и перейду к фазе набора массы.
Девочка замерла: он, что, собирается съесть собак? Нет, нет… Так не пойдёт.
— Лю, вообще-то их нельзя есть, ну, то есть, употреблять, это собаки, их не едят, — девочка, конечно, слышала, что корейцы и китайцы едят собак, но Любопытному об этом знать не обязательно.
— Их нельзя употреблять? Они ядовиты? — уточнил голос.
И Свете эта мысль показалось разумной.
— Что-то типа того, они несъедобны, — сказала она. — У нас их не употребляют, а ещё они считаются друзьями человека.
— Друзьями? — не понял голос. — Что это значит? Вы можете объяснить этот термин?
— Ну вот мы, кажется, уже друзья.
— Мы с вами друзья? Значит… Я понял, это индивидуумы, объединённые между собой взаимными обязательствами.
Света немного подумала и пришла к выводу, что это не совсем то, что она думала о слове «друзья», и ей захотелось всё объяснить ему, насколько она сама это понимала.
— Нет, друзья — это существа, которым друг с другом прикольно, — тут и Саске осмелился подойти к Светлане. Он тоже стал нюхать руку девочки, и та погладила его по голове.
— Прикольно? — это слово было явно Любопытному незнакомо.
— Ну или которые друг друга любят, — пыталась объяснить Света.
— Любят. Угу, это производный термин от слова любовь. Я слышал об этой концепции. Примитивная и нелепая концепция иллюзорных, необъяснимых привязанностей, зачастую основанных на инстинкте воспроизводства и продвижения своего генного набора.
Девочка открыла рот, но ничего произнести не успела. Лю закончил этот разговор:
— Впрочем, я ни в коем случае не навязываю свои парадигмы и готов уважать ваши верования, даже если они, на мой взгляд, и выглядят несколько гротескно.
Куча непонятных, неслыханных девочкой слов не скрыли от неё смысла сказанного. Света даже обиделась немного на Любопытного за слово «гротескно», но спорить с ним не стала.
Она наконец оставила собак.
— Всё, не мешайте.
Надела свои гигантские перчатки и взялась за дело. Не сразу, конечно, сначала глубоко вздохнула и, как ни странно, сладковатого запаха тухлятины не почувствовала, солнце и ветерок быстро вялят мертвечину, и она не так воняет, как могла бы, но всё равно таскать всё это, да даже прикасаться к трупам было неприятно. Но делать было нечего, никто за неё этого сделать не мог.
— Нет-нет, человек Светлана-Света, не стряхивайте их, пусть остаются, они будут даже полезны, — сказал ей голос, когда она попыталась скинуть жуков-кусак с самого большого трупа из висевших на заборе.
Девочка взяла его за задние ноги и потянула — нет, он висел крепко, она потянула сильнее, и ещё сильнее, и под конец ей пришлось дёрнуть как следует, прежде чем, оставив какие-то лохмотья на заборе, труп рухнул на асфальт, а собаки, крутившиеся возле Светы, кинулась к нему и начали его рвать. Или радостно пожирать жуков, которые отваливались от мертвечины.
— А ну пошли! — прикрикнула на них девочка, они ей явно мешали тащить тело к депошке. — Я потом вас покормлю.
Она волновалась, хотела, чтобы Лю досталось побольше мёртвого мяса для материализации. Может, тогда он не будет в будущем покушаться на собак. На собак, которых она уже считала своими. Света протащила первый труп до депошки; по мху тащить его было трудно, мох сразу впивался в ткани трупа десятками острых светлых волокон, словно врастал в них, ей приходилось тащить тело быстро, чтобы мох не успевал прицепиться. Затащив его в депошку, она открыла комнату Любопытного. И потащила тело туда. Светлана давно сюда не заглядывала, так как ей совсем не нравился полумрак, сотня мух, засиженное ими до черноты окно и едкая духота, в которой невозможно было дышать.
— Левый от окна угол — идеальное место, — руководит голос.
И Светлана оттаскивает труп туда, куда сказано. Сажает его, привалив к стене.
— Идеально, — говорит Лю. — Остальные положите на него.
Она идёт за другим трупом, и ей уже не так противно. Человек ко всему привыкает.
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 18
Света так и не сказала Любопытному, что у неё есть жук, поэтому, когда трупы трёх синих мальчиков были сложены в углу темной и душной комнаты, девочка договорилась с голосом, что за жуком они пойдут завтра. Лю после этого сразу распрощался с нею и отправился к Черте, у него были там ещё неразрешённые вопросы. А Светлана занялась поиском жуков для собак. Девочка переворачивала камни на развалинах, а собаки с удовольствием пожирали жуков, которых находили под камнями, смешно чавкали и хрустели их крепким хитином.
— Ну-ка! Саске, дай Сакуре поесть, не будь таким наглым, — ругала она кобелька, который был проворнее девочки и жрал жуков очень быстро. И девочке очень нравилась то, что они её, как ей казалось, понимают и слушаются. Света переворачивала и переворачивала им камни, не боялась и бралась за крупные, там было больше кусак, и это не составляло для неё большого труда, она почти не уставала, только ногти немного болели. Переворачивала и видела, как насыщаются и становятся заметно ленивее её собачки.
Так у неё и прошёл тот сон, сначала она таскала трупы, а потом ворочала камни, пока собаки, которых она уже считала своими, не насытились.
⠀⠀ ⠀⠀
* * *
⠀⠀ ⠀⠀
Кровь. Она с некоторых пор стала для неё настолько привычной, что больше уже не пугала девочку. Полный рот крови? Ну, это естественно, она же положила за щёки две монеты для папы, главное, чтобы зубы были целы, а раны во рту — это ерунда. Но на этот раз, монеты были не главным её товаром, принесённым из Истоков. Больше всего её интересовал жук.
Жук! Да, точно. Света приходила в себя и понимала, что её ладони липкие. Болят и липкие, хорошо, если они липкие от её крови, а не от внутренностей жука. Жука она хотела пронести сюда живым.
Светлана вскочила, быстро, не разжимая ладоней, но старясь не шуметь, побежала в ванную, там выплюнула кровь изо рта вместе с монетами. Монеты звякнули о фаянс раковины,
