— Ничего, ничего, — успокоил Николай. — Давай дальше.
Иван утёрся рукавом, взял из кучи кирпич и попытался пристроить его на стенку. Ничего не получилось, один конец был явно выше другого. Тогда Иван нажал сверху рукой, кирпич пополз по раствору и выехал за край стенки на добрый сантиметр.
— Ровней дави! — посоветовал Николай.
Он поднялся, подошёл поближе, наложил свою руку сверху на Иванову, прижал кирпич и повёл его влево. Кирпич мягко пополз по раствору и приткнулся к соседнему.
— Вот так, — ободрил Николай. — Сними излишек и клади следующий.
Второй кирпич, хоть и лёг несколько криво, но получился гораздо лучше. Николай несколькими легкими ударами мастерка подправил его. А когда Иван уложил третий кирпич, Николай одобрительно кивнул, снова уселся на стенку и до конца ряда больше не вмешивался. Только когда Иван дошёл до конца участка, Николай отбросил папироску и поднялся.
— Хорош, — сказал он. — Хватит пока. А то мой тёзка намного обгонит нас, выравнивать стенку трудновато будет.
Иван оглянулся на соседний участок — там стенка была уже на два ряда выше.
— А ты молодец, — похвалил его Николай-тёмный. — Есть у тебя в руках рабочая жилка. Поступай после школы к нам — месяца за два мы из тебя настоящего каменщика сделаем.
— Нет, я уже решил в локомотивное депо поступать, — ответил Иван, нагибаясь за носилками.
Но Николай, наверное, уже не слышал его, лицо его было сосредоточенное, он весь погрузился в работу. Раствор, кирпич, шаг в сторону. Раствор, кирпич, шаг в сторону. Только взмахи мастерком несколько ускорились — надо было догонять соседей, ушедших вперёд.
Ольга потянула носилки, и Иван послушно пошёл за ней. Перед самым спуском он остановился и оглянулся на стенку. Он сразу нашёл глазами свой ряд. Был он несколько неровный, да и излишек раствора явно проступал по бокам, но это же был его ряд! И Иван испытал чувство рабочей гордости при виде вещи, сделанной своими руками.
— Вы что это там застряли! — накинулась на них Лида Норина, когда они спускались вниз. — Другие уже раза по два сходили, а вас всё нет и нет. У нас раствор засохнет!
— Ваня сам каменщиком наверху работал, кирпичи клал, — с тихой гордостью сказала Ольга.
— И получилось? — спросил неизвестно откуда взявшийся Серёжка Абросимов.
— Каменщик хвалил, Николай.
— Ну уж, так и хвалил! — смущённо засмеялся Иван. — Хорошо хоть не поругал, что я столько раствора перевёл. И себя и других обрызгал! Вот следы-то, — показал он пятна на телогрейке.
— Эй, Вьюн! — крикнула появившаяся из-за штабеля Ира Саенко. — Довольно прохлаждаться! Носилки с кирпичом тебя ждут.
— Иду, иду! — откликнулся он и на бегу продолжал. — Тут, понимаешь, такие дела творятся, наши одноклассники героические подвиги совершают, а ты и поговорить об этом не дашь.
Иван увидел, как Серёжка что-то быстро рассказывал Ирине. Потом она обернулась, поискала глазами Ивана, нашла и приветственно помахала рукой в тёмной рукавице. Иван обрадованно вспыхнул и вонзил лопату в раствор.
Когда носилки были нагружены, к ним подошёл Владимир Кириллович. Он отозвал Ольгу в сторону и что-то негромко, но настойчиво втолковывал ей. Та, видимо, не соглашалась, но Владимир Кириллович всё же убедил её, она повернулась и пошла, а Владимир Кириллович вернулся к Сергееву.
— Это куда же вы её послали? — встретил его вопросом Иван.
— Да тут по одному делу.
— С кем же я теперь раствор носить буду?
— Придётся, видимо, со мной, — усмехнулся Владимир Кириллович.
Работать в паре с классным руководителем Ивану не очень хотелось, но возразить было нечего, он молча нагнулся над носилками и взялся за ручки, ожидая, когда Владимир Кириллович тоже подхватит груз. Но тот медлил. Иван вопросительно взглянул на него.
— Разрешите уж я сзади пойду, — проговорил учитель.
Иван, ни слова не говоря, повернулся и встал теперь спиной к носилкам. Что ж, Владимир Кириллович хочет идти сзади — пожалуйста, он возражать не будет, но тяжёлый конец носилок он не уступит, пусть его не считают слабосильной командой.
Владимир Кириллович понял, взял лопату и разровнял раствор. Иван ревниво следил, не нагребёт ли он лишнего на свою сторону, но классный руководитель распределил груз поровну. Они сделали две ходки вверх-вниз, когда над стройкой прогремел зычный голос бригадира:
— Эй, внизу! Замесов больше не делайте! Перерыв на обед!
— Перекур с дремотой! — подал свой голос Серёжка Вьюн.
Последние носилки Лида Норина им погрузила с верхом. Она выскребла все остатки из корыта, в котором замешивали раствор, и победно вскинула вверх лопату:
— Всё!
Груз показался тяжеловатым, так что Иван где-то на середине перехода чуть не выпустил ручек носилок. Но всё-таки пересилил себя. Выбравшись наверх, он торжествующе оглянулся назад и увидел неестественно белое лицо Владимира Кирилловича.
— Что с вами, Владимир Кириллович? — в испуге спросил Иван, готовый бросить носилки и ринуться ему на помощь.
— Ничего, Ваня, ничего, — ответил Владимир Кириллович, с трудом переводя дыхание.
Они сделали ещё несколько шагов и с облегчением опустили носилки на пол. Иван с тревогой поглядывал на классного руководителя. А тот прислонился к стенке и, болезненно морщась, потирал рукой левую сторону груди. Потом полез в карман, достал стеклянную трубочку, вытряхнул из неё белую лепёшечку и сунул её в рот. Поймав тревожный взгляд Ивана, он неловко улыбнулся:
— Вот так, голубчик, — сказал он, необычно выговаривая слова, словно ему во рту что-то мешало. — Думаешь, что уже всё прошло, наладилось, а старое нет-нет да и прижмёт тебя.
— Осколок? — деловито осведомился Иван.
— Сердце, — так же однословно ответил Владимир Кириллович. — А, впрочем, ты прав. И осколок тоже.
Они ещё немного постояли. Землистый оттенок, так испугавший Ивана, постепенно сошёл с лица Владимира Кирилловича.
— Ну, кажется, отпустило, — проговорил он, словно прислушиваясь к тому, что делается у него внутри. — Пойдём дальше.
— Может, не стоит, Владимир Кириллович? Я сейчас вон Тольку Короткова позову. Или ещё кого. Мы и отнесём.
— Осталось несколько десятков шагов. Из-за такого пустяка не стоит и на помощь звать. Потихонечку, не торопясь, дойдём.
Они подняли носилки и понесли. Каменщик Николай уже ждал их. Они вывалили раствор, посидели, некоторое время отдыхая, потом Иван один взял носилки за боковую доску, и они пошли вниз.
Спустившись на один пролёт, Владимир Кириллович остановился и подождал Ивана.
— Вот что, — сказал он ему, — мы с тобой мужчины. А мужчинам вроде бы негоже про свои болезни да слабости говорить. Так что я уж тебя прошу: никому ничего про то, что было со мной, не говори. Хорошо?
Иван кивнул. Они спустились вниз. Почти все ребята уже ждали их. Среди них Иван увидел свою напарницу Ольгу Лебедеву и заметал, как она утвердительно качнула головой в ответ на вопросительный взгляд Владимира Кирилловича.
«И тут какие-то тайны», — недовольно подумал он.
Но эта тайна разъяснилась сразу же.
— Пойдёмте, ребята, обедать, — сказал Владимир Кириллович.
— Куда? — сразу же раздалось несколько голосов.
— А вон в вагончик, — кивнул Владимир Кириллович в сторону небольшого фургончика, в каких обычно строители хранят свои инструменты и где помещается своеобразный штаб строительного объекта. — Ольга там всё уже приготовила.
Они подошли к фургончику. У единственного крана с водой сейчас же выстроилась очередь на умывание. Иван отошёл в сторону и заглянул в дверь. Там внутри, на дощатом самодельном столе, были расставлены стаканы с молоком, а на подстеленной газете горкой лежали бутерброды с сыром.
— Как ты думаешь, от чьих щедрот это угощение? — спросил он оказавшегося рядом Серёжку Абросимова.
— А не всё ли равно? — удивлённо ответил тот. — Лишь бы вкусно было!
Но Иван, очень щепетильный во всём, что касалось денег, решил выяснить всё до конца.
Он подошёл к Владимиру Кирилловичу и, дождавшись, когда возле них никого из ребят не будет, негромко спросил:
— Владимир Кириллович, а кто за это всё заплатил?
— За что?
— Ну вот… За молоко, за сыр.
Владимир Кириллович внимательно посмотрел на него. Он прекрасно понял Ивана, так как хорошо знал щепетильную гордость мальчишек, выросших в тяжёлых условиях.
— Не беспокойся, — тепло ответил он. — Обедом вас обеспечивает начальство строительства в счёт проделанной вами работы.
Иван, успокоенный, отошёл.
«Вот Курочкин или Норина никогда бы не спросили, — подумал, глядя ему вслед, Владимир Кириллович. — Привыкли уже ко всему готовенькому. Но зато потом… Интересный парадокс, — усмехнулся он про себя, — тем, кто в детстве не знал никаких забот, кому родители пытались создать „счастливую жизнь“, ой как трудно в жизни приходится! И, наоборот, вот такие, как Иван Сергеев, почти всегда добиваются успехов».
