узкой специальностью. Вскоре приехала и моя семья. Жена поступила на стаж по глазным болезням.
В областном кожно-венерическом диспансере вместе с другими шестью стажерами наша специализация проводилась по кабинетам кожному, сифилитическому, гонореи острой, хронической и женской, под руководством ординаторов и директора доктора Неймана. Хорошая светлая память сохранилась о моих учителях: докторе Петрове Сергее, Громове Владимире, Мореве и других. Жизнерадостные, критически мыслящие — мы все вместе составили медицинский сатиро-юмористический журнал, имевший успех у сотрудников диспансера.
Среди врачей особенно энциклопедическими знаниями обладал Петров Сергей. К нему обращались за теоретической и практической консультацией. Давно жизнь подтвердила, что чем большими знаниями владеет человек, тем человечнее он относится к сотрудникам по работе и к каждому человеку в обществе.
Многолетние недостатки и нехватки в продуктах питания иногда вынуждали заходить обедать в общественные столовые. По приезде в Смуров я пошел первый раз в столовую. При входе мне дали ложку, прошел к кухонному окну, отдал чек, получил на обед полусилосные щи и кашу, поел и пошел к выходу, но в дверях меня задержали и потребовали от меня отдать ложку, которую дали мне при входе, но я не знал, что ее надо было возвратить при выходе. Так меня заподозрили в хищении ложки, и только вмешательство зава столовой и мое звание врача освободило от подозрения в хищении ложки, которую после обеда, по моем уходе от столика, кто-то быстро стащил. После этого случая с ложкой в столовой не расставался.
Другой неприятный случай произошел с веником. На Троицком рынке случайно купил камышовый веник и нес его на виду под мышкой. Шел многолюдной Ленинградской улицей, и вот начались возгласы вблизи и вдали: «Гражданин с веником! Где покупали?», отвечаю, через одну-две минуты снова: «Гражданин с веником — где покупали?» Мне эти возгласы стали надоедать, тогда я спрятал веник под полу пальто и спокойно пришел домой.
***
Окончилась шестимесячная стажировка. Нейман провел с нами семинар, нашел, что мы достаточно подготовлены к самостоятельной работе, и направил в распоряжение облздрава[117]. В облздраве я получил направление в Байтуганский район заведовать соцотрядом[118] — кожно-венерологическим и глазным — по борьбе с венерическими и глазными трахоматозными заболеваниями. Два врача, две медсестры и две санитарки выехали из Смурова и по совету местного участкового врача обосновались в Русском Байтугане[119] — центре трахомы, сифилиса и гонореи. Два месяца проводили подворные обходы-осмотры в селах района, затем развернули лечебную работу в приспособленном доме раскулаченного крестьянина.
Работа в соцотряде узкоспециальная, даже в условиях района имела большое преимущество перед универсальной работой участкового врача. Там, в районе сделал попытку выяснения поездки на свидание с братом Александром в Югославию. Подал заявление в Смуровский облисполком. Оттуда мне сообщили, чтоб я обратился в Бугурусланский отдел исполкома. Но вскоре приехал районный уполномоченный НКВД, «опекун духа и мысли», сделал допрос. Все же, хотя и чуя, что его допрос не к добру, поехал в Бугуруслан. Когда я говорил с чиновницами отдела, они непрестанно спрашивали: «Вы русский?» — «Да, русский». — «Подождите», и так отвечали мне несколько раз. Потом сказали, что уполномоченный выехал в район: «Зайдите через два-три дня». Ждать не стал и поехал в Смуров. Встретившись там с другом Котовым — он решительно посоветовал оставить попытку съездить к брату ввиду неблагоприятной внешней обстановки, и с того времени мечта моя о поездке к брату была погребена на многие годы, до шестьдесят второго.
Лечебно-обследовательская работа продолжалась более года. В конце тридцать второго года соцотряд расформировался, и мы с женой возвратились на работу в город Смуров. Вначале работал в поликлинике венамбулатории центральной больницы. Перешел в железнодорожный вендиспансер, через год работал начальником поликлиники, одновременно совмещая то в скорой помощи, то доверенным врачом в обкомах профсоюзов. Почти десять лет пришлось работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, чтоб приобрести мало-мальски подходящую квартиру. Для этого нужны были деньги, много работать и во многом себе отказывать. Предлагали перейти ординатором на работу в клинику мединститута, но от этого почетного предложения пришлось отказаться по малой обеспеченности заработной платой: необходимо было работать на двух-трех службах, чтоб мало-мальски сводить концы с концами — клиника же морально и материально исключала еще работу где-то по совместительству.
В то время модным было посылать на некоторое время врачей города в район, и мне как молодому врачу предложили поехать на год-другой в район. Вызвали в горздрав, предложили поехать — я отказался. Тогда специальным отношением сняли меня с работы с явкой в распоряжение горздрава. Таким образом я оказался без работы, а следовательно, и зарплаты. Когда же я обратился к шефу, профессору Зенину, тщеславному чиновнику, чтоб он помог остаться мне на работе, то чинуша заявил: «Нет, поедете». — «Нет, не поеду», — сказал я. Мне стало ясно, что другого выхода нет, как искать работу где-то помимо горздрава в другом ведомстве. Тяжело было сознавать эту отчужденность собратий по работе-профессии, разделение на привилегированных и обездоленных в правовом и материальном неравенстве. Начались поиски работы.
В железнодорожной поликлинике доверенным врачом дороги работал мой однокашник врач Малов. Я обратился к нему узнать: нельзя ли где у них получить работу. Малов хорошо знал меня и сказал, что есть место работы врача медпункта вагонного завода, «а потом, когда познакомишься с сигнализацией заболеваемости, можешь принять заведование поликлиникой, так как сейчас нет у них на эту должность кандидата более достойного». Так как мне нужна была работа, а следовательно, и средства к существованию — я с благодарностью принял его предложение. Через два месяца лечебно-санитарным отделом дороги был назначен по его рекомендации начальником поликлиники.
Профессор Зенин в то время жил небогато и имел часы консультанта в железнодорожном вендиспансере. И вот однажды явился в канцелярию поликлиники за получением заработной платы. Знал ли он или не знал, что я работаю начальником поликлиники, но, встретившись со мной, начал восклицать: «Вы здесь работаете, а мы вас как венеролога потеряли, неужели вы порвали со своей специальностью… вы заходите ко мне поговорить… полагаю, что не оставите свою специальность!» Я поблагодарил за сочувствие и пожелание и сказал бухгалтеру, чтоб он выдал побыстрее ему зарплату. Так Магомет поклонился горе.
Оставаясь начальником поликлиники, одновременно начал работать вечерами в вендиспансере на полставки, чем еще больше укрепились материальная
