покраснев, скрылась за длинным рукавом. Тут же последовала неоднозначная реакция молодых господ: У Чан напрягся, будто бы сказанное было адресовано ему, а Мэн Чао, увидев выражение его лица, хихикнул. Спустя долю секунды последний пояснил:
– Молодой господин У Тяньбао, извините, наш диалект малость отличается от вашего. У нас, на Востоке, многие слова произносятся иначе, и если вам сейчас показалось, будто юная госпожа сказала что-то несуразное, то вам действительно показалось. Я успел немного изучить и усвоить разницу языков наших народов, но наследница Востока была слишком занята, чтобы детально разобраться. Молодая Луань ответила на ваш вопрос «совершенно верно»[44].
В действительности прозвучавшее выражение У Чан успел принять за колкость в свой адрес, хоть для этого и не было никаких причин. Поймав себя на этом, он перевел взгляд на девушку: на ее перепуганном лице была написана неловкость за сказанное.
– Не беспокойтесь, думаю, мне будет так же сложно, когда мы прибудем на ваши земли, – ответил У Чан, улыбаясь юной Луань.
– Касательно вашего вопроса, – продолжил Мэн Чао, – в восточных традициях принято считать, что мир смертных имеет край. В массе книг и на многочисленных гобеленах Поднебесная изображается как плоский лист с тянущимися рельефами гор к небесам. Именно поэтому я задал вам такой вопрос, полагая, что вы, как северянин, можете предложить другой вариант. Я слышал, что на Севере теория «о десяти солнцах», подтверждающая другую – «плоского мира», считается лишь мифом или легендой. – У Чан, удивленный такой прямотой Мэн Чао, встрепенулся. – Как я могу упустить возможность услышать ваше мнение, молодой господин У, когда ваши земли славятся учеными и мудрецами?
У Чан на миг задумался:
– Мне кажется, что в данном вопросе стоит верить тому, во что вам больше верится…
Мэн Чао удивился таким словам:
– Что? Но как же! Вы сами хоть читали труды северных господ? Столько усилий приложено, а вы предлагаете просто верить в то, во что верится?
– Да, – твердо ответил У Чан. – С раннего детства я изучал, что пишут о большой яркой звезде, кружащей изо дня в день над нами: о том, что она одинакова вне зависимости от времени года, проходит по одной и той же траектории и что нет на самом деле никакого другого солнца. И очень много о географии самого плоского мира, который является предметом размышлений людей. И ваше удивление позволяет мне предположить следующий вопрос: как же сама богиня солнц[45], которая, согласно легенде, произвела на свет целый десяток ярких звезд? По-моему, истинную природу мира могут знать лишь Небеса, а нам остается лишь верить.
– Я-я… согласна с уважаемым господином У, – тихо произнесла, набравшись храбрости, Луань Ай. – Как и следует душевнобольному!
Оба юноши одарили девушку неоднозначным взглядом, и, спустя доли секунды поняв, что она подразумевала, Мэн Чао усмехнулся и поправил ее:
– Уважаемая Луань Ай, вы вновь сказали неверно. Ваше выражение было сказано немного иным тоном. Послушайте, как звучит на северном диалекте «необходимо верить»[46].
– И-извините…
Такой путаницы в словах и тонах У Чан ранее не встречал. Он постарался подавить глупый смешок, вырывающийся из его уст, и это можно было воспринять, словно он подавился. Наследница Востока залепетала:
– О нет, с вами все хорошо? Вы дикая свинья?[47]
У Чан в компании взрывающегося смехом Мэн Чао не выдержал и тоже засмеялся:
– Ха-ха-ха, извините!
Юная Луань Ай скрыла за рукавом красные щеки и смиренно принялась ждать, когда каждый из ее собеседников перестанет заливаться смехом.
Мэн Чао, вытирая слезы, слегка коснулся плеча Луань Ай:
– Не переживайте так, молодая госпожа, мы не со зла. Все хорошо, вы можете без стеснений выражать свои мысли, а я по мере возможности буду помогать вам совершенствоваться.
Она улыбнулась и кивнула.
– Да, полагаю, тяжеловато будет двум северным господам, когда они прибудут на Восток. Они, вероятно, еще не осознают всю полноту предстоящих испытаний, – подметил У Чан. – Эти двое в родных-то краях выражаются не совсем грамотно, а на востоке Поднебесной с вашим мягким непривычным тоном их и подавно никто не поймет. – Его лицо на мгновение озарилось улыбкой, которая быстро исчезла, когда он продолжил: – Извините, я не должен был так говорить о двух избранных господах, у меня не было злых намерений…
– Нет-нет, господин, – поспешила Луань Ай.
– Не переживайте так, господин У Тяньбао, – подхватил второй спутник. – Сказанное между нами останется при нас.
У Чану вспомнились слова наставника, которые подтолкнули его на мысль: несмотря на то что у него и будущих богов с Востока возникла проблема из-за языкового барьера, они все же могут друг другу доверять. Рядом с этими людьми он ощущал себя в разы спокойнее, без следа презрения, что так часто испытывал в родных краях.
Его размышления прервал резкий крик, доносящийся издалека:
– Что вы там делаете? Урожай собирать вздумали?
Все трое обернулись на грубоватый вопрос и, увидев Бань Лоу, почти одновременно вздохнули – выходит, за сорок пять дней хамоватый юноша успел утомить своим обществом не только молодого господина У. Трое на противоположной от Бань Лоу стороне лабиринтного мостика обменялись улыбками, словно каждый подумал про себя: «А вот и один из северных».
– Чего тебе от нас нужно? – крикнул У Чан.
– Вы нашли жителей деревни? – добавил Мэн Чао.
Луань Ай, казалось, тоже хотела добавить что-то, но в последний момент передумала.
Бань Лоу ничего не ответил, лишь махнул на них рукой и ушел за угол дома. Его поведение У Чану показалось странным: Бань Лоу, скорее всего, продолжил бы дразнить их, нежели оставил бы в покое.
За домиком, из-за которого только что показался северянин, в полупрозрачной вечерней темноте уже собралась толпа будущих богов. Они тесно столпились в круг и вели горячий спор. Слуги только подоспевших сразу подбежали к ним с извинениями:
– Извините! Мы не могли вас найти!
Мэн Чао успокоил свою подчиненную и приблизился к собравшимся. За ним поспешил и У Чан. Он сразу обратил внимание на недовольные лица присутствующих, но не успел узнать причину их негодования, как его опередил Мэн Чао:
– Зачем все здесь собрались? Произошло что-то?
Толпа расступилась, и голос старушки, которая стояла в центре, зазвучал в ответ:
– Нет-нет, господин, что вы такое говорите, все в порядке. Пожалуйста, выбирайте любой домик для вашего отдыха, вы все явно утомились долгой дорогой.
У Чан и Луань Ай в один голос задали волнующий всех вопрос:
– Где же остальные жители деревни?
Старушка, которой на вид было лет девяносто, а то и все сто, все так же добродушно промолвила:
– Почти каждый мужчина покинул эту деревню по указанию владыки Севера, дабы не учинять конфликта на границах. Они вернутся, как только уважаемые господа, будущие боги, закончат свой путь. Остальные, женщины и дети, сейчас во-о-он там! – Она указала трясущейся рукой на лесную чащу, видневшуюся в окне, и, переведя взгляд на изумленного таким известием У Чана, продолжила: – Они тоже в скором времени вернутся, вам не стоит беспокоиться. – После этих слов старушка вдруг низко поклонилась У Чану. – Молодой господин, мы в полной мере справляемся.
Последняя ее фраза прозвучала так трепетно, будто перед ней стоял не будущий небожитель У Тяньбао, а сам достопочтенный глава правящего клана. Остальные избранные пренебрежительными взглядами оценили наследника, и Ба Вэньлинь уточнила:
– Так и что там с домиками?
Женщина обернулась к ней.
– Ох, да… К сожалению, мы сможем предложить вам немного спален. Несколько домиков покосились от летних дождей, а их крыши начали понемногу подтекать. – Она повернулась к наследнику Севера и успокаивающе уточнила: – Но ничего страшного – мы дадим вам лучший кров в рисовой деревеньке Та!
Многие из господ переглянулись, а Мэн Чао после некоторых сомнений предложил:
– Тетушка, ну что же вы… Хотя мы и будущие боги и наши руки не знают мозолей, мы все же можем помочь вам с вашей бедой, только скажите, чем.
Из-за спины женщины показались почерневшие лица, а Цюань Миншэн сквозь зубы процедил:
– Позорище…
Никто из будущих богов не разделил желания Мэн Чао замарать руки, которые не поднимали
