к ним с горы.
— Это моя вина, — проговаривала она, — мне не стоило приходить сюда. Теперь Миранда пострадает, и ты…
— Мадлен, — резко перебил ее Джек, — все будет хорошо. Я все исправлю.
Повернувшись к нему, Мадлен отчаянно развела руками в стороны.
— Как?! Как, Джек?
Он взял ее руку и приблизил к себе, его взгляд заметно потеплел.
— Доверься мне. — Джек прошелся костяшками по ее щеке.
Прикосновения его рук приводили ее в умиротворение. Мадлен не смогла удержаться и обняла его, обхватив руками за спину, словно она ухватывалась за плот посреди океана. Она ощутила, как интенсивно ударяется его сердце о стенки груди. Отпрянув от него, Мадлен провела рукой по его густым волосам, на минуту Джек закрыл глаза. Не только ему это доставляло удовольствие, но и ей тоже. Мадлен было приятно от того, что он наслаждался ее прикосновениями. Когда она остановилась, Джек перехватил ее руки. Он поцеловал одно из самых чувственных мест — запястье. Испустив глухой стон, Мадлен ощутила странную горячую волну от груди до низа живота. Джек притянул ее к себе еще ближе, что она оказалась между его ног. Он осыпал неспешными поцелуями открытый вырез ее груди, основание шеи. И все это она позволила ему. От наслаждения Мадлен сжала ворот его одежды.
— Ты мне веришь? — томно прошептал он.
Мадлен ответила честно:
— Верю.
Руки Джека скользнули от талии к ее бедрам, отчего она перестала дышать. Мадлен впала в истому, он расстегнул нижнюю пуговицу платья, лаская губами ключицу. Легкий шорох снятой петли будто спустил ее на землю. Голос разума вернул ее в сознание, она поняла, что происходит. Она должна сказать «нет». Мадлен далось это очень нелегко, но она остановила его руки, и Джек вопросительно поднял на нее глаза.
— Не могу, Джек. — Ее тон был полон сожаления, как и выражение его лица.
Джек разочарованно вздохнул.
— Я разошелся, да? — Он стал целовать ее пальцы, довольствуясь малым.
Мадлен растянула губы в извиняющейся улыбке.
Она не могла быть с ним, не могла отдаться желанию, которое горело в ней. Все кончится расставанием, а Мадлен не могла рисковать. Она знала, что могла забеременеть, а ей и без ребенка будет туго содержать даже саму себя. Вдруг она еще выйдет замуж, а окажется, что она уже не девственница? Горький ком подступил к горлу. Нет, Мадлен сомневалась, что она еще будет способна кого-то полюбить. Ее сердце целиком и полностью принадлежало Джеку. Пройдут годы одиночества, а чувство Мадлен не истлеет. Ему ни к чему знать о ее чувствах, потому что они уже обречены. Так зачем напрасно переживать?
— Мне пора идти.
Джек, удержав ее в своих руках, не дал ей сдвинуться с места.
— Куда же это? И, самое главное, с кем?
Мадлен застенчиво хихикнула.
— Миранда собирается на дневную прогулку с мистером Миура. Ты должен его помнить. Он японец, был на балу несколькими днями ранее.
— Да-да, точно. — Мадлен снова сделала попытку вырваться, но Джек не дал. — И что, он пригласил Миру на прогулку?
Мадлен прищурила глаза с хитринкой.
— Да. Между прочим, он очень вежливый и приятный юноша. Сомневаюсь, что такой джентльмен стал бы удерживать девушку силой в руках.
Джек поднял брови:
— Вежливый и приятный? Скорее, нерешительный и чопорный, и ничего не смыслит в женщинах.
Она помотала головой, расплываясь в сверкающей улыбке.
— Почему я ничего не знаю о том, куда и с кем идет моя сестра?
Мадлен пожала плечами.
Джек спросил, не сводя с нее сверкающих глаз:
— Он один? С ним ведь не будет никакого грума или друга? Иначе мне придется отменить вашу прогулку, либо в крайнем случае присоединиться к ней.
Мадлен приоткрыла рот. Ревность Джека была для нее чем-то вроде сладкого нектара, которым она упивалась.
— Гурьба лишних людей не обрадует Миранду. Но, благо, насколько я знаю, — говорила она с кокетством, — он должен быть один.
Джек одобрительно кивнул:
— Хорошо.
Мадлен поцеловала его, после чего сказала:
— Все, отпускай меня.
— Подожди, — Джек достал из кармана маленькую черную коробочку. — Это для тебя.
Серые глаза воззрели на него с удивлением. Она открыла ее и увидела в ней ожерелье.
— Что это?
Пара карих глаз пристально смотрела на нее.
— Это фамильное ожерелье нашей семьи. По традиции его дарили всем женам виконтов. Отец подарил матери, а я хочу подарить его тебе.
Ожерелье состояло из белого морского жемчуга. От красоты идеально круглых камней у нее захватывало дух! Но, протянув ожерелье владельцу, Мадлен сказала:
— Я не могу его принять, Джек. Я никогда не стану виконтессой, а ты еще можешь жениться. — Она еле заставила себя выдавить последние горькие слова. — Подари его своей жене.
Джек отрицательно покачал головой, уверенно замыкая ожерелье в ее руке.
— Я не стану дарить его другой женщине, Мэд. Никто и никогда не займет твоего места в моем сердце. Поэтому я хочу, чтобы оно было у тебя.
Одна слеза выбилась из ее глаза. Мадлен крепко обняла его.
— Оно очень красивое, спасибо. Жаль, что я не смогу его надеть или кому-нибудь показать. Но мне пора. Миранда меня убьет за опоздание.
Джек вяло разомкнул руки, и она ушла. Мадлен положила украшение в карман. Она взяла шляпку из спальни и спустилась в холл, где ее ждала Миранда.
— Мадлен! Где ты была все это время? Как я выгляжу? — Миранда покрутилась в светло-желтом платье в тонкую голубую полоску. Она выглядела взволнованной
— Ты очаровательна, как всегда! — Мадлен открыто улыбнулась ей.
Когда прибыл мистер Миура, Миранда вышла с ним под руку, а Мадлен шла сзади, сжимая в кармане подарок Джека. В фаэтоне Мадлен тоже сидела позади, а Миранда и мистер Миура расположились на переднем сидении. Джентльмен управлял вожжами.
Они мило беседовали о здешней красоте природы, о увеселительных мероприятиях, которые проводятся обычно в городе. Вполне спокойная и по-английски пристойная прогулка в экипаже.
Мадлен подняла голову к небу: облака сгустились в серую гамму. Она надеялась, что дождя не будет.
Миура и Миранда сидели вместе прямо перед глазами Мадлен. Это становилось для нее пыткой или испытанием, которое будто твердило ей: «Вот, посмотри, какого будущего ты лишаешь Миранду. Этот джентльмен бросит ее, когда узнает, что вы всех обманывали и другой тоже надолго не задержится». Слезы побежали из глаз мелкими каплями, которые Мадлен только успевала смахивать. Она уже ничего не могла сделать. Это наказание ей свыше за ложь, которую Мадлен изрекала из своих уст, называя себя другим именем, притворяясь чужой дочкой. Оставалось только молиться, чтобы все закончилось благополучно. Она старалась
