Дверцы распахнулись с тихим скрипом, темное нутро пахнуло лавандой, и в тусклом свете показались висящие на плечиках платья, похожие на диковинных птиц. А это что? На нижней полке выстроились в ряд деревянные фигурки, напоминающие те, что заполняли секретер Беллы. Какие-то из них выглядели совсем как настоящие, даже глаза блестели живым блеском, а другие казались всего лишь грубыми заготовками. Я взяла одну из таких и провела пальцами по едва заметным контурам, вырезанным в плотном дереве. И неожиданно почувствовала странное желание. Мне захотелось доделать эту скульптуру. Превратить ее в прекрасную девушку с маленькими кошачьими ушками и пушистым полосатым хвостом.
Я так явственно представила эту фигурку, что руки зачесались, а в душе вспыхнуло сильное, почти непреодолимое желание взять резак и провести им по гладкому дереву. Даже зуд в кончиках пальцев появился.
Я положила фигурку на колени и растерянно помотала головой. Что за странности? Я ведь никогда не увлекалась резьбой, да и вообще не знаю, как это делается! В ту же секунду перед глазами мелькнули чьи-то крупные руки, любовно вырезающие из куска дерева женское лицо, и все внутри откликнулось на это видение, заставляя меня удивленно вздохнуть.
Деревянный брусок в руках потяжелел. Грубые линии ожили, превращаясь в симпатичное личико, и я словно воочию увидела перед собой образ рыжеволосой девушки-кошки с лукавым взглядом ярких зеленых глаз, и загадочной улыбкой.
— Помоги… — прошелестело в воздухе. — Прими…
А в следующую секунду платья леди Летиции «ожили», взмахнули рукавами, сорвались с плечиков и закружили странным хороводом. Мне казалось, я вижу проплывающие мимо прозрачные лица, протянутые ко мне бестелесные руки, слышу чьи-то голоса. И все это вращалось вокруг, незаметно подталкивая кресло к старинному шкафчику, стоящему в углу.
— Возьми… — шептали призраки. — Возьми его…
Маленькие ящички, словно по команде, выдвинулись, и из одного из них мне в руки упал тонкий резак. И в ту же секунду все пропало — и платья, и призраки, и голоса. А я осталась сидеть перед шкафом, сжимая в руках инструмент, и глядя на лежащую на коленях болванку.
В душу пробрался запоздалый страх. Что за странный дом, населенный толпой призраков? И о чем они просили? Я задумчиво покрутила резак. Тонкий, с гладким костяным основанием, он удивительно легко ложился в руку. И мне казалось, что я знаю, как им пользоваться, с какой силой нажимать на дерево, чтобы получить ровную борозду, под каким углом держать лезвие, и как вырезать нужную фигурку.
Решив проверить свои ощущения, поставила свечу на стол, взяла заготовку и приложила к ней резак. А уже в следующую минуту рука сама провела по едва заметной линии, увеличивая ее глубину, и я с удивлением поняла, что у меня получается.
Я просидела за работой почти до рассвета. И лишь когда за окном появилась розовая полоса, намекающая о наступлении нового дня, отложила почти готовую фигурку и разогнула уставшую спину.
Вместо деревянной заготовки на меня смотрела симпатичная девушка с лукавыми глазами, кошачьими ушками и пышным хвостом. Именно такая, какую я представляла, когда впервые взяла в руки грубую поделку. Странно. А ведь я даже не думала, что у меня получится. Наверное, автоматическая память. Скорее всего, Белла, как и ее родители, умела пользоваться инструментами резчиков, и мелкая моторика движений передалась мне вместе с телом. Понять бы еще, при чем тут призраки. И почему они так хотели, чтобы я сделала эту фигурку.
Я потерла глаза, обвела комнату взглядом и неожиданно поняла, что проголодалась. Удивительно. Все время, с самого моего появления в новом мире, я с трудом заставляла себя есть. А тут такой прогресс! Видимо, увлеченная работа вернула мне былой аппетит.
Ждать до завтрака не хотелось, и я решила наведаться на кухню в поисках чего-нибудь съестного.
Сказано — сделано. Я подъехала к двери, открыла ее, выехала в коридор и едва не вскрикнула, наткнувшись на знакомый взгляд желтых глаз.
— Темного утра, миледи, — лениво процедил Хольм, одним плавным движением поднимаясь с пола, на котором сидел, и отвешивая мне небрежный поклон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что вы тут делаете?
Я удивленно смотрела на оборотня, не понимая, что он забыл у моей двери.
— Да вот, шел мимо, устал, присел отдохнуть, — насмешливо ответил Лукас и незаметно повел плечами, словно пытался их размять.
— Все бы вам шуточки, лорд Хольм, — хмыкнула в ответ, и тут до меня дошло. — Подождите, вы что, охраняли мою спальню? Но от кого?
— Скажем так, миледи, мне не очень понравились рожи вашего родственника и его плотника. Есть в них что-то… подозрительное, — небрежно пояснил Лукас, и на его красивом лице застыло упрямое выражение.
— И вы всю ночь просидели у меня под дверью? — Я покачала головой. — Не думала, что вас беспокоит моя безопасность.
— Считайте, что я просто вернул вам долг.
— Но с чего вы взяли, что Эммануил может быть опасен? Ведь лорд Давенпорт его проверил.
— Рэн лично вам об этом сказал?
— Нет, это Моня, то есть, тер Тернгоф, сказал…
Я не договорила.
— Вот видите, вы и сами все понимаете, — усмехнулся Хольм. — Так куда вы там шли? — переключился он.
— На кухню.
— Проголодались? Что ж, не буду мешать.
Лукас коснулся мочки уха и задумчиво посмотрел в темную глубину коридора, словно размышляя, чем заняться дальше, и я решила рискнуть.
— Лорд Хольм, а не хотите присоединиться?
Я вопросительно посмотрела на оборотня.
— Приглашаете на завтрак?
— Ну, блинчиков с мясом не обещаю, но что-нибудь подходящее постараюсь найти.
— Что ж, идем, — согласился Хольм и легко зашагал вперед.
А я ехала за ним, смотрела на крепкий, плотно обтянутый штанами зад, и не могла отделаться от мысли, что не прочь бы увидеть его безо всякой лишней ткани.
***
Завтрак удался. Нет, правда. Давно я не ела с таким аппетитом, и давно не чувствовала себя настолько живой. Мне даже казалось, что еще немного, и я смогу встать на ноги и пройти по большой, удивительно чистой кухне, от хладошкафа до плиты.
Кухарка Лива оказалась женщиной рачительной и запасливой. В местном аналоге холодильника нашлись и блинчики, и буженина, и кровяная колбаса, которая особенно понравилась Лукасу, и даже пара десертов. Так что чай мы с Хольмом пили основательно.
Удивительно, но оборотень оставил свою неприязнь ко мне, и вел себя почти безупречно. Я тоже старалась его не провоцировать, и на время спонтанного завтрака мы заключили негласное перемирие. Пили чай, разговаривали, иногда надолго замолкали, но это молчание было уютным и совсем нетягостным. Так можно молчать с близкими друзьями. Мне даже вспомнилась Танька, наши с ней посиделки на моей кухне, красивый стеклянный чайник, в котором я заваривала облепиховый чай, большие кружки, над которыми поднимался ароматный пар…
Наверное, у Лукаса были какие-то свои похожие воспоминания, потому что он выглядел непривычно мягким, а на хищном обычно лице застыло странное выражение. Казалось, Хольм забыл ненадолго о своих поисках, и позволил себе немного расслабиться.
Я допивала вторую чашку чая, незаметно, из-под ресниц, рассматривала мужественное лицо, крупные черты, яркие губы под идеально ровной щеточкой усов, и не могла отделаться от мысли, что готова сидеть так долго-долго.
Вот только действительность вмешалась и прервала нашу идиллию. За окном окончательно рассвело, в доме послышались шаги и глухой кашель Петерсона, в холле раздался звук упавшего совка для угля, и вскоре на кухне появился истопник Карл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Миледи, — растерянно пробормотал он, застыв на пороге и разглядывая нас с Хольмом удивленным взглядом.
Худой, похожий на длинную жердь истопник походил на печального папу Карло из старого фильма про Буратино.
— А ты чего проход загораживаешь? — послышался из-за его спины сердитый окрик кухарки. — Стоишь, как ветряк, ни обойти, ни объехать.
— Так это, — смущенно пробасил Карл. — Тута вот…
