Деспил небрежно махнул рукой, лишая брата возможности говорить, и приступил к прощанию.
Саркофаг с телом Владыки стоял в фамильной крипте под основанием Цитадели. Рядом с ним возвышалось белое цветочное надгробие. «Герцогиня Ольга Сергеевна Гинзбург». Я отвела взгляд. Не могла смотреть на место последнего пристанища Ниэтель. Слишком свежо. Слишком больно.
Деспил вышел вперёд и первым протянул руку к надгробию, делая небольшой надрез ритуальным кинжалом, отдавая часть своей жизненной силы.
– Свет к свету, кровь к крови, прах к праху. Да упокоится дух твой с миром.
Его ладонь на мгновение наполнилась светом, тут же впитавшимся в надгробие. Следом за своим Владыкой все присутствующие подданные повторяли одни и те же слова, отдавали свою кровь и на их ладонях вспыхивали маленькие магические светлячки. Для демона отдать часть своей жизненной силы – это что-то неслыханное. Они не делятся энергией ни с кем кроме членов семьи. Но покойный Владыка – отец всего их народа, а потому для него демоны отдавали самое дорогое, что у них было – свою силу. Деспил взмахнул ладонью, и сотни маленьких огоньков устремились к надгробной плите, впитываясь в основание камня, консервируя саркофаг на долгие века, дабы ничто не потревожило покой Владыки.
Ещё одно движение руки и к усыпальнице подвели Дарта. Он был всклокочен и мертвенно-бледен. А ещё очень и очень зол.
– Я, Владыка Цитадели и правитель нижних миров, правом Книги Законов и в соответствии с её словом признаю тебя, старший принц Дарт, виновным в отцеубийстве. Наказанием за твоё преступление должна быть смерть, – Деспил выдержал паузу и продолжил. – Но я не столь милосерден, чтобы подарить тебе быструю кончину. Ты будешь заключён во временную петлю в этом самом моменте и вся бесконечность времени будет в твоём распоряжении, дабы ты осознал свою вину. Я сказал своё слово. Да будет так.
Деспил поставил брата прямо за постаментом с саркофагом и в этом моменте заключил бывшего принца во временную петлю. Наказание, пожалуй, хуже самой смерти. Но отцеубийца его заслужил.
Я не вмешивалась в вынесенный приговор. Деспил теперь стал Владыкой и его слово было законом, даже для меня.
Из крипты я уходила не оборачиваясь и знала, что никогда больше сюда не спущусь.
Влад подписал мою отставку через неделю после коронации. Это было странно и почти сюрреалистично, но я настаивала на том, чтобы всё прошло по правилам. Мастер занял место Ниэтель после её смерти и, забрав все необходимые документы, отправился наводить порядок в Оффтайме.
Елиссей с женой остались при Цитадели, а вот Лия предпочла удалиться в свою резиденцию. Вместе с Майбрахом, как и следовало ожидать.
Коллапс между Кардиналью и Арратасхатхом принёс гораздо меньше разрушительных последствий чем мы предполагали. Миры в которых раньше царствовал свет обрели островки тьмы, зато нижние миры теперь имели доступ к свету. Новая звезда – Аррадиналь – принесла равновесие во вселенную.
Как-то почти незаметно прошёл ещё один миллион моих собственных лет. Я давно перестала считать свой возраст – это утратило всякий смысл и какое-либо значение. За прожитые годы я поняла, что возраст измеряется вовсе не минутной стрелкой наручных часов, а исключительно количеством пережитых тобой потерь. И теперь, уже совсем скоро, мне предстояло пережить самую страшную утрату к которой я не была готова сколько бы ни прожила. Долгая жизнь Деспила подходила к концу.
Я сидела рядом с кроватью умирающего мужа уже четвёртые сутки и осознавала, что совершенно ничего не могу сделать. Сила покидала его. Надежные руки ослабли, грудь едва вздымалась, и с каждым пробуждением ему было всё тяжелее открывать глаза.
– Выйдите все, – приказал Владыка. – Кроме моей жены и детей.
Немногочисленные подданные покинули спальню, а мы с детьми остались стоять у его кровати. Елисей, Амелия… Лилит. Наша младшая дочь родилась около трёхсот тысяч лет назад, но ей довелось расти в самых разных мирах, а потому её возраст мне удавалось подсчитать с большим трудом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Яна… – его голос был слабым, почти не слышным. – Я никогда не говорил тебе о твоём завещании. О том, что именно ты попросила меня сделать тогда, на Земле, когда я был ещё совсем молод.
Я молча плакала. Какая теперь разница?…
– Ты просила меня рассказать тебе всё в самый последний момент, когда придёт моё время. Я чувствую, что теперь пора. Совсем скоро меня не станет. Не плачь, это нормально. Это естественный ход вещей. Я знаю, что тебе будет больно. Знаю, ведь я уже пережил это, много веков назад. Теперь ты вернешься в наш мир. В тот самый момент из которого когда-то была призвана в Оффтайм. Вернешься в свой безвозвратный. Ты проживешь там свою жизнь, и я буду с тобой до последнего твоего вздоха. У тебя ещё есть время, чтобы вернуться к нашей семье. Вырастить наших детей. Перед самой смертью ты расскажешь мне где тебя искать в будущем и этот круг замкнётся. А теперь попрощайся со мной и иди. Иди, моя любимая. Поверь я очень жду тебя в том нашем доме. Дети хотят видеть свою маму на Рождество.
Эпилог
– Мама!!! – навстречу мне из дальней комнаты выбежал Лис. Угловатый восьмилетний мальчишка, успевший с утра по мне соскучиться. Мальчишка, которого я не видела больше двух миллионов лет. – Ты сегодня так рано! Репетитор только что ушёл. Я отдал ему деньги, всё как ты велела.
– Хорошо… – голос охрип и не слушался, пришлось прокашляться, чтобы вернуть его в норму. – И как твои занятия сегодня?
– Я ненавижу физику, – честно признался он и смешно сморщил свой ещё по-детски вздёрнутый нос.
Я и забыла какой у него был звонкий, высокий голос. Как я могла забыть?
– Ничего, милый. Это придёт. Иди сюда.
Тонкие руки обвились вокруг моей шеи, дыхание обожгло кожу. Я старалась даже не дышать, боясь спугнуть это мгновение. В двери за моей спиной послышался щелчок замка, и мне не было нужды оборачиваться, чтобы понять, кто стоит на пороге. Я могла бы узнать его даже не по шагам, а по тишине между ними.
– Яна? Ты здесь?
Медленно обернувшись и глядя в тёмно-лиловые глаза, я улыбнулась самой открытой улыбкой, на которую было способно моё сердце. Я не одну вечность ждала случая наконец улыбаться именно так – абсолютно честно.
– Ну конечно я здесь, Деспил. Где же ещё я могу быть?
