- Андрей Иванович Тальвинский, - опередил ее Мороз. - Ныне начальник райотдела.
- Бедный райотдел. А вот жена у него очень даже ничего. Резвушка.
- Марина, он мой друг.
- Сочувствую.
- И я бы не хотел, чтоб в моем присутствии о нем или о его близких говорилось неуважительно.
- А мне-то какое дело?! - взбалмошный характер Садовой за эти годы не изменился. - Хотели бы вы, не хотели, - говорю, что считаю нужным. Вижу, был холуй, таким и остался. Вы чего вообще подошли?
- Вообще-то собирался пригласить на танец.
- Так вот - танец обещан. Или на танец тоже можно доставить приводом?
И, поведя носиком, она протянула руку подошедшему сзади Хане.
Мороз же, разом опустошенный, вернулся к "следственному" столику, где Чекин задумчиво созерцал собственный бокал. Рядом, положив голову на блюдо с салатом, посапывал Чугунов.
Не то чтоб все это время Виталий страдал по несостоявшейся любви. Наоборот, жил полной грудью, работал в свое удовольствие по десять - двенадцать часов в день, любил погулять в компаниях, менял подружек. Тем более что после смерти матери в его распоряжении осталась двухкомнатная квартира. И вот теперь, случайно увидев Садовую, понял: встречи этой он ждал. Ждал и боялся. Правильно, между прочим, боялся.
Под заматовевшим взглядом Чекина плеснул с полфужера водки и - махом выпил.
Меж тем пара у эстрады затеяла рискованные па, то буквально впиваясь телами друг в друга, то, напротив, разрывая дистанцию и вычерчивая такие лихие развороты, что становилось страшно за партнершу, подметавшую эстраду косой. Нога Садовой то и дело взмывала к потолку из-под глубокого бокового разреза длинного платья. На ее счастье, Ханя оказался хорошим танцором. Так что окончание каскадерского танца зал встретил аплодисментами.
- Какова чертовка! - вернувшийся Вадим все не мог успокоиться. - То эдакая фифа, что не подступись, а тут такой взрыв! Аж током бьет. Забегу-ка я к мэтру. У нее вроде хата свободна. Я не я буду, если пипочку эту сегодня не уделаю. Он снова исчез.
Мороза перетряхнуло.
- О! - Чекин, узрев что-то у входа, быстро потер виски и толкнул локтем Чугунова. -Проснись, дежурный следопут! Похоже, по твою душу.
В сопровождении все того же охранника к их столику пробирался молоденький сержант милиции с повязкой на левом рукаве "Помощник дежурного".
- Геннадий Сергеевич, - почтительно кивнув начальнику следствия, он интимно склонился над Чугуновым. - Телефонограмма из больницы. Проникающее ножевое ранение. Выезжать надо.
Под прищуренным взглядом приподнявшегося следователя он неловко замолчал.
- Г-где-то я тебя видел, - засомневался Чугунов. - Морда уж очень п-противная. Ты вообще чьих будешь? - О! Понесло гусара! Помдеж это наш, - безжалостно встряхнул его Чекин. - Кончай придуриваться и - марш на выезд.
- Мы отбивались, чтоб до утра, Геннадий Сергеевич. Но там селезенка повреждена. Может не дожить.
- Ничего, сержант! Сейчас я его приведу в чувство! Ну-ка! Посошок на дорожку и - вперед за орденами! - Чекин приподнял бутылку. Но Чугунов, в ком стал заметен проблеск мысли, решительно перекрыл свою рюмку ладонью, пошатываясь, поднялся, торжествующе оглядел сидящих.
- А хорошо, что я сегодня ни грамма не выпил, - к общему изумлению, отчеканил он и, едва не снеся соседний столик, направился к выходу, придерживаемый сержантом.
- Моя школа! - восхищенно прошептал Чекин.
- Пойду-ка и я, - Мороз поднялся.
- Не горячись, она не для Хани, - Чекин, как всегда, оказался чуток. - Сорвется.
- Это уж как промеж них карта ляжет, - Виталий, помимо воли, вновь скосился на дальний стол, за которым, положив руку на спинку Марининого стула, царил Ханя. То и дело оттуда доносились всплески поощряющего женского смеха. - Сам-то что никого не снимаешь, Александрыч?
- У меня другой метод. На живца ловлю, - Чекин постучал себя по груди. - Через полчасика половина мужиков перепьется, и кто-нибудь из оставшихся не у дел барышень клюнет.
- И что? Действительно срабатывает? - заинтересовался Мороз. Метод был хорош уже тем, что являлся беззатратным.
- Да. Когда сам не перепью. Хотя - что-то все реже. Прав Тальвинский - не тот я стал.
- Может, просто не тот подбор закусок? - пошутил Мороз. Но Чекин, не отреагировав, продолжал грустно смотреть перед собой. - Тебе б отдохнуть, Александрыч.
- Скоро наотдыхаюсь. А ты глаза-то не прячь. Я против Андрюхи твоего ничего не имею. Нормальный для своего места мужик. Будь на его месте другой, еще б хуже было. Как говорят, ищи причину в себе.
- Полно на себя наговаривать. Ты и сегодня - лучший, - смотреть в эти больные песьи глаза было невозможно. - Т-сс! Мальчик! Когда ты подрастешь, то постигнешь вслед за мной: страшна не физическая усталость, она пройдет. А вот та тяжесть, что внутри накопилась, - это-то и ломает. Знаешь, в чем меж нами разница? Мы оба травим дичь. Только ты молодой, ретивый, рвешься по следу. А я...тащусь. И сил уж нет, и кураж пропал, но и на другое не годен. Так-то.
- Тогда удачной рыбалки, - Мороз потрепал ссутулившееся Чекинское плечо - а что он еще мог сделать? - и быстро пошел из зала.
Чувствуя легкое головокружение - фужер водки после бессонных суток оказался перебором, - Виталий зашел в туалет ополоснуть лицо. Возле соседней раковины смачивал распухший нос долговязый охранник.
- Если отваливается, пластилином прилепи, помогает, - посоветовал Мороз. Он кротко встретил зыркнувший исподлобья взгляд. - Извини, конечно. Но сам, брат, виноват: что ж на незнакомых людей без разведки кидаешься?
Мороз беззлобно засмеялся и вышел.
- Не от меня сбегаете? - поинтересовались сбоку.
Появившаяся невесть откуда Марина Садовая натягивала лайковое пальто, придавшее ее фигуре дополнительную утонченность.
- Сбегаю и сбегаю, - глупейшим образом ответил Мороз. И, поняв, что сказал ахинею, тут же, что называется, и усугубил:
- А где ж ухажер-то? Такая парочка образовалась, хоть куда!
- Ухажер больно боек оказался, - Марина, поправлявшая у зеркала косу, как ни в чем ни бывало, протянула Морозу сумочку. - Подержите. И потом образован сверх всяких приличий: много иностранных слов знает.
"Предложил-таки, стервец, минет, не удержался", - расшифровал фразу Мороз.
Еще раз крутнувшись у зеркала и найдя себя привлекательной, она направилась к выходу, ни мало не вспоминая о переданной в чужие руки сумке.
Спустившись в аллею, остановилась, приблизила к лицу ветку дикой яблони.
- Чувствуете, как пахнет?
Повернулась к спутнику, фыркнула:
- Хотя нашла кого спросить... До остановки проводите?
- Могу и дальше, - выпалил Виталий. Решив, что получилось чересчур откровенно, брякнул:
- Я не женатый. Так что торопиться некуда.
- А я как раз замужем. Ну да вы в курсе. Вы ж обо мне теперь все знаете.
- Знаю. От главврача вендиспансера.
- А, этот! То еще трепло. Так вот ничего ты, мальчишечка, не знаешь. А хочешь расскажу, как я на самом деле сифон этот злосчастный подхватила?
Встречная парочка заинтересованно обернулась.
- Мне просто стыдно сказать было. Потому что - от собственного мужа схлопотала, - выдохнула она. - Я ведь его поначалу очень даже... И - все положила, чтоб продвинуть. Задалась целью генерала из него сделать. А тут как-то чувствую что-то не то. Набралась смелости, пошла в диспансер. И - на-те вам! Муж потом плакал. Говорит, случайно. А что случайно? Штаны сами спали? Хотела уйти. Умолил. Грозил застрелиться. Да и дочка. Но все разом умерло. Как - струна. Пела вроде, пела. Бззык - и нету.
- А как же - Слободян?
- И про это настучали? Все правда. Причем далеко не вся правда. Только это все потом было. А чего? Ему можно, а мне? Гулять так гулять. Господи! Если б кто знал, как мне в диспансере стыдно было! Из меня тогда, должно быть, стыд, на всю жизнь отпущенный, разом выпарило.
- И как же вы теперь с мужем?
- Сосуществуем. Такой вот сюжетец.
Они шли теперь через неосвещенный парк, и в полутьме он ощутил, как она вздрагивает. Жалость и нежность заполнили его.
- Мариночка!
- Ну, ну! Вот только давай без соплей. Что ты там себе навоображал? Я заметила! Ты ж мечтательный. Смотри, попадешься какой-нибудь стерве вроде меня. Наговорит! Я теперь, имей в виду, тоже во вкус свободной жизни вошла. Сама мужиков выбираю и - трахаю. Живу по принципу: хочется - получу. Хочешь, тебя захочу?...Что отмалчиваешься? Хочешь - знаю! Все вы... Тальвинский просто более других был откровенен. И кстати, насчет Тальвинского...
- Я же просил...
- Плевать мне, что ты там просил! Но я говорила, что ему воздастся. Вот и воздалось!
- Что хочешь сказать?
- А то! Сам другим рога наставлял. Вот и донаставлялся. Теперь ему наставляют!
- Кто?!
- Хозяин завода нашего. Молоденький, вроде тебя. Очень они меж собой с его женой схлестнулись.
- Врешь?!
- Привычки такой не имею! Да все заводоуправление знает. Он чуть не каждый день ее к себе в кабинет таскает. Такая любовь!
