– Умилена, я не стал дожидаться этих шутовских обычаев сватовства, и решил напрямик говорить с тобою, – произнес король на языке русичей.
– Вы говорите на нашем языке? – удивилась девушка.
– Самую малость, чтобы изъясняться с тобою, великая княжна.
– Ваше Величество, я не великая княжна, а…
– Будешь ею! За этим и пришел к тебе, о, любовь моя!
– Но-о…
– Помолчи, не перебивай короля! Выслушай, прошу тебя дитя, прекраснейший цветок души моей!
Король подбежал к растерянной девушке, схватил обеими ладонями ее руку, и стал пред ней на одно колено. Склонив голову, произнес:
– Едва завидев тебя, я понял, что не смогу больше жить на этой земле без дивы Новгородской! Пронзил Амур сердце мое насквозь, не оставив следа, и душа моя воспылала пламенем жгучим! Разум помутился в голове моей, а в глазах темень и боль явилась! О, Господи помилуй и спаси душу мою, ибо влюблен я до безумия!!
– Разве может быть любовь безумной?
– Может, княжна, может! Всю ночь провел я в раздумьях и волнениях, а наутро принял решение – объясниться с тобою воочию о любви к тебе, единственной и неповторимой!
– Но, Ваше Величество, выслушайте и меня…
– Ты прими душу мою! Отныне я раб твой навеки, великая княжна! Королевой сделаю тебя! Властительницей станешь вплоть до берегов греческих. Для тебя, возлюбленная, захвачу все соседние королевства и брошу к ногам твоим! Только стань мне верною супругою и королевой Датской!
Сказав это, Готфрид припал губами к руке Умилены и стал страстно целовать. Девушка одернула руку и отбежала на несколько шагов назад. Прижавшись спиной к стене, она воскликнула:
– Ваше Величество! Выслушайте меня! Умоляю!
– Ты согласна стать супругой мне, и разделить со мною королевское ложе?
– Я глубоко тронута Вашим предложением, но дайте и мне слово молвить!
– Говори, – холодно отчеканил король, поднимаясь на ноги.
– Вы действительно чувствуете любовь ко мне?
– О да! Больше жизни! – оживился Готфрид.
– Тогда Вы, Ваше Величество, должны понять то, о чем хочу поведать Вам.
– Я – весь внимание!
– Вы молоды, красивы, мужественны. Любая из моих сестер с радостью примет Ваше предложение стать королевой.
– Но, мне не нужны твои сестры! Мне нужна только ты, Умилена!
– Но я не могу осчастливить Вас и стать Вашей супругой.
– Почему же?!
– Потому как люблю другого. Давно. Скоро состоится наша свадьба.
– Церемонию надо отменить! – лицо короля начало принимать багровый оттенок.
– Это невозможно, Ваше Величество. Мы поклялись друг другу в вечной любви!
– Неслыханно! Ты отказываешь королю?! Мне? Датскому властителю?!
– Да, и простите меня за это.
– Простить? Никто не смеет говорить королю «нет»! Слышишь, девчонка?! Последний раз спрашиваю – пойдешь за меня?!
– Нет, – Умилена выпрямилась, и гордо посмотрела Готфриду в глаза.
– Нет, значит. Гм. Ну, что же, смотри, чтобы не пришлось когда-нибудь пожалеть об этом решении. Только будет поздно!
Постояв немного в раздумьях, король резко повернулся и быстрыми шагами покинул горницу. Девушка обезсиленно упала на лавку, и залилась слезами.
Готфрид приказал седлать лошадей и немедленно выдвигаться в обратный путь. Сборы были скорыми. Гостеприимный Гостомысл пытался как-то уговорить отвергнутого жениха остаться еще погостить, но последний был непреклонен. Еле сдерживая гнев, он не произнес ни слова до самого отъезда. Вскочив в седло, не попрощавшись, Готфрид процедил сквозь зубы:
– Пожалеет еще…
Князь смотрел в след уходящему королевскому эскорту, когда к нему подошла Умилена, и упала в его объятия.
– Отец… – всхлипнула сквозь слезы. – Не люб он мне. И злой.
– Да и бог с ним, дочь моя, с чурбаном этим.
– Грозился мне.
– Ишь ты, кизяк навозный, он еще грозился?
Рядом стоявший воевода встрепенулся, услыхав такое.
– Позволь княже догнать и наказать этих свиней заморских? Одним махом утопим их в собственном дерьме.
– Не нужно, воевода. Они ведь гости, а мы не дикари какие, а русичи и умеем лицо держать. Пущай едут, не боимся угроз ихних, не такие нам грозились. И что? Сейчас грозильников тех кости воронье обгладывает.
Начался дождь, и Гостомысл с дочерью пошли в дом.
– Не боись доченька, пока я живой, никто не посмеет обидеть тебя.
– Ведаю про то, батюшка, – Умилена счастливо улыбнулась.
ГЛАВА 2
«То, что выходит из твоего рта, так же важно, как и то, что в него входит».
После смерти отца, княжество Рерика принял старший сын – Годолюб. Молодая супруга покойного князя – Едвига, с четырнадцатилетним сыном Лотарем, осталась на попечении пасынка, что вызвало в душе вдовы скрытое негодование и тайную ненависть к Годолюбу. Но законы Рерика были справедливые и выполнялись безпрекословно. Едвиге ничего не оставалось, как смириться и покорно следовать своей участи. Благо сердце молодого Годолюба было добрым, и он щедро предоставил молодой мачехе и сводному брату распоряжаться княжескими владениями, так же как и было при жизни старого князя.
Едвига подошла к богато сервированному столу, и налила себе вина. Отпив глоток, она уселась в кресло и задумалась. От мыслей ее отвлек шум быстрой ходьбы за дверью. Это были шаги ее сына – Лотаря.
– Мама, я только что говорил с Годолюбом! – крикнул с порога юноша.
Княгиня поставила бокал с вином на подлокотник и выпрямилась.
– Для начала закрой дверь! Здесь и стены имеют уши! В особенности сейчас.
Лотарь исполнил веление матери, и, приблизившись к ней, перешел почти на шепот.
– Я говорил с Годолюбом… Он собирается жениться!
– Погоди, как это жениться, когда?!
– Завтра отправляется в путь, просил меня сопровождать его! Едем за невестой! Черт!
– И кто же эта счастливица?
– Дочь Новгородского князя Гостомысла – Умилена.
– Вот как!
Лотарь забегал по комнате, и, забыв об осторожности, перешел на крик.
– Мама, это конец! Не видать мне княжества никогда! Как только у Годолюба родится наследник, я потеряю все надежды на трон!
– Замолчи, дурак! Чего разорался как дворовая девка?! Успокойся и дай мне собраться с мыслями!
– Надо что-то делать!! Может… отравить?
– Тише ты! Выпей лучше вина. – Едвига наполнила вином кубок, и почти силком заставила сына сделать глоток.
– Не говорил тебе братец, отчего так вдруг приспичило ему жениться? Эта весть полная неожиданность для всех нас…
– Никакой неожиданности, – проговорил, немного успокоившись, Лотарь. – Гонец прибыл от Гостомысла с новостью, которая и заставила Годолюба принять решение скорого отъезда.
– Что за известие?
– Король Готфрид возжелал взять в жены Умилену, но был, отвергнут ею. Это привело его в бешенство, и он скоро покинул Новгород, даже не простившись с князем.
– Та-ак, это становится интересно. И, что же Гостомысл?
Лотарь пожал плечами.
– Бог его знает. Только, видать испугался гнева Готфрида, потому и послал гонца к Годолюбу.
– Это тебе братец поведал?
– Он. Еще о любви к Умилене говорил. Любятся они давно. Хотел отца посвятить в дела свои амурные, да не успел, помер тот.
– Зато теперь случай представился удобный, – молвила Едвига, о чем-то сосредоточенно думая. – Говоришь, убыл в ярости?
– Судя по словам гонца, то да.
– Король Готфрид в гневе страшен и способен на многое. Не ровен час и войной может пойти на Новгород. Отдав дочь за Годолюба, Гостомысл обретет сильного союзника.
– Не видать мне княжества…
– Помолчи… не все так плохо, как кажется.
Едвига снова уселась в кресло и стала задумчиво постукивать костяшками пальцев по подлокотнику. Некоторое время она молчала, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Лотарь терпеливо ждал, нервно сжимая и разжимая кулаки, не решаясь нарушить образовавшуюся паузу.
– Судя по поведению Готфрида, он действительно влюблен в Умилену.
– И что с того? – хмуро бросил Лотарь.
– А то, дурачок мой, что это может сыграть нам на руку.
– Мама, причем здесь его любовь и мое сегодняшнее положение?
– Безумная страсть датчанина может привести тебя на княжество!
– Что?
– Если все верно рассчитать. – Едвига быстро вскочила на ноги. – Ты был у Зигфрида?
– Был. Отдал ему все снадобья, что ты дала.
– Очень хорошо. Как он себя чувствует?
– Что ему сделается? Он же не человек…
– Замолчи! – княгиня схватила сына за грудки. – Запомни! Никогда, никому не вздумай говорить о нем! Не дай бог, кто-нибудь пронюхает, кого мы у себя прячем.
– Я понял, понял… – испугался Лотарь, стараясь освободиться.
– Даже своей дурочке-простолюдинке не проболтайся! Как ее…
– Драгомира.
– …Драгомире. Уразумел?
– Да, матушка… отпусти.
– Я иду к Зигфриду, сообщу ему новость.
– А мне, что делать? – растерянно спросил юноша.
– А ты иди, готовься в дорогу. Вам с братом предстоит дальний путь и ответственная миссия.
