И Сюзан удалилась вниз, в кухню, откуда вскоре послышался страшный глухой удар и пронзительный вопль. Все бросились в кухню — доктор, мисс Оливер, миссис Блайт, Рилла и Миранда в своей свадебной вуали. Сюзан, вытянув ноги, сидела на полу посреди кухни с ошеломленным и растерянным выражением лица, а Док, явно в своей хайдовской ипостаси, стоял на кухонном столе, выгнув спину, с горящими глазами и хвостом в три раза толще обычного.
— Сюзан, что случилось? — в тревоге воскликнула миссис Блайт. — Вы упали? Вы целы?
Сюзан с трудом поднялась на ноги.
— Кости у меня целы, хотя все тело растрясено. Не тревожьтесь. А насчет того, что случилось… Я попыталась пнуть этого окаянного кота обеими ногами сразу, и вот что вышло.
Все расхохотались. Доктор чуть не задохнулся от смеха.
— О Сюзан, Сюзан! — с трудом выговорил он. — До чего я дожил! Услышал ругательство из ваших уст.
— Мне жаль, — сказала искренне огорченная Сюзан, — что я употребила такое выражение в присутствии двух юных девушек. Но я сказала, что это окаянный кот, и он действительно окаянный. Он исчадье ада.
— Вы полагаете, Сюзан, что скоро он исчезнет с грохотом и запахом серы?
— В свое время он отправится туда, где ему самое место, и в этом вы можете быть уверены, — мрачно заверила Сюзан, направляясь к печи. — Боюсь, мой пирог весь сотрясся, когда я так грохнулась, и теперь окажется убитым, как подметка.
Но пирог отлично поднялся. Он получился именно таким, каким должен быть свадебный пирог, и Сюзан с удовольствием украсила его глазурью. На следующий день она и Рилла трудились всю первую половину дня, готовя деликатесы для свадебного пира, а как только Миранда позвонила и сообщила, что ее отец благополучно отбыл в город, все блюда были упакованы, сложены в большую плетеную корзину с крышкой и доставлены в дом Прайоров. Вскоре появился Джо в военной форме; с ним был его шафер, сержант Малькольм Крофорд. Присутствовало довольно много гостей, так как пришли все Мередиты, Блайты и не меньше десятка родственников Джо, включая его мать, миссис Милгрейв, которую называли — весьма оптимистично — «жена покойника Ангуса», чтобы не путать с другой леди, чей Ангус был жив. «Жена покойника Ангуса» смотрела на происходящее с довольно неодобрительной миной: ее не слишком радовал брачный союз с семьей, главой которой был Луна с Бакенбардами.
И вот таким образом Миранда Прайор вышла замуж за рядового Джозефа Милгрейва в первый день его последнего отпуска. Свадьба должна была оказаться романтичной, но не оказалась. Слишком много факторов препятствовало романтике, как вынуждена была признать даже Рилла. Во-первых, Миранда, несмотря на белое платье и вуаль, была такой невзрачной, заурядной, неинтересной маленькой невестой. Во-вторых, Джо заливался слезами на протяжении всей церемонии, чем непомерно раздражил Миранду. Впоследствии она рассказывала Рилле:
— Мне захотелось сказать ему прямо там: «Если ты так страдаешь из-за того, что женишься на мне, можешь этого не делать!» Но он плакал только потому, что все время думал о том, как скоро ему придется со мной расстаться.
В-третьих, у Джимса, который обычно так хорошо вел себя в присутствии посторонних, случился приступ робости, смешанной с упрямством, и он начал звать во весь голос свою «Виллу». Никто не унес его из комнаты, так как всем хотелось увидеть свадебную церемонию, так что Рилле, которая была подружкой невесты, пришлось взять его на руки и держать на всем протяжении венчания.
В-четвертых, у Сэра Уилфрида Лорье начались судороги. Он засел в углу комнаты, и все время, пока длился его припадок, издавал самые невероятные, пугающие звуки. Он начинал с нескольких сдавленных, конвульсивных хрипов, переходивших в страшное бульканье, и заканчивал придушенным воем. Никто не мог расслышать ни слова из того, что говорил мистер Мередит, если не считать обрывков отдельных фраз, которые можно было разобрать, когда Сэр Уилфрид делал паузу, чтобы глотнуть воздуха. На невесту не смотрел никто, кроме Сюзан, не отводившей зачарованного взгляда от лица Миранды, — все остальные смотрели на собаку. Миранда, которую сначала била нервная дрожь, забыла о церемонии в ту самую минуту, когда Сэр Уилфрид начал этот свой концерт. Она думала лишь о том, что ее дорогой песик умирает, а она не может к нему подойти. Потом она не могла припомнить ни единого слова из брачной церемонии.
Рилла, которая в первые минуты, несмотря на сидевшего у нее на руках Джимса, отчаянно старалась выглядеть восторженной и романтичной, как пристало подружке невесты, вскоре отказалась от этих бесплодных попыток и потратила все силы на то, чтобы побороть свое неуместное веселье. Она не осмеливалась взглянуть ни на кого из присутствующих, особенно на «жену покойника Ангуса», из опасения, что разразится совершенно не подобающим юной леди хохотом.
Но все же Миранда и Джо были обвенчаны, а затем в столовой состоялся свадебный ужин, такой роскошный, что можно было подумать, будто к нему готовились не меньше месяца. Каждый из гостей что-нибудь принес с собой. «Жена покойника Ангуса» принесла большой яблочный пирог, который положила на стул в столовой, а затем, по рассеянности, села на него. Происшествие не способствовало ни улучшению ее настроения, ни украшению ее праздничного черного шелкового наряда, но и без ее яблочного пирога гостям хватило угощения на этом веселом свадебном пире. В конце концов «жена покойника Ангуса» унесла его обратно домой. Он ни в коем случае не должен был достаться пацифистской свинье — Луне с Бакенбардами.
В тот же вечер молодожены в сопровождении Сэра Уилфрида, оправившегося от приступа удушья, отбыли на маяк Четырех Ветров, где служил смотрителем дядя Джо и где они собирались провести свой недолгий медовый месяц. Уна Мередит, Рилла и Сюзан вымыли посуду, прибрали в комнатах, оставили на столе для мистера Прайора холодный ужин и маленькую жалостную записку Миранды и направились домой через Глен, окутанный таинственной вуалью сказочных, призрачных зимних сумерек.
— Я, право же, сама была бы не прочь выйти замуж за кого-нибудь, кто уходит на фронт, — сентиментально заметила Сюзан.
Но Рилла не испытывала никаких чувств… возможно, это был упадок сил после суеты последних тридцати шести часов. Она была немного разочарована: сама свадьба оказалась такой смехотворно нелепой, а Миранда и Джо такими плаксивыми и неинтересными.
— Если бы Миранда не перекормила этого несчастного пса, у него не было бы судорог, — сказала она сердито. — Я ее предупреждала… но она сказала, что не может морить голодом бедную собачку… скоро он будет единственным, что у нее останется… и прочее в таком духе. Мне даже захотелось ее хорошенько встряхнуть.
— Шафер радовался больше, чем сам Джо, — заметила Сюзан. — Он пожелал Миранде в будущем счастливо отпраздновать не одну годовщину этого события. Вид у нее был не очень счастливый, но, вероятно, трудно ожидать особой радости от невесты, учитывая все обстоятельства.
«Во всяком случае, — подумала Рилла, — я смогу написать мальчикам совершенно уморительный отчет об этом событии. Джем будет покатываться со смеху, читая о роли Сэра Уилфрида в брачной церемонии!»
Но, если Рилла была несколько разочарована самой свадьбой, ее вполне удовлетворило то, что произошло в пятницу утром, когда Миранда простилась со своим мужем на станции Глена. Рассвет был белым, как жемчуг, и ясным, как алмаз. За железнодорожной платформой роща молоденьких бальзамических пихт стояла, точно в дымке, припудренная серебристым инеем. На западе в рассветном небе еще висела над заснеженными полями холодная луна, но над кленами возле Инглсайда уже сияло золотистое руно рассвета. Джо взял в объятия свою бледную маленькую новобрачную, и она подняла к нему лицо. У Риллы вдруг перехватило горло. Не имело значения, что Миранда была неинтересной, заурядной, невзрачной. Не имело значения, что она была дочерью Луны с Бакенбардами. Имело значение лишь это восторженное, самоотверженное выражение в ее глазах, этот негасимый, священный огонь преданности, верности и возвышенной храбрости. Она безмолвно обещала Джо, что она и тысячи других женщин будут дома сохранять живой надежду, пока их мужчины удерживают Западный фронт.
Рилла ушла, чувствуя, что не должна следить за новобрачными в эту минуту. Она прошла в конец платформы, где сидели и смотрели друг на друга Сэр Уилфрид и Понедельник.
Сэр Уилфрид заметил снисходительно:
— Почему ты торчишь на этом старом складе, когда мог бы лежать на коврике у камина в Инглсайде и питаться яствами? Что это? Поза? Или навязчивая идея?
На что Понедельник отвечал лаконично:
— У меня здесь назначена встреча.
Когда поезд ушел, Рилла снова присоединилась к маленькой трепещущей от волнения Миранде.
