Кажется, я поняла, почему Тим не торопился. Не хотел напугать, потому что сейчас мы не занимаемся любовью. Мы именно что "трахаемся". Точнее, меня трахают, отрываясь за все месяцы динамо. Выжимая до последней капли и заставляя до крови кусать губы, чтобы не переполошить всю деревню.
Быстро, резко, глубоко и больно… от того, насколько приятно. До искр в глазах. До кровавых бороздок на его плечах, в которые неосознанно впиваются мои ногти. До хаоса в мыслях, среди которых бегущей строкой проносится лишь одна: только чтобы это не заканчивалось…
– Переворот, ― секундная передышка, хлопок по заднице и я оказываюсь снова на нём.
Ненужный и лишь мешающийся топ снимается окончательно в процессе, спутавшиеся и мокрые от пота волосы наматываются на кулак, заставляя запрокинуть голову и отдать всю себя во власть его поцелуев. Запахи и звуки секса пропитывают весь амбар. Зайди кто сейчас сюда, мы не заметим. Возможно, уже заходили. Не знаю. Мне всё равно. Всё, на что меня хватает снова и снова хрипеть:
– Ещё…
* * *
Град спал, но дождь продолжает идти. Докапывает своё, потому что впереди уже брезжит просвет. Скоро снова начнёт палить солнце и начнётся духовка. Пока же наслаждаемся последними крупицами свежести и мгновениями уединения.
Стоим с Тимой, подпирая открытый дверной проём. Я, снова одетая, с одной стороны ― он, в одних шортах, с другой. Я пытаюсь отдышаться, едва сдерживая глупую улыбку и краснея от одних только воспоминаний за то, что происходило всего каких десять минут назад. Он просто смотрит на меня и курит.
Что в его мыслях ― понятия не имею, но дорого бы отдала за возможность узнать. Вот только мы молчим. Не знаю как его, а у меня от этого возникает неловкость и просыпается чувство стыда. Может, он разочарован? Может, я не дотягиваю до тех девушек, что были у него раньше? Может…
Нет, лучше завязывать, иначе сама же себя накручу.
– Перестань, ― вдруг говорит Нечаев.
– Что?
– Думать.
– Вообще или именно временно?
– Прямо сейчас. Весь твой мозговой процесс читается у тебя на лбу.
– И что там интересного?
– Интересного много, хорошего ― ничего.
– А плохого?
Тим делает затяжку, выдыхая облако пара.
– Только не говори, что жалеешь?
– А ты?
– Сейчас перекурю, и пойдём на второй круг.
– Это не ответ.
Нечаев, театрально закатив глаза, подходит ко мне, насильно отнимая мои скрещенные на груди руки и закидывая их себе на плечи.
– Пуля, дура ты.
– Очень мило, спасибо.
– Я люблю тебя. Ты великолепна. Я тоже хорош. Если ты не симулировала, конечно. В чём проблема?
Обнимаю его за шею, перебирая короткий ёжик волос на затылке.
– Что будет с нами дальше? ― спрашиваю я.
– Ммм… Сюда пиццу можно заказать? ― хмуро поджимаю губы, показывая, что шутка не удалась. ― А чё? Нам бы хавчика сюда и я бы до утра не уходил. А лучше до послезавтра.
– Почему до послезавтра?
– Потому что во вторник надо гнать в Москву. А до этого момента я бы наслаждался тобой. Без посторонних, а то слишком много дармоедов на квадратный метр. Приходится спать с Герой на одном диване, а это, знаешь ли, не очень мужественно. Я тут его ночью случайно обнял ― больно летел на пол от пинка.
Трясусь в беззвучном смехе. На такое представление я бы глянула.
– Ты сам этих посторонних сюда позвал, забыл?
– Было ради чего. Или скажешь, нет?
Отмалчиваюсь, но он и сам знает, что этот его поступок, один из немногих серьёзных, действительно дорогого стоил. И много что помог определить во мне самой.
– Лучше ответь: я могу тебе доверять?
– Можешь.
– Всецело?
– Да. Сотню раз ― да, ― смахивая с моего лба налипшие пряди снова награждают меня поцелуями везде, где придётся. Бережными, обожающими, от которых хочется раствориться и стать чем-то невесомым. ― Так варик с пиццей актуален? ― и снова замечания не в кассу. Как же он любит всё портить.
– Нет.
– Жаль.
– Нам пора идти.
– Прям под дождём? Да ну нафиг, ― Тим частично высовывается наружу, почёсывая нос и сканируя плывущие тучки. ― Время ещё есть.
– Время на что?
– На второй заход. А ты что думала? Легко не отделаешься, ― подхватив под талию, меня хохочущую, но не сопротивляющуюся утаскивают обратно в тень стогов. К вечеру, такими темпами, на теле не останется ни одного живого места. На сене очень приятно, но оно дико царапучее.
К тому моменту как решаем всё-таки вернуться в дом, мы похожи на людей, которых закинули в клетку к диким кошкам. У меня основной удар приняли локти и колени ― на чём, собственно, сильнее топталась, то и натёрла, у Тимы все икры и спина в отметинах. Которые он и не скрывает, гордо вышагивая голым по торс. Футболку отказался обратно надевать, просто закинул на плечо.
Ливень размыл дороги, превратив их в сплошную грязь и лужи. У моих белых кедов, вероятно, уже нет шанса отмыться до первичного блеска, при том, что Нечаев принимает основной удар на себя, перетаскивая меня в самых труднопроходимых местах.
– Тим, погоди. Можно тебя попросить? ― спрыгиваю с него, когда выходим из нелюдимой зоны к началу частных секторов. ― Давай не будем пока афишировать наши отношения?
Просьбу встречаются непонимающим морганием.
– Не понял.
– Ну… я только сегодня расстроила свадьбу. Если нас увидят в обнимочку, это будет не очень.
– Кто увидит? Твой несостоявшийся женишок?
– Да причём здесь он. Я говорю про соседей. Они же ещё даже не в курсе,
