Ведь это всего лишь роль. Игра…
Ценитель остановился перед укутанной в зелень обителью. Здесь…
Спокойно шагнул в густую траву: на Плацене газонов не стригли, как это принято на Земле – совершенно варварский обычай…
Синапсы Сервера наверняка оповестили хозяев. Но пока он не приложит руку к двери, его Код не станет известен. В данном случае Статут на его стороне. Остается надеяться на благоразумность и предупредительность хозяев…
Он не ошибся. Дверь, правда, открыл Безмолвный. Гор помнил этого раба. Но тот, конечно, не мог опознать в гордом Ценителе того чересчур зазнавшегося Мима, что имел смелость переступить порог дома, принадлежащего Линии Мудрых. Рабу не оставалось ничего, кроме как отойти в сторону.
Ценитель мог зайти куда угодно и когда угодно. Исключением были лишь Сильные и Летуны, находящиеся на борту вверенных им кораблей.
Безмолвный жестом пригласил посетителя сесть. Гор так и поступил.
Он не сойдет с места, пока не увидит Нейлу.
Раздались негромкие шаги, и перед глазами Гора предстал Тику-Лан собственной персоной. Это был отец Нейлы.
Уже знакомое чувство шевельнулось в душе Гора. Чувство ненависти вперемешку с жаждой мести.
Этот человек отправил его в ад – того, кто больше жизни любил его дочь. Впрочем, он не будет мстить этому человеку. Счастье Нейлы для него важнее…
– Рад приветствовать Вас в своем доме! – радушно произнес хозяин.
Мим без труда распознал ложь. Ценитель же бледно улыбнулся:
– И я рад вас видеть, почтенный Тику-Лан.
– Мы знакомы? – наморщил высокий лоб Эстет.
– Вряд ли, – сказал Гор. – Меня зовут Гордей.
– Что-то припоминаю… – пробормотал Тику-Лан.
Мим внутренне усмехнулся: теперь Эстет не лжет. Только связать земную транскрипцию его имени с именем Ценителя он не в состоянии. Не смотря на ужасно высокий уровень интеллекта.
– Чем могу быть полезен? – дрогнувшим голосом произнес Тику-Лан.
Да, вопрос для него далеко не праздный: кто знает, что может взбрести в голову проклятому паразиту-Ценителю? И ведь отказать будет равносильно серьезному правонарушению.
– Я знаю, у вас красивая дочь, – глядя в глаза хозяину, произнес Ценитель. – Мне она понравилась…
Это был определенно удар ниже пояса! Бедняга Тику-Лан – он уже был опозорен преступной связью дочери с выходцем из низшей Линии, да еще и Мимом! А теперь новая напасть!
Ужасно стать Ценителю поперек дороги. Но еще страшнее получить его благосклонность…
Связи внутри Чистых линий в принципе не возбранялись. Лишь брак должен был совершаться между уроженцами одной и той же Линии.
Только вот связь с паразитом…
Посмотрим, как выпутается Эстет из этой щекотливой ситуации.
– Да, моя дочь хороша собой, – неожиданно спокойно произнес Тику-Лан. – Кроме того – она умна и образованна. Вот только…
– Могу я ее увидеть? – не столько спросил, сколько приказал Ценитель.
– Можете, – раздался знакомый голос, и его звук чуть не сорвал с Гора маску.
Он резко встал с кресла.
К нему подходила она.
Нейла.
Она ничуть не изменилась за прошедшее время. В родных Мирах люди меняются медленно.
– И чего же вы хотите, Ценитель? – холодно произнесла она. – Вы думаете, что вашего статуса достаточно, чтобы вот так запросто, походя, взять очередной… трофей?
Было ясно, какой смысл вложила Нейла в последнее слово.
– Да, – спокойно ответил Гор. – Ты – мой трофей.
И на миг снял маску. Краска отхлынула от лица Нейлы. Она закачалась, словно готовясь упасть в обморок.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – стараясь сохранить дипломатичность, произнес Эстет.
– Это… Это Гор, – сказала Нейла. – Он вернулся…
И села в кресло, словно рухнула в него.
«Зачем?! – внутренне закричал Гор – Зачем она сказала?! Ведь все могло быть так хорошо! Неужели она не понимает?!»
– Гор? Вернулся? – растерянно произнес Эстет. – Так быстро?
Последняя фраза окончательно сбила Гора с толку. Всевидящий Сервер, что все это значит?!
Нейла сидела, вжавшись в кресло и смотрела на Гора совершенно дикими глазами.
– Стань… Стань собой… Пожалуйста… – проговорила она.
Гор, растерянно помотал головой, словно стряхивая с себя все наносное – эту мерзкую оболочку паразита, которая, надежно пряча его, при этом душила само его существо.
Он снова стал собой.
Нейла вскрикнула и бросилась ему на шею, цепко повиснув и заливая его лицо. Гор осторожно обнял ее и посмотрел ей за спину – туда, где стоял, человек, так жестоко расправившийся с ним за связь с дочерью.
Странно, Эстет взирал на него спокойно, даже с некоторым совершенно необъяснимым интересом.
– Что ж, – загадочно произнес он. – Все получилось…
Уже после, когда были выплаканы первые слезы и выговорены сотни беспорядочных слов, к Гору и Нейле, которые сидели на подушках, не выпуская рук друг друга, словно боясь снова их потерять, тихо подошел Тику-Лан.
– Ну, что ж Гор, – произнес он, – тебе пришло время узнать всю правду…
– О чем вы? – почти пьяно спросил Гор.
Он уже забыл, что перед ним – старый враг. От перепадов эмоций он потерял всякую критичность мышления. И это могло оказаться опасным.
– Я же вижу, Гор, – мягко сказал Тику-Лан. – Твой взгляд порой выражает лютую ненависть. Ведь это по моей воле ты отправился ТУДА.
В голове Гора прояснилось. Похоже, что сейчас ему действительно скажут нечто очень и очень важное…
– Я слушаю, – тихо произнес Гор.
Эстет сел напротив, долго рассматривал Гора, после чего решительно вдохнул и заговорил:
– Мне придется начать издалека. Когда-то один маленький Мим подружился с такой же маленькой девочкой – из случайно забредшего на Плацену Табора. И все было бы ничего, если бы не очередной рейд Мусорщиков по профилактике Линейной Чистоты. Табору было предписано немедленно улететь. Но, как это часто бывает, у бедных внелинейцев не оказалось топлива. Быстро разгорелся конфликт, который кончился трагедией…
Гор мрачно смотрел на Эстета, не понимая, к чему тот клонит. Тику-Лан, между тем, продолжал:
– Большинство внелинейцев погибло. Но кое-кто остался жив. В том числе и та маленькая девочка…
– Правда? – встрепенулся Гор.
– Да. Только об этом позже. Я привел это пример только с одной целью – показать тебе всю несправедливость общества, построенного по Линейному принципу. Помнишь, как ты насмехался над Мудрыми в присутствии моих коллег?
– Этого мне не забыть… – насупился Гор.
– Только это были насмешки Мима. Просто часть его отношения к жизни. Теперь ты знаешь, что такое однородное общество. Ведь ты был на Земле…
– Оно вовсе неоднородное, – возразил Гор. – Оно просто другое…
– Да. Но согласись: там, на Земле, у каждого человека есть возможности достичь любого уровня в социальной структуре, вступать в брак со всеми людьми на равных, чувствовать себя свободно…
– Что вы такое несете, почтенный? – проговорил Гор. – Земля – это могила для заживо погребенных. И только единицы там достигают своей маленькой мечты…
– Именно! – с жаром воскликнул Эстет. – Это на Земле! А в Мирах, где человек живет несравненно дольше, гораздо более полной жизнью, такое равенство было бы куда более кстати!
– Я не понимаю вас, – признался Гор. – Ведь Созерцатели специально выводили Линии, и делалось это исключительно в интересах самих людей – чтобы не было мучительных проблем выбора жизненного пути, общественных противоречий… Этому же в любой гимназии учат…
– Созерцатели ошиблись, – скорбным голосом сказал Эстет.
– Что?! – лицо у Гора непроизвольно вытянулось: он никогда не слышал более крамольных речей.
Тем более – из уст Мудрого.
– Да, да, – сказал Эстет. – Созерцатели ошиблись. Они хотели счастья и благополучия для множества Миров. Как этого добиться? Конечно – введя объединяющие факторы. Ими стали Линии – те, что пронизывают все общества на тысячах Миров. И подданный Конгломерата в первую очередь признает свою принадлежность к той или иной Линии – и уж потом – планете…
– Верно… – бесцветно сказал Гор.
– Это было важно во время Конкисты, когда Конгломерат наступал на вольные и опасные в своей заносчивости миры, стремясь объединить их под своей опекой. Но время шло. И многие почувствовали оборотную сторону этого процесса.
Неравенство. Неравенство и взаимную неприязнь между Линиями, разлад между ветвями внутри самих линий… Осознавать это ужасно. Особенно нам, тем, кто должен следить за благополучием подданных, заботиться о них… Эстеты тысячелетьями бьются над выведением формулы человеческого счастья – и не могут придумать ничего стоящего. Все дело в порочности самой Линейной Системы…
Гор насторожился, почувствовав холодок опасной тайны. А Тику-Лан продолжал:
– И вот пришло время принятия решения. Оно давно зрело в интеллектуальных кругах. Не удивляйся, что к такому решению пришли выходцы из самой благополучной Линии. Просто мы острее воспринимаем истину. И истина эта такова: наше мироустройство должно измениться…
