же упал, а я выбил из руки и подальше отбросил его клинок.
— Удовлетворен? — поинтересовался я, склоняясь над противником.
Дерра молчал, с ненавистью глядя мне в лицо. Он был бледен, на лбу выступили крупные бисеринки пота.
— Перевязать? — задал я следующий вопрос, указав на его ранения.
— Лучше добей! — выкрикнул он.
Я резко приставил меч к его горлу, полюбовался испуганным выражением, появившимся на лице мальчишки — впрочем, надо отдать должное, пощады он просить не стал — а потом вогнал Гелистворт в ножны и развернулся прочь, махнув рукой сыну.
— Идем!
Ромка сделал пару шагов, обернулся на Дерру.
— Ты хочешь его так здесь и оставить?
— Именно, — подтвердил я и объяснил, — ни одна из его ран не является опасной, так что помучается до ночи, а там снова в волка обратится, и заживёт всё, как на собаке. А вот нам к тому времени нужно уйти как можно дальше, потому что не успокоится.
— Ты прав, Хайверг, — подтвердил Дерра, — так что лучше беги… пока можешь.
Я развел руками и запрыгнул на своего гаджа. Ромка, бросив ещё один взгляд назад, последовал моему примеру.
— И это только начало, — вздохнул я, не испытывая от победы ни малейшей радости. Было во всем этом что-то неправильное, что-то, противоречившее моим понятиям о честной битве. Но что еще я мог сделать?
— Умри, Хайверг! — раздался сзади отчаянный вопль.
Я тут же скатился с гаджа, попутно стянув на землю Ромку. Брошенный в спину нож просвистел прямо над головой, чудом не зацепив никого из нас и застрял в седле Игги. Ярость поднялась в груди, багровой пеленой застилая глаза. Я поднялся во весь рост, выдернул нож и решительным шагом направился к Дерре. Щенок! Отродье шакала! Просил добить — не обижайся!
Впрочем, он решил меня не дожидаться и пополз прочь, волоча за собой раненую ногу. Сзади что-то кричал Рома — я его не слушал.
Когда до цели оставалось метров десять, воздух пронзила стремительная молния — непонятно откуда прилетевшая стрела вошла беглецу в шею у основания черепа. Тот упал и больше не поднялся.
В три скачка преодолев расстояние, я оказался рядом, но от Дерры остался только обугленный скелет, прикрытый полностью целой одеждой. Натянув на ладонь рукав, я вытащил из раны стрелу и внимательно ее осмотрел. Длинный, похожий на шило четырехгранный наконечник, явно серебряный. Каждую грань покрывали тонкой вязью непонятные мне письмена. Я напрягся, но даже отцовская память не помогла прочесть; все чего добился — надписи засветились на краткий миг, и вновь погасли.
— Это что, у нас появились союзники? — спросил подошедший Ромка.
— Угу, Робины Гуды местные, — мрачно заметил я. — Не видел, откуда прилетело?
Сын только плечами пожал.
Я обвел взглядом местность — все как на ладони, спрятаться негде — махнул рукой и направился к гаджам, размышляя над личностью загадочного стрелка.
13. В пути
Рома
Мы сели на гаджей и с максимальной скоростью помчались вперед. Арчи, каким-то образом умудряясь управлять своим зверем одними коленями, руками чертил в воздухе замысловатые фигуры и при этом тихонько что-то бормотал. Не знаю каким местом, но я явственно ощущал сгущавшуюся вокруг нас магию. В конечном итоге он щелкнул пальцами, и пространство вокруг словно подернулось рябью: когда смотришь прямо — все нормально, а стоит скосить глаза, и изображение начинает плыть.
— Помеховый щит, — пояснил Арчи. — Не совсем невидимость, скорее зеркало для любой магии, в том числе и поисковой.
— Прикольно, — покивал я. — От кого прячемся?
— От Морганы и её соглядатаев, — отозвался он. — Хочу обеспечить себе хотя бы минимальное пространство для маневра.
— Хочешь сказать, за нами постоянно следят? — уточнил я.
— Как минимум, здесь шныряет Мерлин. А может, у Морганы есть и другие способы отслеживать наши перемещения. Карта эта, например. Кто знает, какие заклинания на неё наложили?
— А смысл тогда от твоего щита, если следят по карте?
— Так он и сигнал от карты не пропускает, — пояснил Артур. — И пока за нами не следят, я хочу слегка отклониться от маршрута.
— А если заблудимся? — с сомнением поинтересовался я. Не то, чтоб я не доверял его опыту или талантам. Но мир незнакомый хоть для меня, хоть для него. Не хотелось засесть в каком-нибудь болоте и потерять на этом массу времени. О чём я, собственно, тут же ему и сказал.
Арчи почесал затылок, подумал.
— В общем-то, ты, конечно, прав. Но, во-первых, мне не нравится идти по подсказкам Мерлина — я себя как баран на веревочке чувствую, и постоянно ожидаю какой-то подставы. Моргана, конечно, правила игры озвучила, только вопрос: станет ли она сама им следовать?
— Думаешь, изловчится и придумает какую-нибудь пакость?
— Обязательно, — кивнул он. — Но Моргана — то полбеды. Мерлин меня беспокоит куда больше. Моргана и ее амбиции — это совсем не его масштабы.
Я вспомнил то, что он рассказал мне ночью и высказал предположение:
— А что, если ему никто, кроме Морганы, не доверяет? После того раза, ну когда он спалился и признался, что работал на твоего папашу, ему ж в Иррат путь заказан, так? Да и в приличное общество, как я понимаю, тоже. Ну и куда ему деваться при таком раскладе?
— Так-то оно так, — согласился Арчи. — Но мне всё равно кажется, что его интерес
