дальней стене грота. Счет уже шел на секунды, но казалось, будто они вязнут в густой грязи и каждый шаг дается слишком тяжело. Копыта грохотали повсюду. Ифанна сжала губы и улыбалась, выпуская стрелу за стрелой.
У Мер вырвался яростный и отчаянный крик:
– Я не могу ими управлять! – Ее голос дрожал от паники. – Я… они вне моей власти.
– Не останавливайся, – крикнул Фейн. – Просто… беги, и все.
Вынырнувшая из темноты лошадь неслась к Мер. В руке у заклинательницы сверкнул маленький нож, который она метнула со всей силой, – клинок просвистел и вошел в воду, там, где было горло лошади.
Фейн засмотрелся на Мер – и потому не увидел, что появилось слева.
Раздался ужасный, полный боли крик.
Эмрик.
Лошадь схватила его зубами за плащ и рванула. Рухнув, Эмрик дрожащими пальцами пытался расстегнуть фибулу. На ноги ему упала сумка с книгами, и он отпихнул ее, но запутался в ремне.
Совершенно бледная, вытянув перед собой руку, Мер кинулась к нему, но Ифанна перехватила ее и потащила дальше, к узкому выходу из грота.
– Нет! – выкрикнула воровка так, что Фейн расслышал ее даже сквозь грохот копыт и вопли Эмрика. – У меня стрелы закончились.
Фейн замер, не зная, как быть: спасать Эмрика или спасаться самому; до выхода ведь всего ничего… Но выбор он сделать не успел: лошади обрушились на книгочея, как падальщики на свежий труп. Копыта молотили беззащитную плоть; во все стороны летели брызги воды и крови.
Камни окрасились багряным.
Фейн услышал, как смолк барабанный бой Эмрикового сердца.
Мер издала задушенный всхлип, но Ифанна упрямо тащила ее вперед. Фейн последовал за ними.
До конца грота оставалось десять шагов… пять. У выхода ждали Ренфру с Грифом. Шпион с лицом, словно высеченным из гранита, жестом велел всем идти дальше. Сперва мимо него пробежали Ифанна с Мер, а потом и Фейн. Обернувшись на стук копыт, железонос увидел летящую волну водяных лошадей.
Навстречу кевил-дур вышел Гриф. Затянутой в перчатку рукой он швырнул в чудовищ пригоршню серебристого порошка, и Фейн тут же учуял железо.
Железные опилки. Гриф прихватил с собой мелкие железные опилки.
Лошади превратились в туман, клочья которого завихрились в воздухе.
Залаял Тревор, и Фейн вспомнил, что так и сжимает пса под мышкой. Оказавшись на земле, корги поджал хвост и устремился в ожидающую его тьму. Фейн понимал, что чувствует песик: ему только и хотелось, что поскорее покинуть грот.
Все быстро двинулись дальше, вдыхая густой влажный воздух; путь им освещал только дрожащий фонарь Ифанны. Последним шел Гриф, и Фейн заметил, как он рассыпает за собой железную стружку, отрезая вход в тоннель колдовским созданиям.
Еще где-то с четверть часа никто не смел замедлить шаг или вымолвить хоть слово. Тоннель петлял и изгибался, и Мер шла впереди, при помощи магии отыскивая путь. Цепляясь за скользкий камень, они вскарабкались по крутому склону, а после обогнули наполовину затопленный широкий проход.
– Остановись ненадолго, – хрипло попросил воспитанницу Ренфру и прошел к дальней стене грота, отведя с собой Грифа.
Там они о чем-то тихо переговорили, но Фейн в кои-то веки не стал гадать о чем. Казалось, все свое любопытство он оставил в предыдущей пещере – вместе с окровавленными камнями и громом копыт. Он наклонился, упершись ладонями в колени, и попытался собраться. В жизни ему довелось насмотреться на вещи и пострашнее; потеря книгочея – не очень приятного типа, прямо сказать – не должна была выбить его из колеи. Вот только дикий страх в глазах Эмрика Фейну забыть не получалось.
Никто такой смерти не заслуживает.
Ифанна привалилась к стене. Ее мокрые волосы липли ко лбу, из носа текло, и воровка утерла лицо рукавом.
– Ну что же? – спросила она. – Согласны, что наш знаток таинственного оказался бесполезен?
Ее слова прозвучали обманчиво легко, тогда как на Ренфру она смотрела очень даже серьезно. Шпион прервал беседу с Грифом и холодно посмотрел на воровку.
– Я знал, что в пещерах нас что-нибудь да ждет, – сказал он. – Я ожидал ловушек, загадок, лабиринтов. Но не думал, что под городом обитают чудовища.
– Потому что все они в городе, – пробормотал Гриф себе под нос.
– Так, может, стоило взять того, кому хватило бы ума не тащить с собой половину библиотеки? – спросила Ифанна.
– Можно не говорить плохо о том, кого только что растоптали заживо? – осадила ее Мер. Она отошла в сторонку и опустилась на пол грота, прислонившись к стене.
Ифанна ответила ей сердитым взглядом:
– Я думала, вы все знаете, что тут внизу.
– А я думала, что ты сознаешь опасность. Это не увеселительная прогулка, Ифанна.
В глазах воровки полыхнул глубоко скрытый гнев. Да она боится, сообразил Фейн.
Страх Ифанны был той природы, что проявляется в ярости, ведь им она управлять не умела.
– Это ты бросилась на тех тварей, – тихо и твердо напомнила Ифанна. – Если бы я тебя не перехватила…
– Только не говори, что спасала меня, – горько усмехнулась Мер. – Славу свою ты спасала. Если я помру, кто тогда отыщет Колодец? А если не отыщем Колодец, то не видать тебе горы золота. Поползешь назад в гильдию на коленях, с пустыми руками.
– Думаешь, я остановила тебя потому, что мне золото нужно? – не веря своим ушам, спросила Ифанна.
– Разве не ради него ты сдала меня в первый раз? – процедила Мер сквозь зубы. – Живые для тебя мало что значат, это я всегда знала. Но глумиться над погибшими и изображать, что важны друзья, а не куш… не надо, Ифанна. Перестань.
Ифанна ощерилась:
– Я не насмехалась над Эмриком. Просто он был болван и фанфарон, а значит, вообще не стоило тащить его на дело. Главарь должен знать, кто пригоден, а кто нет. – Она мотнула головой в сторону Ренфру. – Он ведет вас, и это ему надо все учитывать. – Пряча дрожь, она глубоко вдохнула. – А если думаешь, что я связалась с вами только ради наживы, то, значит, ты меня вообще не знаешь.
С этими словами воровка сердито пошла прочь, и Мер проводила ее взглядом.
Фейн не понимал, как ее утешить, поэтому предпочел молчать. Он погладил Тревора, когда песик тихонько заскулил, встав передними лапами ему на ногу.
Мер поморгала, как будто пытаясь очнуться, и спросила:
– Он голоден? – Видно, хотела сосредоточиться на чем-то другом, и Фейн ее понимал.
– Наверное, пить хочет, – ответил он. – Не сложишь ладони чашей?
Мер кивнула, подалась вперед и соединила ладони. Фейн налил в них немного воды, которую Тревор жадно вылакал. Тогда Фейн плеснул еще немного, а корги, закончив пить, принялся вылизывать Мер запястье.
Она улыбнулась дрожащими губами и потрепала Тревору бочок.
– Молодец, – пробормотала Мер и подняла взгляд на Фейна. – Как ты?
– Я бы скорее тебя об этом спросил.
Мер сжала губы:
– Спроси через несколько дней. Сейчас я просто не знаю.
– Если я могу чем-то помочь… – Фейн не договорил.
Мер встала и, слегка поморщившись, потерла поясницу. Камни, к которым
