всё равно злишься.
– Злюсь.
– Это заметно. И странно. Ты ведь любишь риск.
– В разумных пределах, – совершенно серьёзно ответила она, затем отложила пинцет и взялась за влажное полотенце. – У меня нет мании стоять на краю крыши, садиться за руль пьяной или гулять ночью по стройке. Рисковать жизнью я не люблю также.
– Хочешь сказать, что поступила бы иначе? – Тёмная бровь взлетела вверх, и Джиллиан покачала головой.
– Нет.
Наверное, стоило сказать что-то ещё, но она опять закусила губу и осторожно провела тканью вокруг глубокого пореза на левом плече. Похоже, шрам будет чудовищным. Впрочем, как и два с лишним десятка красных царапин на широкой спине, слишком глубоких, чтобы когда-нибудь окончательно затянуться. Неровное поле вместо твёрдой упругости мышц и матового золота кожи. Стоило ли это того? Бен определённо считал, что да.
Перехватив поудобнее подобие губки, Джиллиан принялась осторожно оттирать пыльные разводы, которые, кажется, намертво впитались в кожу. Джил даже задумалась, изведут ли они весь запас полотенец прежде, чем отмоют эту Великую Китайскую стену, или же Рид закончится раньше? Рубашка на ней давно промокла и неприятно липла к телу, но приходилось терпеть. Было неудобно, так что оставалось то и дело вставать на цыпочки в попытке дотянуться до шеи, а чтобы поднять больную руку, ей придётся принести с парковки домкрат.
Наконец, Джил сдалась и снова усадила Бена, аккуратно промокнув спину и обтерев непропорционально широкие плечи. Она задумчиво хмыкнула и чуть отстранилась, разглядывая. Забавно, но вне своих бесконечных строгих костюмов Рид оказался удивительно несуразен. Его голова будто касалась звёзд, а руки простирались от рассвета до заката. Однако всё вместе… И Джил вдруг нежно улыбнулась. Всё вместе было так органично: душа, тело и разум оказались прекрасны.
Она вновь окинула взглядом искромсанную спину, поменяла полотенце и обошла Бена, чтобы разобраться с последними царапинами. Но стоило Джил наклониться, как Рид вдруг поднял здоровую руку и осторожно коснулся пальцами её подбородка, вынудив поднять взгляд.
– Ты прекрасна, – прошептал он, а затем медленно, словно запоминая, протянул руку и провёл кончиками пальцев по влажной, усыпанной мелкими веснушками шее к напряжённой из-за сквозняков груди, где едва коснулся намокшей, прилипшей ткани.
И в этот момент всё стало наконец-то уместно. Его рубашка на её теле, его взгляд на видневшихся сквозь полупрозрачную белизну контурах, его восхищение. Любование не украдкой, а со всей полнотой восприятия. И обоюдное понимание, что в его словах не было ни капли лжи или улыбки – Бен казался почти трагично серьёзен. И Джил растерянно замерла. А он вдруг неожиданно хохотнул и удивлённо пробормотал:
– Бог мой… Ты покраснела! – Новый смешок, и накрывший ладонь поцелуй заставили скулы вспыхнуть ярче.
– Обычно мне не делают комплиментов, – попробовала оправдаться Джиллиан. – Ну знаешь, вся эта эмансипация от самих себя. Я… не привыкла.
– Серьёзно? – Рид наиграно сердито взглянул на неё. – Последние месяцы я только и делал, что заваливал тебя комплиментами и признаниями. А оказалось, чтобы добиться, надо было всего лишь едва не сдохнуть.
Джиллиан досадливо нахмурилась, а затем сдалась и уселась рядом с ним на пол, чтобы на секунду прислониться лбом к твёрдому плечу.
– Никогда больше так не делай! – раздражённо прошептала она и мстительно вынула последнюю отвалившуюся скобу.
– Не говорить, что я тебя люблю?
– Не смей за меня умирать… – начала было она, но остановилась, когда Бен взял её за руку. Джил подняла взгляд и наткнулась на невероятное упрямство.
– А вот это, мартышка, решать только мне, – серьёзно проговорил Рид, и стало понятно, что тема закрыта. Переспорить доисторического осла невозможно.
Поэтому, едва ли не впервые в жизни, Джиллиан мудро промолчала и взяла запечатанную пачку стерильного бинта. Резко выдохнув, она разорвала упаковку и принялась за кропотливую работу, стараясь, чтобы руки не так сильно дрожали. Чёрт… к такому в Гарварде её не готовили.
– Что теперь будет? – тихо спросила она.
– Не бери в голову, я со всем разберусь, – пожав плечами, немного легкомысленно отозвался Бен. А Джил на секунду до боли сжала зубы, прежде чем недрогнувшим голосом произнесла:
– Через три дня мне нужно быть в Вашингтоне.
И в тот же момент она ощутила, как под бинтами застыло, казалось бы, и без того неподвижное тело. А затем Бен медленно повернул голову и поднял на неё взгляд. Он сразу всё понял и теперь отчаянно пытался сдержать своё бешенство.
– В чём тебя обвиняют?
– Много в чём, – вздохнула она, а сама отчаянно не хотела продолжать разговор. Её дела не повод для гордости, что бы ни наврал на заводе Бен.
– Артур обещал, что тебя не коснётся это дерьмо, – тем временем процедил он и по привычке дёрнул левой рукой, чтобы поправить упавшие на глаза волосы, но немедленно скривился от боли. И Джиллиан поспешила убрать своевольные пряди. Однако Бен мотнул головой и отстранился. – Это было моим условием! Клейн знал о готовящихся разбирательствах, но уверил меня в твоей безопасности. Так какого дьявола они пришли за тобой? Чёрт… Артур, какого хрена?!
– Дело не в нём, – равнодушно пожала плечами Джил и зубами затянула последний узел. – Это всё равно бы случилось, и здесь нечему удивляться. Я всегда действовала с полным осознанием возможных последствий.
– Чушь!
– Бен, я знала, чем рискую.
– К чёрту! Клейн дал слово. Так пусть держит, старый ублюдок! – прорычал Рид и вдруг одним резким движением притянул Джил к себе. Он прижался губами к макушке и едва ощутимо, но по-прежнему успокаивающе качнулся из стороны в сторону. – Я не отдам им тебя. Ни одному из этих двуличных засранцев, что сначала лизали твои ноги, а потом решили распять. Эта чушь не работает уже две тысячи лет, пора бы им запомнить.
– И вновь напоминаю, что рыцарскими поединками эти проблемы не решаются также, – насмешливо пробормотала Джиллиан, но невольно прижалась теснее в поисках поддержки и утешения. – Не волнуйся, со мной всё будет в порядке. Подумаешь, миллион штрафа и десяток лет за решёткой. Поверь, это небольшая цена. Я не ангел, какой тебе, наверное, хотелось бы меня видеть.
Джил говорила весело, но внутри всё замирало от страха. Поездка в Вашингтон грозила обернуться трагедией, да только она не знала какой. Как не знал Бен, который неожиданно взял её руку и отчего-то долго всматривался в голубой бриллиант на кольце, а затем переплёл их пальцы и с усталым смешком пробормотал:
– Да, не ангел. Всего лишь любимая идиотка.
***
По мнению Джил, три дня пролетели чудовищно быстро. Каких-то семьдесят два часа, и вот она погрузилась в серебристое брюхо самолёта, оставив Бена на встревоженную Энн. Паники не было. Джиллиан знала, что будет на связи, но выпутаться из объятий, а затем в одиночестве ступить за порог их квартиры оказалось невероятно сложно.
Джил так и не позвонила матери, каждый раз находя новые отговорки, хотя время поджимало. Да, они оба понимали, что лучшего адвоката ей не
