сказал советник короля.
Я вскинула удивленный взгляд. Он уже знает, что я одаренная? Ну да, само собой, знает. Все сведения о юношах и девушках, которые должны следующей осенью поступить в Академию, стекаются в императорскую канцелярию.
Обычно такие разговоры за столом не ведут, считают дурным тоном. Как у женщины — спрашивать ее возраст, так же и у юношей и девушек, встретивших свою восемнадцатую весну, интересоваться, обнаружил ли Ищущий дар в их крови. Слишком болезненная тема... Но то, что не позволено простым людям, позволено членам императорской семьи и первому королевскому советнику.
— Вы хотели узнать о последнем рейде в Бесплодные земли? — Отец попытался увести разговор в сторону от моей персоны: ну понятно, слишком много чести.
— Полковник, оставим дела на завтра, — широко улыбнулся граф. — Кстати, я не вижу за столом вашу очаровательную жену. Я, кажется, имел честь познакомиться с ней в наш прошлый визит. Сколько же лет прошло? М-м-м… Десять?
— Семнадцать, ваше сиятельство, — отчеканил отец лишенным эмоций голосом. — Она умерла. Вы, верно, забыли. Как раз во время вашего приезда.
Мама умерла во сне. Совершенно неожиданно, ведь она ничем не болела, была молодой, здоровой женщиной. Гарнизонный целитель объяснил убитому горем мужу, что такое могло случиться в любой момент: нераскрытый дар выжег ее изнутри. Сердце просто не выдержало и остановилось. Отец отказывался верить в эту причину. Как такое возможно? Она легла спать, уснула и не проснулась. «Что же вы предполагаете? Яд? Магия? Кому пришло бы в голову убивать невинную женщину? Нет, мой дорогой, это просто несчастный случай, смиритесь», — утешал его целитель. Я сама, конечно, не могла запомнить этот разговор, но отец пересказал мне слова целителя, когда я подросла.
— О, простите. Соболезную вам, — сказал советник.
Кивнул и принялся беседовать с офицером и его женой, сидящими напротив.
Отец не ел. Он задумчиво смотрел перед собой, сузив глаза, и отстукивал вилкой по краешку тарелки рваный ритм Императорского марша. О чем он думал тогда? За день до предательства?
Глава 36
— Уже скоро! — пообещала я Ронану.
Мы с Веелой продвигались навстречу друг другу, разрывая нити кокона.
— Да не торопитесь, девочки, — благодушно разрешил сын рыбака, совершенно позабыв о недавней панике. — Командир Эйсхард, можно спросить?
Лед удивленно приподнял бровь.
— Спрашивай, кадет Толт.
— Вы ведь с Севера, да? Говорят, там все жители такие белокожие, это правда?
Я бы могла ответить за эфора: «Да, правда». Так получилось, что мы со Льдом росли неподалеку друг от друга. Он — в Истэде, городе неподалеку от границы и гарнизона. Я насмотрелась на коренных жителей этих мест, и да, они все сплошь белокожие, будто слеплены из снега. Мой-то отец — выходец с Юга, поэтому я совсем не похожа не северянку, хоть и провела всю жизнь на Севере.
— С какой целью интересуешься, кадет? — ответил вопросом на вопрос Эйсхард и усмехнулся. — Ладно, это не тайна. Да, я истинный житель Севера. Ты ведь наверняка слышал легенду о сотворении мира. Якобы нас Всеблагой слепил из свежевыпавшего снега, жителей равнин — из песка, а южан — из обгоревших головешек?
— А все аристократические роды — из костей священной птицы Рауф, — радостно подхватила Веела. — У этой птицы голубая кровь!
— У тебя — красная, — напомнила я. — Как у всех нас. И пролить ее так же просто.
Фиалка скуксилась, но и пусть дуется. Ее происхождение не убережет ее во время настоящего боя. Тварь Изнанки с удовольствием сожрет хоть северянина, хоть южанина, хоть глупышку, считающую, что у нее голубая кровь.
Мы замолчали и продолжили в тишине разрывать нити паутины.
— Перед тем, как уйти из дома в Академию, я поссорился с родителями, — неожиданно заговорил Эйсхард.
Он сорвал с земли травинку и сунул ее в рот. Смотрел мимо нас, в сторону. Не знаю, почему он вдруг завел этот разговор. Да он будто и не с нами беседовал, а сам с собой.
— Глупая ссора из-за ерунды. Я теперь и вспомнить не могу, что послужило поводом. Я ушел, не прощаясь, не помирившись, только обнял сестру. Хотя бы ее… Майя тогда сказала: «Какой ты дурак, Тай, а если мы больше не увидимся?» Я сказал: «Фигня, что со мной случится!» Разве я мог подумать…
Он замолчал. Скомкал травинку в кулаке. Откинулся затылком на ствол и замер, перебарывая плескавшуюся внутри него боль.
Странно, впервые с момента знакомства я, глядя на Эйсхарда, не ощущала ненависти. Может быть, потому, что лишь сейчас увидела не мраморную бесчувственную статую, а живого человека?
— Все! — крикнула Веела.
Пока я отвлеклась, она, оказывается, дорвала нити. Мы потянули за края затвердевшего кокона, выпуская Ронана. Он кое-как пролез в образовавшуюся прореху, встряхнулся, как пес, разминаясь.
— Что дальше? Это ведь было последнее испытание? Да, командир? Только не говорите, что нам снова придется куда-то карабкаться!
— Кадет Лейс, подъем! — рявкнул Эйсхард и сам мгновенно очутился на ногах.
И куда девался обычный парень? Я снова видела перед собой жесткого и сурового эфора.
— Кадет Толт, никуда карабкаться не придется. Все это время мы были в двух шагах от финиша.
Лед подошел к видимой ему одному черте и встал у нее, ожидая, пока мы подтянемся.
— Кадет Ансгар, вперед. — Он приглашающе кивнул Вееле на выход. — Кадет Толт, приготовься.
Фиалка шагнула вперед и исчезла, чтобы в ту же секунду вывалиться из пространственного кармана и каверны времени на тренировочном полигоне. Мы сделали это! Мы преодолели полосу препятствий!
Растворился в воздухе Ронан, следом за ним — Лесли. Я двинулась было за ним, но Эйсхард крепко ухватил меня за плечо чуть выше локтя и дернул назад, останавливая. Развернул к себе.
— Не смей на меня так смотреть! — процедил он, прожигая меня взглядом, от которого мороз бежал по коже.
Я заморгала, не понимая.
— Смотреть так, будто тебе меня жаль! Я! Не нуждаюсь! В твоей! Жалости!
Каждое слово ударяло меня наотмашь. Хотя ведь он даже не кричал: говорил громким шепотом.
Наверное, со стороны мы смотрелись как пара близких друзей. Как пара любовников, застывших в интимной позе. Эйсхард положил ладонь на мою скулу, погрузил пальцы в волосы и наклонился, глядя мне в глаза. Этот жест мог показаться непосвященному человеку проявлением нежности, а
