Зачем сюда пришли Санитары? Ведь работа с Обреченными – это дело Мусорщиков.
Неужто…
Неужто они пришли мстить? Мстить за то, что произошло на таинственной околоземной Базе? Но как же они могли пойти против Приказа, против Статута и Кодекса?
Что-то было не так. Что-то, чего Гор пока не мог понять. На это у него просто не было сил. Больше всего ему хотелось броситься прочь с этой планеты, которая из светлой и теплой родины превратилась для него в зловещую могилу, хуже проклятой Точки невозвращения…
Но у него оставалось еще кое-что, без чего он не может покинуть Плацену.
Нейла…
– Спасибо вам. Простите, что обманул ваши ожидания. Я не знал, что так получится…
Гор говорил тихо, потупив взор. Барон осторожно положил руку ему на плечо.
– Ты перенес страшную потерю. Мы знаем, что такое потери. Потому мы поможем тебе, как брату. Полетели! У меня есть небольшой запас ойла на подобный случай. Мой брат уже на Гроо, и там его встретили хорошо. Пойдем с нами – и мы поможем тебе забыть эту потерю…
Гор медленно поднял голову и посмотрел на Барона сверкающим влажным взглядом.
– Нет. Я останусь. Потери для Мима – это единственный путь к совершенству. А ведь я теперь – последний из Мимов… наверное… Летите без меня…
Барон покачал головой:
– Сейчас тобой управляют не те чувства… Если ты прав – то только среди нас ты можешь оставаться в безопасности.
– Я нигде больше не буду чувствовать себя в безопасности, – сказал Гор. – Я – вне Линий и в не жизни. Я благодарен вам, и не прощу себе, если в опасности из-за меня окажетесь вы сами…
Барон кивнул:
– Возможно, ты прав. Ты имеешь право сделать такой выбор. Но помни: ты не потерял близких. Ты обрел их в нашем лице.
Гор улыбнулся. Улыбка вышла болезненной, словно ее прорезали ножом в окаменевшем от скорби лице.
– Спасибо, Барон. Я буду помнить об этом.
– Помни. У тебя есть код моего линера.
– Да. Прощайте, Барон.
– До свидания, Мим…
…Взметнув столбы пыли, Табор взвился в небо. Он уходил плотно, словно шаланды, как стайка рыб, почуявших опасность, решили сбиться в тесную кучу. Мелькнули в небе опознавательные огоньки – и один за другим растворились в дали.
Гор остался один.
Стоп, сказал он себе. Почему же – один? Ведь еще есть Нейла – та, которой он доверил собственное избавление от мук, и которая так подвела его – чудесным образом даровав ему право на новую жизнь.
Гор не смог бы сказать сейчас с полной уверенностью – повторил бы он свое прежнее решение – прервать собственную жизнь, избегнув мучительного умирания?
Жизнь показала, что он был не совсем прав.
А точнее – неправ вовсе.
Земля оказалась не такой, как ее рисовали обывателям Конгломерата. И жизнь, даже укороченная до жалких размеров – это все-таки жизнь. И опыт, приобретенный им, вырвавшимся со смертельной поверхности – это настоящий бесценный дар.
Тем более для него – Мима.
Но теперь он думал, что лучше бы он умер тогда, в день страшного приговора…
Нет ничего более страшного, чем остаться последним. В клане, роде, семье, в своем призвании. Последний – звучит почти, как Обреченный. Ведь человек всегда жив только сознанием себя частью чего-то гораздо большего, куда более значительного, чем он сам, сознанием продолжения себя через детей и учеников…
Гор Дэй сжал зубы.
Нет, он не станет последним.
Невероятно долгая история Мимов не оборвется из-за неосмотрительного поступка, последствия которого он, Мим, просто не в силах был просчитать. Пусть даже придется взорвать этот мир – но последним он не будет!
Ведь для чего-то ему был дан второй шанс! Может, Всевидящий Сервер скажет ему – для чего он вернулся к дому, которого нет?
– Я пришел взорвать мир… – бесцветно сказал в темноту Гор.
Разрушение – вот, чем встретила его родина. И тем, кто это сделал, он тоже ответит разрушением.
Мим Гор Дэй никогда не помыслил бы об этом.
Внелинеец Гор ужаснулся бы этой мысли.
Герой, которого играл Мим, вряд ли подумал бы так же.
Но Гор, сам того не замечая, медленно входил в роль Мстителя.
Боль утраты не только не ослабила его. Она всколыхнула в нем новые силы – и Гор теперь мог носить одновременно две маски – маска Героя удачно ложилась на маску Мстителя.
Он поднял голову к небу и зло улыбнулся.
– Я понял тебя, Всевидящий. Я все понял…
До легкой, прозрачной стены города он добрался к рассвету. Его подобрал в степи водитель грузовой платформы, и до утра Гор беспокойно дремал в теплой кабине, посещаемый кошмарными картинами и далекими голосами. Он был рад покинуть платформу, только чтобы избавиться от навязчивых снов.
Высокая стена из прозрачного металла была данью традиции. Когда-то ее ломаные края могли сомкнуться в вышине, закрывая город в надежном защитном куполе. То было время Конкисты.
Теперь же стена не смогла бы спасти разросшийся и растолстевший город от удара из космоса. Ее ломаные края, устремленные в небо были просто символом. Символом величия и надежности Конгломерата.
Гор невольно засмотрелся на стену. Та наводила на определенные мысли: ему предстояло решить, в как проникнуть в хорошо охраняемый, чистенький и благоустроенный сектор Чистых Линий, отделенный от прочих стенкой поменьше, а главное – особой защитой Статута… Войти в него не представляло труда – когда-то он мог сказать, что он, Мим, явился, чтобы развлечь семейство состоятельного Эстета. Посмотрели бы косо, но пропустили. Пропустили бы и теперь.
Только неизбежны вопросы патрульных: «Кто ты, Темный? К кому? По какому делу?»
Этого следовало избежать. Надо только найти подходящую роль.
В поисках образа Гор окинул взглядом городские окрестности.
В отличие от Земли, пригороды здесь не приняты. Все могло уместиться в пределах городских стен – следовало их просто несколько раздвинуть.
Но кое-что выбивалось из привычной картины.
Неподалеку от бликующей в свете восходящего светила стены, высилось нелепое и мрачное сооружение. Оно могло бы отдаленно напоминать средневековый земной замок, если бы не изобиловало неестественно кривыми и ломаными линиями.
У Ценителей было собственное представление об архитектуре. Как и обо все остальном в существующей Вселенной. И жить они предпочитали не так, как прочие: только они, считаясь горожанами, селились за пределами городсой черты.
Вот оно, решил Гор. Он станет Ценителем – отличный способ отбить любое желание задавать вопросы.
Гор закрыл глаза и вызвал из памяти образы. Первыми пришли образы гнавшихся охотников – Ценителей в проявлении агрессии. Следом – они же, теперь замершие в засаде черные силуэты… Надменное лицо нависшим над ним убийцы – за секунду до того, как его срезал из своего «стечкина» Мах… Чуть глубже – отрывистые воспоминания из уже ставшей прошлым жизни.
Образ готов.
И Гор натянул эту неприятную, но необходимую маску.
Теперь он смотрел на мир совершено другими глазами.
Мир был несовершенен. Он был примитивен. Скучен.
И только Ценитель может сделать свое существование в этом мире несколько интереснее. Все, все, что находится вокруг должно служить достижению этой цели. Во Вселенной происходит множество событий, рождаются и умирают люди, затухают и взрываются звезды – и все это только о лишь ради того, чтобы доставить Ценителю удовлетворение от собственного существования…
Где-то в глубине души Гора передернуло.
Странно – он научился играть роль более отстраненно, сохраняя способность наблюдать за собой как бы со стороны. Это само по себе – огромное достижение в жизни любого Мима. Правда, нет времени в полной мере оценить свою новую способность…
Гор неспешно входил в сектор Чистых Линий. Если бы он был теперь Эстетом, это могло бы вызвать удивление патрульных – Эстеты редко ходят по улицам пешком. Они слишком заняты важными мыслями, чтобы тратить часть мыслительной энергии на бесполезное движение ногами.
Но Ценители любят ходить пешком. Любят ловить на себе взгляды окружающих: испуганные, завистливые, презрительные. Любые эмоции имеют свою ценность.
Особенно собственные ощущения Ценителя…
Он подавил в себе желание ускорить шаг – ведь богатая эстетская обитель, где жила Нейла, была совсем рядом. Гор просто шел, критически оценивая местную архитектуру и бережно обращаясь к собственным желаниям.
Вот идет какой-то Темный. Он безвкусно одет. Совершенно не гармонирует с обликом этого сектора. Он портит картину. Хорошо бы узнать его Код и в ближайший охотничий сезон – отследить и забрать его череп в качестве трофея…
Гора в глубине души перекосило от отвращения. Неужели он столь достоверно вжился в эту отвратительную роль? Или же это – только его собственные, поверхностные представления о ветви Ценителей?
Так или иначе, образ работал: немногочисленные прохожие, включая Сильных, стремились обойти его стороной. Для Мима иногда внешние проявления гораздо важнее внутренних переживаний.
