А под стопкой учебников белел край вырванного из тетради листа — то самое неизвестное заклинание. Захватив его с собой, я взяла карандаш и устроилась на постели, скрестив ноги. Не просто же так на меня снизошло озарение! Стоило хотя бы попробовать опознать, что это вообще такое.
Уже то, что заклинание состояло из четырёх углов, никак не укладывалось в голове — составители предпочитали пользоваться связками по три для большей устойчивости схемы. Но не может же быть, чтобы это оказалось лишь плодом моей фантазии! Или я пыталась додумать то, чего нет? Или принимала желаемое за действительное?
Шумно вздохнув, я откинулась на подушки, не выпуская лист.
Четыре угла? Недостоверно. Узлов в заклинании могло быть много, но я нигде, ни разу в жизни не видела четырёхугловой узел! Пусть практиковала я посредственно, но перерывала все доступные книги очень даже упорно, до рези в глазах вглядываясь в занудные для других строчки.
Неуловимая и невесомая, какая-то мысль мелькала на задворках сознания, но ускользала, стоило на ней сосредоточиться. Что я упустила? Не поленившись, я сходила за сумкой и вывалила её содержимое на кровать, быстро найдя нужный листок. Не ошиблась. Действительно четыре угла, без каких-либо других вариантов трактовки. Нахмурившись, я посмотрела на свет через лист с заклинанием, но и этот способ ничего не дал. Недовольная, я повернула лист и замерла.
Этого просто не может быть!
Боясь спугнуть догадку, медленно и осторожно я вернула схему в исходное положение, и всё пропало, но вот лист смещается на несколько градусов против часовой стрелки, и я снова вижу это.
Магический светильник под потолком не давал того эффекта, какой получался от стоящей на столе свечи. Подойдя к ней, я снова повернула лист. Невероятно! Не зная, что и думать, я рухнула на стул. Нереально, но дрожащее пламя свечи высвечивало ещё четыре угла — отражение тех, что я видела.
Поразительно — комбинированный узел!
И я вспомнила, где видела подобное! Это были два последних раздела «Основ», озаглавленные «Защита» и «Ограничения». Но как два настолько противоположных по значению узла могут быть соединены вместе?
Опустошённая, вымотанная, но до ужаса довольная я вернулась в постель, оставив схему на столе. Одна только зарисовка могла отправить меня в темницы, но кто её увидит! Оллэйстар? Подозреваю, что, пока мы не достанем оскант, он простит мне любые нарушения не только устава, но и законов империи. Как же, всё для народа.
И стоило подумать, но, кажется, я перерасходовала на сегодня запас своих сил, потому что стоило голове коснуться подушки, как я провалилась в сон без сновидений.
Разбудил меня стук в дверь.
— Какого… — простонала сонно, потирая глаза и привстав на локте.
— Есть шпильки? Красные! — выпалила третьекурсница, как только я открыла.
Совершенно незнакомая мне третьекурсница.
— Нет! — отрезала я и с силой захлопнула дверь.
Отсчёт пошёл. На двенадцать часов женское общежитие снова сошло с ума, лихорадочно бегая из комнаты в комнату в поисках шпилек, туши, заколок, серёжек и прочего барахла, необходимого взамен забытого, утерянного, украденного или просто недостающего для подготовки к Зимнему балу.
На первом курсе это буйство забавляло, на втором начало раздражать, но от настойчивости соседок не спасало даже заглушающее заклинание. И все последующие годы я терпела, отказывала и даже пару раз помогла, надеясь, что рано или поздно им надоест. Не надоело.
Сидя за столом, я всё быстрее перекатывала карандаш от руки к руке, но волновалась вовсе не из-за бала. Оставалось одно дело, которое я не могла отложить и о котором думала вторую неделю. То, от которого не хотелось отмахиваться. Потому что переносить в новый год недоверие и несправедливые упрёки так себе затея.
А значит мне срочно нужна Елана Гронберг.
— Войдите.
В этот раз стук был моим, решительным, но всё равно виноватым.
Ни строгость, ни резкий характер никогда не мешали куратору отстаивать интересы своих подопечных даже перед проректором Оелуоном. И идиотами были те, кто этого не понимал. Грубоватое лицо куратора отталкивало многих и давало повод особо одарённым придумывать ей обидные прозвища. Пару раз я лично посылала в идиоток безобидное, но очень неприятное заклинание, гарантирующее им неприятный запах недели так на полторы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Добрый день, куратор Гронберг. — Остановившись в паре шагов от её стола, я смирно сцепила перед собой руки.
— Чего тебе надо, Грасс? — нахмурилась она.
— Я не имею никакого отношения к краже в вашем кабинете и не знаю, кто это мог быть. И прошу прощения, что моё имя доставило вам столько неприятностей.
И это не только о подставной краже. Надеюсь, что куратор поверит хотя бы потому, что настолько искренней я бываю… никогда.
— То есть, — она поднялась со своего места, позволив увидеть, что под мантией на ней элегантное светлое платье с бордовым отливом, — вместо того, чтобы как все готовиться к балу ты примчалась извиняться?
— Подготовиться я всегда успею. — Я с лёгкой улыбкой пожала плечами. — Особенно, если есть дела поважнее.
— Поражаюсь я тебе, Аурелия! — Покачав головой, куратор обошла стол и приблизилась. — И тому, что за тонны ехидства ты извиняться не подумала, а за то, чего не совершала, очень даже.
— Какая есть, — я улыбнулась под её внимательным взглядом.
— Иди уже, Грасс, — вздохнула куратор. — До бала всего ничего. — Она вернулась к месту за столом, но я и не подумала уходить.
— Я этого не делала, клянусь всем, что у меня осталось! — Удивительно, как это стало для меня важно.
— Да знаю я! — скривилась она. — И тогда знала, но, знаешь ли, сложно сдержать боевого мага, если он в ярости! Или она, — хмыкнула Гронберг. — Я хорошо изучила тебя, Аурелия, и знаю, что, захоти ты украсть тот журнал, никто бы в жизни не узнал.
— Спасибо! — Так себе комплимент, но я поняла главное — она действительно мне поверила.
— Только сделай одолжение, раз и навсегда выбрось из головы мысль об оправдании через ментальных магов. Даже в самом крайнем случае есть гораздо более надёжные и безболезненные способы самоубиться.
— Я… не могу обещать.
— Можешь, Грасс! — такого пристального взгляда у Гронберг я ещё не видела. Все ищейки загнулись бы от зависти. — Можешь. Потому что, чтобы не случалось, у тебя всегда есть ты, а это уже много! — Впечатляющая речь закончилась насмешкой. — Особенно, когда ты — такая.
И вот от комплимента мы удалились ещё больше, но почему-то сбилось дыхание и перехватило в груди. Я боялась моргать, неестественно долго держа глаза открытыми, только чтобы высушить в них всю влагу.
— Свободна, Грасс. У тебя времени в обрез! — Весело прикрикнула куратор и я, тепло улыбнувшись, вышла.
Накинув парадную мантию, я выдохнула, расправила плечи и вышла в коридор. А когда перешла в учебный корпус, осознала, что всё же опаздываю — коридоры оказались пусты, а, значит, все уже собрались. И шаг ускорился помимо желания, вот только чем ближе я подходила к закрытым дверям, тем больше нервничала.
С чего вдруг этот бал стал для меня особенным?
Сбросив мантию и глубоко вздохнув, я подошла к дверям, которые открылись при моём приближении.
Как же красиво! В этом году академия и правда расстаралась — расписанные ледяными узорами стены сверкали, словно покрытые инеем, а с потолка падал крупный снег, растворяясь над головами гостей. Повсюду лежали снежинки самых разных форм и размеров, столы украсили ледяными фигурами и белоснежными розами, в дальнем конце на возвышении играли какую-то лёгкую мелодию музыканты, единственные из присутствующих в тёмно-серых костюмах.
В отличие от остальных, сливающихся в единую светлую массу, и я присоединилась к ним, направляясь к одному из столов с напитками.
— Добрый вечер, уважаемые студенты и гости нашего праздника! — раздалось в то же мгновение, и я замерла, не дойдя каких-то несколько шагов до цели. — От имени Академии контролируемой магии я рад приветствовать всех вас на ежегодном Зимнем балу! — Пожалуй, единственным здесь, кто не скрывался, был Оллэйстар. — Пусть эта ночь станет яркой звездой вашей памяти, достойно завершая прошедший год!
