— Вольно, лейтенант, — неожиданно для Ивана распорядился граф. — Расскажите вкратце ход операции «Дурман», не стесняйтесь, Их Величество в курсе операции, — подбодрил граф пилота, заметив его бегающий взгляд.
— Так это… — замялся Каховский, — я же все в рапорте изложил.
— Царь желает лично заслушать твой доклад, рассказывай! — приказал граф. — Вкратце! — подчеркнул он тотчас же.
— По оперативному плану операции под кодовым названием «Дурман», разработанной штабом разведки совместно…
— Вкратце, без лишних деталей, — оборвал его граф, — я прилетел на место, произвел следующие действия и так далее.
— Прилетел я на место, как было записано в плане операции «Дурман», разработанной штабом разведки совместно… ага, это я говорил. Собирался идти на абордаж, согласно оперативной легенды, разработанной штабом… но тут появились… эти, ну как их? Пираты, во…
— А ты, значит, один явился на место? — уточнил граф.
— Конечно один, как предусматривалось планом… — Каховский мялся, потел, смотрел настороженно, чувствуя скрытый смысл в вопросах графа. — Я же все изложил в рапорте, ваше сиятельство.
— Да ты не мне, голубчик, рассказывай, я тут никто, гость, ты вот царю излагай ситуацию. Он твоих рапортов не читал, но о геройском поступке наслышан. Думает представить тебя к Георгию первой степени за удаль да отвагу. Так что не стесняйся, пилот, рисуй в красках баталию, — подбодрил Каховского граф.
— Так это, Ваше Величество, как увидел я, что из гиперпространства вываливаются пираты, то сперва струхнул малость, был грех. Их же шестеро, а я один. Тут никакое прикрытие не поможет, они же гады сперва стреляют, а потом спрашивают, кто такой?
— Ну и ты…? — уже заинтересовавшись враньем Каховского, спросил Иван.
— Выучка у боевого пилота покруче пиратской, — похвастался Каховский. — Они же не ждали еще кого возле купца встретить. Тут я, используя фактор неожиданности, и всадил им в борта весь боезапас. Двоих сбил, абордажники смылись, а остатний пират меня чуть не расстрелял, потому как я совсем пустой остался. Пришлось спешно удирать, надеясь, что купец успел сигнал бедствия подать. Так что геройского в поступке не так уж и много, — скромно потупился Каховский, — на моем месте так поступил бы каждый пилот Вашего Величества.
— А вот граф утверждает, что вы опознали некоторых пиратов. Так ли это, пилот? — Иван чуть не ляпнул «вражина», но вовремя поймал себя за язык.
— Так точно, Ваше Величество. Одним из вражеских истребителей управлял лейтенант Иван Волгин, как я и написал в рапорте. Особой наглостью с их стороны было заниматься разбоем на полицейских истребителях. Совсем обнаглели, собаки. Скорее всего, после их нападений свидетелей не остается, вот и не заботятся о маскировке.
— Так-так, — Иван задумчиво постучал пальцами по столу.
Послушать Каховского, так все вроде правильно выходит, все на свои места встает, каждый факт объяснение имеет. Вылетел Волгин со товарищи на трех машинах, вернулся на одной. Вылетели опять же допрежь спасительного сигнала, считай, что в самоволку сорвались. Вернулись на базу и в тот же день на счет Ивана падает кругленькая сумма. Откуда денежки, Ваня? Бабушка-покойница прислала?
И ведь ничего не докажешь, свидетелей нет. Разве что Швондер, да поди его разыщи, может его уже и в живых-то нет? А отыщешь, разве ж он посмеет супротив пиратов показания дать? Куда не кинь, всюду клин. Вот те бабушка и Юрьев день. Собирался кувшин по воду ходить, да башку разбил.
— Складно говоришь, пилот. Свободен, — хмуро буркнул Иван, спеша избавиться от вида противной рожи.
Странное дело выходит, — рассуждал мысленно Иван. — По версии графа Каховский вылетел на одном штурмовике, но по пути к нему присоединились попутчики, а именно пара штурмовиков и тройка абордажников. Граф считает, что Каховский лишь слегка пугнет купца и проверит его товар. Но Каховский прилетел не пугать, а забирать товар, который предназначается… Селим-бею.
Во как складно все выходит. Каховский начинает, а пираты заканчивают, волки сыты и овцы довольны. Любопытно, кто в таком случае остался в дураках и на кого работает Каховский? Не похоже, что царевы слова про связь абордажников именно с Каховским графу понравились. Однозначно, кто-то в этом деле играет краплеными картами.
Граф внимательно проследил за выходящим пилотом, затем повернулся к царю.
— На мой взгляд объяснение исчерпывающее. Путают что-то твои информаторы, царь, — граф веселел с каждым мгновением, пряча под напускной веселостью минутное замешательство. — И сдается мне, играешь ты в какую-то странную игру. Не захворал ли, батюшка? Может, скучно стало, решил в войнушку поиграться? Думаешь, граф Меньшиков дурак, надобно за ним присмотреть? С головой-то все в порядке, твое величество? Не съел ли чего дурного за обедом, не выпил ли чего хмельного с избытком? — в открытую издевался граф, явно понервничавший во время допроса Каховского.
— С головой у меня все в порядке, — поспешил отвести подозрения графа Иван. — Только нету у меня веры к твоему Каховскому, врет собака, по глазам вижу, что врет.
— Так ведь подозрение без фактов к делу не подошьешь, Ваше Величество. Ты указ-то подписывай, некогда мне тут разговоры разговаривать, дел много. Подписывай, не задерживай меня, — с нескрываемой угрозой в голосе приказал граф.
— Вот что, граф, — дрожащим голосом проблеял Иван, чувствуя, как холодеет в животе, — ты мне бумажки оставь и беги по своим делам, а я почитаю и подпишу.
— Да ты что себе позволяешь, царская морда? — отбросив всякие церемонии, зло зашипел граф.
Ничего себе порядочки, возмутился Иван, какой-то граф будет царю указывать, что ему делать. Развели бардак, как все запущено-то!
— Иди, граф! — Иван нахмурился и стукнул ладошкой по столу, разгоняя тем шлепком накатившее на него оцепенение.
— Даже так?! Гневаться изволишь? Ну-ну, доиграешься, Ваше Величество! — оскорбился граф и вылетел из кабинета, зло хлопнув дверью на прощание.
На душе Ивана стало пакостно, словно прокисшего пива выпил или перед девкой осрамился. С одной стороны ты царь, с другой непонятно кто. Посмел бы Иван вот так полковником Врубелем помыкать, вмиг бы на цугундер загремел, да и нашивок лейтенантских лишился бы. А тут царю прямо в лицо хамят и страху не чуют.
Опять же царю любой каприз с рук сойдет, а что делать ему с такими указами, по которым всей их троице карачун немедленный наступит.
— Нельзя подписывать, — орет Иванова половина в царе.
— Сожрет граф, проглотит и не заметит! — дрожала в страхе другая половина.
— Что делать-то? — хором вопили обе половинки.
Вот как все в узел завязалось. И Каховский вроде как не пират. И Иван с друганами самому Меньшикову операцию запоганили. Опять же лишние штурмовики и абордажники от которых Каховский так ловко отмазался, приписав их Ивану. По всему получается, что не так прост Каховский, как на первый взгляд выглядит. Да и на второй взгляд тоже не прост. И нашим и вашим и еще кому-нибудь. Всюду срубить свою копеечку, во всяком деле свой интерес взять. Вот же продажная душонка, а по факту выходит — герой.
Да, и кто такой Селим-бей? Этот-то откуда всплыл ни с того ни с сего? Пойди, найди ответы на все вопросы. И сам же на себя указ подпиши о собственной смертной казни. Нет ответа, а делать что-то нужно, да спешно делать, не откладывая надолго. Вдруг сон закончится?
* * *
Разведка всегда там, где наших нет. По этой причине делай, что хочешь, начальство не увидит!
Мысли в голове Ивана бегали, как мышки в лабиринте — быстро, в разные стороны и совершенно без толка. Не привык он большими проблемами озабочиваться, все за него начальство решало. Единственной его заботой вот уже многие годы было поддержание боевой формы и мужской силы, чтобы варги боялись, а девки любили.
От такой неразберихи в мыслях захотелось Ивану выпить чего-нибудь крепкого. Забегал он глазами по кабинету, соображая, где тут хмельное прячут, да найти не успел — переговорник вновь ожил.
— Разрешите, Ваше Величество, по секретному делу лично явиться? — еле слышно прошептал дворецкий в микрофон.
Вот это уже интереснее, это не диспуты с графьями устраивать. Секреты Иван любил больше выпивки, секретность блеск глазам придает и телу ловкость и силу. Потому от слов дворецкого настроение его мигом переменилось. К черту Каховского с его брехней, авось выкрутимся, авось само собой все решится.
— Секретному, говоришь? Ну-у-у, являйся, коли по секретному делу, — поторопил Иван.
В секретных делах Иван собаку съел. Бывалоча решается, кому секретное дело поручить, в тайне от начальства за бутылкой смотаться, все сразу на Ивана стрелки переводят — в этом деле Ивану равных нет. Мышкой прошмыгнет, ни одна половица не скрипнет, ни одна девка не пикнет.
