поделиться спиртом – таков таёжный закон.
Отдохнувшие ребята цепочкой уходили по тропе. Они с благодарностью помахали таёжникам. Ладонь Крутова, протянутая бородачу, утонула в его огромным и жёстких пальцах.
– Вы это, – замялся здоровяк, – нас не видели, хорошо?
– Конечно, какое нам дело до встреченных в тайге людей! У нас своя дорога, у вас своя!
– И ещё, – добавил детина, – я видел у тебя на карте маршрут вдоль Агафьиных болот проложен. Не ходили бы вы там! Места нехорошие, с дурной славой!
– Ребята, подождите! – крикнул своим Крутов, – Я сейчас!
– Газ болотный, ядовитый, говорят, до ужаса! – продолжил мужик, – Сразу за второй излучиной на Большую сопку возьми. Увидишь её, она там одна такая.
– Это ж километров пятьдесят кругаля делать! – возразил Крутов.
– Ну, сам смотри, я тебя предупредил….
Здоровяк ещё раз пожал руку и пошёл к костру.
Крутов догнал своих.
– Чего он? – поинтересовался Дементьев.
– А, болотами пугает! Говорит, черти там водятся! – усмехнулся комсорг.
Они шли и шли. Тропа то уходила в сопки, то опускалась в распадки. Отдыхали ещё несколько раз, стараясь максимально сократить время отдыха, потому что приближающиеся сумерки уже явно плыли над тайгой, нагоняя на отряд уныние и тревогу.
– Ну, чего сникли все?! – стараясь быть весёлым, крикнул Крутов, – Вон до того кедра рукой подать. Дойдём и баста, отдых на всю катушку!
Лагерь разбили быстро. Костёр яростно пожирал сухие ветки, и треск его эхом разлетался по уставшей от дневного зноя тайге. Понемногу уходила усталость, горячий чай теплом разливался по жилам, и снова хотелось жить! Расставленные палатки окунули в романтику среди таёжной шири и все понимали, что сделали важный шаг в своей выбранной профессии. Девчонки присели возле Юрки Дементьева, и он с упоением терзал гитарные струны, стараясь аккуратно выделить каждый звук, каждую ноту.
Жужжали надоевшие комары, тем более до болот было рукой подать. Все понимали – где болота, там и комары.
– Я вот всё думаю – странные мужики попались нам у излучины, – присевший возле Крутова Дима Степанов бросил в огонь докуренную сигарету, – Один вообще какой-то, словно пришибленный!
– Просто браконьеры они, что ж тут странного! – сказал Крутов, – А ты откуда думал свежее мясо на угощенье? Тот, здоровый, попросил никому о них не рассказывать! Да и ружьё я приметил под кустами. Ветками забросали с глаз долой. Третий просто трусоват немного, поэтому и молчал всё-время. Так-то!
– Слушай, комсорг, ты что-то про чертей говорил! – отложил гитару Дементьев. Все сгрудились возле Крутова.
– Черти не черти, а давайте решать, как свой путь продолжать будем!
Он рассказал им про газ, который смертельно опасен для жизни. Если пройти болота без ночёвки, то есть шанс остаться меньше покусанными комарьём, да и лишний день на берегу Реки, на которую они выйдут в конце маршрута, будет не лишним.
– Володь, а сколько до Реки? – спросила одна из девушек.
– Пять дней пути, ребята! – потёр висок Крутов, – Мы ж только начали. Так что вся романтика ещё впереди!
Он развернул карту и показал маршрут:
– Браконьеры вот этот путь предложили!
– Какие браконьеры? – спросил кто-то, но видимо, поняв о ком идёт речь, больше не задал ни одного вопроса.
После дебатов решили всё-таки идти вдоль болот – не хотелось терять лишние день-два. Рассчитывали пройти быстро с минимальными остановками.
Вышли рано утром, наскоро свернув палатки. Крутов обернулся на залитый костёр:
– Прощай брат! Сколько вас таких ещё будет на нашем пути!
Спёртый воздух Агафьиных болот ворвался в лёгкие внезапно.
– Вот зараза! – выдохнул кто-то из ребят.
– Идём размеренно, без остановок! – предупредил ещё раз Крутов. Он почувствовал лёгкое головокружение, и ему стало неспокойно. Зачем сюда повёл? Для чего?
Через полчаса дышать стало совсем трудно. Тропа петляла по самому краю топи, то отдаляясь от неё, то приближаясь вновь. Крутов постоянно оглядывался, слыша, как где-то позади охали девчата, и тяжёлое дыхание парней вселяло беспокойство. Сил оставалось мало и хочешь, не хочешь, а организм требовал отдыха. Комсорг собрался было объявить привал, но заметил в стороне, аккурат возле небольшой сопочки, крышу избушки. Зимовье!
По мере приближения к жилищу, воздух, казалось, становился чище. Даже комариный писк затихал, оставаясь у этих проклятых болот. Когда группа вышла на поляну, у одной из девушек случилась истерика. Она вместе с рюкзаком упала по землю и громко зарыдала.
– Ну, всё, Володь, надо менять планы! – остановился возле расстроенного комсорга Дементьев.
– Да, Юра, надо! Весь наш настрой был рассчитан на железный организм…. Всё, ребята, ночуем и утром назад к месту последней ночёвки! – крикнул он своим обессиленным спутникам.
Зимовье оказалось старым, заброшенным много лет назад. Сгнившие доски крыши кое-где сползали со сруба, но в любом случае этот было жильё. Пусть не комфортное, с почерневшими от времени нарами, зато со стенами. Даже отсутствие двери оставалось незамеченным для уставшего отряда.
Разбили пару палаток. До вечера было ещё нескоро, а некоторые уже укладывались спать. Одни расположились на скрипучих палатях избушки, другие просто сидели у разожженного костра и молча смотрели на огонь. Кто-то залез в палатку и изредка вздыхал, нагоняя тоску и уныние. Даже Юрка, неунывающий балагур, не брал в руки гитару, а сидел возле Крутова и ковырял палкой тлеющие ветки костра.
– Что-то не то мы сделали, – толкнул он плечом комсорга, – Может, обходной тропой надо было!
– Так и пойдём, – согласился Крутов, – как только на старое кострище вернёмся. А ребята пусть отдыхают. Смотрю, весь задор пропал возле этого болота.
– Действительно, место какое-то странное.
Ближе к вечеру все отправились спать, а Крутов всё сидел возле огня и винил себя за неправильно принятое решение. Где-то на болотах охнула птица. Комсорг вздрогнул от неожиданности и всмотрелся в темноту. На другой стороне поляны среди распушившихся кустов малины заметил человеческий силуэт.
– О, как! – удивился он, – Эй, кто там прячется?! Подходи поближе!
Силуэт не шевелился, но луна, выглянувшая из-за сопки, осветила его настолько, что Крутов смог определить мужчину в плаще, которые так облюбовали рыбаки. «На того браконьера похож, что встретили возле излучины – подумалось ему, – Как звали-то? Фёдор, кажется!»
– Фёдор, ты? – крикнул Крутов в темноту.
Силуэт ещё немного постоял, сделал шаг назад, и малиновые ветки скрыли его от посторонних глаз.
– С кем разговариваешь? – услышал комсорг за спиной Юркин голос.
– Почудилось, наверно.
Он рассказал ему про видение.
– Бывает, – успокоил Крутова Дементьев, – Газ болотный, миражи всякие. Бывает!
Вот только комсорг был уверен, что никакие это не миражи и не видения, а просто стоял человек в сторонке и наблюдал за ними. Зачем, почему?
На следующий день они вернулись к первому кострищу. Весь путь прошли в полном молчании. Спешили, словно, бежали от чего-то страшного и неповторимого, которое так и не свершилось, не произошло, но преследовало их по пятам, не проявляя себя.
А возле кострища, посовещавшись, решили вовсе свернуть маршрут, посчитав его неудачным и не продуманным. Крутов взял всю вину на себя, но
