– Пожалуй… ну да, он уехал минуты через две. Или через пять. Ну… вроде того.
– Этот?
– Угу. Прямоугольник рядом с желтым. Аккурат рядышком.
Бронкс внимательно изучал салфетку. Рядом с желтым фургоном. Перевел взгляд с салфетки на парковку. Скудный свет уличных фонарей падал на асфальт.
– Вы уверены? Он уехал сразу после?
– Уверен. И задний ход не давал.
– Как это?
– Все, кто здесь паркуется, заезжают передом, а выезжают задним ходом. А этот поступил наоборот.
Две машины на соседних парковочных местах. Две машины одного типа. Один капотом внутрь парковки, второй – наружу.
Бронкс скомкал салфетку, швырнул в мусорное ведро. И попал.
Все чертовски просто, как когда двое людей спят валетом. Две одинаковые машины паркуются бок в бок, стоя в противоположных направлениях, а потому их правые раздвижные двери всего лишь в полуметре одна от другой.
Бронкс кивнул хозяину забегаловки, сокрушенно вздохнул и вернулся в темноту расширяющейся зоны поисков.
* * *
Лео протянул руки вверх, к люку Пещеры Черепа, принял спортивную сумку, набитую 500-кроновыми купюрами, и поставил ее на одну из полок дальней стены.
Следующую сумку, с купюрами разного достоинства, поместил возле коробок с боеприпасами.
Они стояли на парковке в разгар часа пик, среди множества приезжающих и уезжающих людей, с заряженным оружием, в лыжных масках. Совершенно беззвучно. Совершенно спокойно. Над головой громыхали поезда подземки. Остановился автобус, выплюнул пассажиров. Голоса двух молодых парней, которые прошли мимо, даже не догадываясь, что лишь тонкий корпус фургона отделяет их от четверых грабителей, уходящих с места преступления.
– Жилеты, Винсент, передай их мне.
Винсент стоял на коленках возле люка, расстегивая молнию одного из кофров – автоматы, обоймы, боеприпасы и армейские жилеты.
– Не этот, другой.
Следующую молнию заклинило, пришлось ему немного попотеть. Бронежилеты, большие круглые наушники, тоненький микрофон. По одной он передал все вещи через сейф в руки Лео, а тот отправил их на полку над сумками с деньгами.
Они оставались там шестьдесят секунд. За это время Феликс открыл боковую дверь, дотянулся до второго фургона, припаркованного в противоположном направлении, нажал ручку и открыл его боковую дверь. Два одинаковых фургона превратились в одно целое, две открытые двери, одна против другой, скрытые от посторонних глаз. Короткий прыжок из одной машины в другую. Феликс на водительское место, Яспер и Винсент с сумками и, наконец, Лео, закрывший дверцы обоих фургонов, которые снова разделились. Те же движения, что и пятью минутами тридцатью секундами раньше, когда они были на пути в банк. Но в обратном порядке.
– Винсент? Комбинезоны и лыжные маски сложи отдельно – мы их сожжем.
Первая важная смена автомобилей. Всего в нескольких сотнях метров от банка, который они только что ограбили. Трансформация. Никто не видел, как они покинули желтый фургон, никто не знал, что приехали они на таком же, только синем. И круг расширился. Математическая формула, какой полиция пользовалась в любой разыскной операции, – время, прошедшее с момента преступления, умножалось на расстояние до места, где стоял последний автомобиль, на котором уходили преступники, – этот круг становился для полиции зоной поисков и свидетельством их шансов на поимку.
Два километра до следующей перемены машины, еще одна парковка в другом месте, втиснутая между трехэтажным домом и купой деревьев. Тридцать секунд на переодевание из комбинезонов и масок в рабочие штаны и рубахи, тридцать секунд на перенос сумок и кофров через рощицу, двадцать пять секунд, чтобы загрузиться в последнюю машину – один из их собственных пикапов с надписью “Строительство К°”, который вскоре смешается с автомобилями других работяг, едущих с работы домой, Феликс и Лео на переднем сиденье, Яспер и Винсент под брезентом в кузове. Через двадцать минут они сидели у себя в гостиной, слушали по радио, как спецназ подкрадывается к пустой машине.
– Теперь давай все, что во втором кофре.
Через люк Лео принял оба пистолета-пулемета и АК-4, обернул один из стволов красной лентой и положил оружие на нижнюю полку.
– Лео?
– Что?
Винсенту тоже хотелось ему сказать. Но ощущение было такое странное. Он никогда такого не говорил.
– Просто чтоб ты знал…
Лео взял последний автомат, который был намного больше и тяжелее, пометил его ствол красной лентой, положил рядом с остальными, из которых больше стрелять не будут. Потом огляделся. Осталось двести восемнадцать единиц автоматического оружия.
– Что?
Произнести было так трудно, слова могли прозвучать фальшиво или искусственно, хотя и были искренними.
– … я тоже тебя люблю.
36
Джон Бронкс включил компьютер и кликнул файл под названием СВЕДМЮРА. Там было два документа. Он подвел курсор к первому – КАМЕРА 1, камера наблюдения над входом. Кликнул еще раз и перевел время на 17:51, когда трое грабителей в масках вошли в здание банка.
Всего пять секунд фильма. Без звука, без цвета. Кадры дергаются, как всегда при движении камер наблюдения.
Чей-то затылок. Вот что камера видит в первую очередь. Черная голова с наростами на ушах, в следующем кадре уже черная шея.
Бронкс просматривал кадры один за другим. Черная голова поворачивает корпус вполоборота, высматривает камеру, поднимает оружие, целится.
Кадр за кадром. Ты меня видишь. Секунда за секундой. Я тебя вижу.
И в глазах – ни злобы, ни страха, ни стресса.
ПИА ЛИНДЕ (П. Л.). От них пахло. От ботинок. Вроде как ваксой. Знаете, бензин и ириска, так обувь пахнет сразу после чистки.
Женщина, которая как раз подошла к стойке, с пластиковой сумкой в правой руке и номерком в левой. Затем пальба.
П. Л. Такие блестящие. Когда смотрела на них, я… видела свое отражение.
Казалось, она лишилась всех костей и суставов. Это падение. Надо как можно быстрее распластаться на полу. И хотя до того напугана, что не в силах понять происходящее, она снова поднимает голову, смотрит на лицо в маске, потому что хочет знать.
Джон Бронкс кликает регистратор времени, изображение застывает.
Во время допроса она сидела перед ним, прислонясь к окну банка, из одного уха текла кровь, одна барабанная перепонка точно лопнула. Потом нервы не выдержали, последние ресурсы были исчерпаны, из глаз текли слезы – они явились как расстрельная команда, производящая казнь, не раздумывая о том, кто стоит перед ними с завязанными глазами, наводили ужас и вынуждали каждого к покорности.
– Джон?
Санна, в дверях его кабинета, как и последний раз. Несмотря на поздний час, она все еще находилась в управлении.
– Я закончила анализ. В банке произведен в общей сложности восемьдесят один выстрел, что, по имеющейся статистике, означает, что мы имеем дело с одним из самых жестоких ограблений в Европе.
Она прислонилась к дверному косяку. Видимо, так и будет стоять там.
– Калибр семь шестьдесят два. Оболочечные. Изготовлены в Швеции. Карлсборг, восьмидесятый год.
– Вот как?
– Я не могу определить, то ли оружие и те ли преступники, что совершили ограбление инкассаторов.
– Но это не исключено?
– Следователь, вероятно, видит сходство, некую модель, Джон. Но подтверждающих фактов нет.
– Ты имеешь в виду, что мы можем иметь дело с двумя группами, вооруженными шведским армейским оружием, совершающими грабежи в одном и том же районе, одной и той же осенью?
– Нет, я имею в виду не это. Просто говорю, что криминалистические улики не исключают такой вывод.
– В Фарсте почти сорок выстрелов. А теперь… восемьдесят один? Сперва они расстреляли инкассаторский автомобиль, а затем банк. Наверняка хотя бы несколько выстрелов из того же оружия!
– Нет.
– Нет?
– Ни одно оружие не использовалось дважды. Я установила все, что могла.
– Но модель есть. Их поведение.
– Да. Но нет фактов.
Он посмотрел на нее.
– А если бы я опять захотел послушать, что думает Санна, а не то, что установил криминалист?
– Есть… модели движения, которые повторяются. Вторая камера. Прямо перед тем, как ее расстреляли.
Пока она говорила, он повернул к ней монитор компьютера.
– Согнутые ноги. Низкий центр тяжести. В точности так говорил инкассатор, когда его допрашивали возле автомобиля. И здесь – видишь? Стрелок стоит точно так же.
Безмолвная картинка дергается. Но все видно четко.
– Кроме того, его палец, увеличь немного вот этот кадр… отчетливо видно, он лежит на предохранителе, совершенно прямой, параллельно стволу, словно показывает на нас.
Еще несколько кадров, потом Бронкс снова остановил время, увеличил руку в перчатке. Санна наклонилась, всматриваясь.
– Дисциплина, Джон. Никогда не подставляй своих людей, каждый выстрел должен быть точным. Этот грабитель кладет палец на спуск только перед самым выстрелом – он помнит о безопасности оружия, он не самоучка. Он прошел подготовку. Тысячи раз занимал огневую позицию. Да, его вымуштровали.
