Джек хотел осыпать поцелуями, потом можно было бы перейти к впадинке у основания шеи и более интимным местам…
Джек спустился, отличное настроение несло его на крыльях в столовую. Завтрак прошел в атмосфере переливающегося смеха со звоном посуды и разговоров. Джек и Мадлен часто поглядывали друг на друга, словно заговорщики, которых объединяла одна важная тайна. В какой-то степени так оно и было.
Они были связаны далеко не дружескими отношениями, как всем казалось. Мадлен прикусила нижнюю губу, когда заметила скользнувший взгляд Джека по ее фигуре. Украдкой он жадными глазами раздевал ее, пока она, красннея, делала вид, что не замечает этого. Благо, голос сестры вывел его из мира фантазий.
На протяжении дня он не мог заглушить ее бархатный голос у себя в голове. Мадлен стала для него опиумом, без нехватки которого скручивало все тело. Джек испытывал к ней желание, он хотел сделать эту девушку своей так, как мог позволить себе только муж. Он бы стал нежно водить руками по ее телу, пока она не потеряла бы над собой контроль. Горячее вожделение промелькивало в его взгляде сегодня так часто, что он опасался, не поймала бы его Миранда. Но Джек мечтал однажды увидеть в глазах Мадлен то же пламя, что горело в нем.
В надежде отвлечься от мыслей о Мадлен Джек снова уехал в город. Ему некуда было отправиться, кроме как Блайнд-хауса. В Херефорде был всего лишь один такой клуб. В тавернах вечера обычно заканчивались стычками и кулачными разборками. Для Джека это было бы самоубийством. Последнее посещение Блайндса закончилось для него ноющей болью и постельным режимом на несколько часов. В этот раз Джек намеревался обойти все неприятности, угрожающие его здоровью. Во всяком случае, постарается.
Первое, что поймали его глаза, это большой народ в помещении. Лакеи без остановок ходили с подносами, и каждый стол в зале был занят несколькими мужчинами сразу. Дым сигарет, азартные игры и скотч стали неотъемлемым украшением этого вечера. Гарри, Марк и Льюис затерялись среди столов, играя в карты. Гарри подал знак рукой, которая растворилась среди табачного тумана, и Джек присел к ним.
— Внимание! Внимание! Последние новости: Херефорд, наконец, покинул свой темный замок и засветился в городе, — напыщенно огласил Льюис, стоя и хлопая над столом.
— Это ненадолго, — сосредоточенный Марк потер нос, — у него дома есть более важные дела.
Гарри сощурил глаза, отбивая карту.
— Это еще какие? Ах, точно! Мисс Берк…
Столик завибрировал от смеха троих. Джек отреагировал надменной усмешкой.
— Сдается мне, ты завидуешь, Гарри? — Джеку подали стакан с виски, и он принялся наблюдать за игрой.
Тот пораскинул:
— Немного.
Льюис раскрыл все карты, неожиданно воскликнул:
— Ха-ха! Берк красавица. Я бы с большим удовольствием сидел дома, если бы мои глаза услаждала такая компаньонка. У нее такие…
— Льюис, — Джек впился в него предупреждающим взглядом, крепко стеснил стакан в руке, — замолчи.
Марк оттянул галстук и добавил, разложив карты:
— Да, Льюис, лучше заткнись, пока Джек не съездил тебе по физиономии.
— А что такого я сказал? — Льюис пригнулся к столу, притаившись, смотрел на Гарри.
Тот поочередно стал выкладывать свои карты на стол рубашкой вниз. Марк с дьявольской ухмылкой и самодовольным обозрением друзей отпил глоток, будто победил самого короля.
Оба проигравших негодовали:
— Нет!
— Твою мать, Вустер! Ты блефовал, я уверен на тысячу фунтов!
Марк наклонился вперед.
— Братья, ничего личного! Игра — есть игра. — Он энергично потер ладони. — Итак, где мой выигрыш?
Льюис с неохотой протянул ему открытую коробочку с толстой сигарой.
— Откуда сигара? Ведь импорт на них запрещен. — Джек вскинул бровь.
Марк внимательно осмотрел диковину под разными углами, преподнёс коробочку к носу и вдохнул табачный запах.
— Ммм, контрабанда, братец. Чистейший табак, прямиком из Франции.
— Ты закурил?
— Нет, — он закрыл коробку и сунул во внутренний карман, — но это единственная интересная вещь, которую Льюис мог мне сейчас предложить. Гарри? — Марк с вопросом посмотрел на него.
— Я ведь не идиот, чтобы светить здесь оружием! — Гарри хлопнул по столу. — Выйдем и я передам его.
Джек поинтересовался:
— Что за оружие?
— Немецкий кремневый пистоль. Между прочим, последней модели. Не хочешь с нами, Джек? — Марк плавно толкнул его кулаком в плечо. — На этот раз сыграем на ирландский виски. На две бутылки, а?
Джек, отхлебнув от стакана, покачал головой.
— Я не играю в азартные игры, и вы это прекрасно знаете.
Гарри изогнул брови, отчего на лбу собралось несколько складок.
— Странный ты! В тебе будто что-то переменилось.
Джек удивился.
— Во мне ничего не менялось, Гарри. Я такой, какой был всегда. И для вас не сюрприз, что я не играю.
Льюис цокнул языком:
— Не-е-т, друг! Ты изменился. Когда ты приехал после войны, у тебя на лице было написано что-то вроде «Хмурый. Свирепый. Угнетенный». Ты толком даже не смеялся.
— А теперь, — добавил Гарри, сощурившись, — я вижу, что ты взбодрился…
— И широко улыбаешься, — подметил Льюис и подался вперед. — В чем же дело, Херефорд?
Марк в полном молчании поглядел на него, словно говорил: «Ну давай, выкручивайся». Он не встревал, потому что знал причину его перемен с бала Херефордшир.
Джек и сам заметил за собой нечто на него не похожее. Например, он перестал быть отстраненным с домашними. Раньше, увидь он сегодняшний Блайндс, наполненный людьми, Джек не стал бы даже переступать его порог. Тогда он искал одиночества и уединения, а теперь Джек предпочитал больше находиться в компании. Кроме того, как подметил Льюис, ему больше не приходилось выдавливать из себя улыбки: они сами просились на лицо. Джек шутил и смеялся, и он знал наверняка, что все это заслуга Мадлен. Она появилась в его жизни внезапно, как радуга после долгих и беспокойных дождей.
Джек сложил руки вместе, сказав:
— Ну, должно быть, в моей жизни произошли некоторые перемены, но… — Его глаза отвлекло некое зрелище.
За соседним столом сидел джентльмен, всем видом выдавая себя за шулера. Напротив него — противник, а рядом с ним мистер Слиппери! Броуди не мог оказаться в этом клубе, потому что не состоял в нем из-за отсутствия титула. Да и вряд ли сыновья викариев осмелились бы посещать такие клубы, как Блайндс, который кишит своей порочностью. Однако самым интригующим было то, что Броуди сидел за столом в качестве игрока. Он был в обычном костюме без сутаны.
— Но что, Джек? — спросил Гарри, аккуратно складывая карты.
Джек подался к середине стола, не спуская глаз с Броуди:
— Что здесь делает сын священника? Кто его пустил?
Друзья обернулись на столик
