке, а помощник его правил конями.
Пока добежали до переезда ребята, верховые партизаны переправились уже на левобережье.
Алешка выехал на берег отважным полководцем.
Спереди у него за ремень был заткнут револьвер. С левого бока свисал кортик.
Издали замахал он встречь ребятам фуражкой. А когда ребята вблизь подбежали, зычно поздоровался:
— Здоро́во, команда!
Ребята вразнобой крикнули в ответ:
— Здоро́во!
— Здравия желаем!
Все ребята подбежали к Алешке, а Минька, будто не видя его, кинулся к брательнику своему Андрюхе.
— Каратели, — выпалил он, еле переводя дух, — каратели всё пожгли у нас…
— Чего же ты их допустил? — посмеялся Андрюха. — Плохо дом стерег…
— А сам-то сбежал, — сказал Минька и потянул брата за ногу. — Слезай давай, хоть до села проедусь.
Андрюха слез и стал разминаться. Минька вырвал у него повод и в момент вскарабкался на коня.
— Смотри не уведи куда! — крикнул Андрюха.
Минька хлестнул концом повода коня, приосанился и карьером подъехал к Алешке.
— Здорово, главнокомандующий, — приложил он руку к картузу, — ну как, с отцом приехал?
— Здорово, — козырнул в ответ Алешка. — Понятно, с отцом, а то как же!
— А мы ждали-ждали тебя, — сказал Минька.
— Ну и дождалися! — крикнули ребята.
Глаз не спускали ребята с Алешкиного револьвера, любовались
