исключительно достойными. Но это касается папы, а ты… Я хотела бы, чтобы ты любовался только мной. Не смогу я быть с тем, кто интересуется другими девушками. Ну да ладно, давай мы не будем об этом. Хочешь половинку круассанчика?
– Поверь мне, Наденька, я вижу других девушек, просто все они в моих глазах проигрывают тебе.
– Ну что, господа романтики! – сказал Дима, разбивая пару Нади и Паши и вставая между ними. Надя тут же освободилась из-под его руки, обнимающей ее за плечи. – Вот она, благодарность! Я, значит, такую байку про них вчера сочинил, наша Женечка вам сразу все прогулы простила, а в благодарность рыцарь не получил от дамы даже платочек.
– Видишь ли, ты как человек, который последние два месяца взапой учит историю, должен знать, что дама всегда дарит платочек только одному-единственному рыцарю, – сказала Надя. Она обошла Диму и остановилась около Паши, который тут же обнял ее.
– Ах вот оно что! Я подозревал, но вы все равно меня сразили.
Паша внимательно вглядывался в Димино лицо: пытался найти хоть какие-то признаки обиды или ревности. Но Дима только улыбался. «Ничего не понимаю, – подумал Паша, – были они влюблены друг в друга или нет? Ничего не понимаю».
– А что ты Женечке наплел? – спросила Надя.
– Сказал, что вы в волонтеры подались. Пошли в питомник, чтобы возиться с собачками.
– И она поверила?
– Наша Женечка поверит во что угодно, если ей в красках расписать, как много крови вытекло из какой-нибудь милой собачки и как самоотверженно Надя обрабатывала ее раны… Короче, она представила и прониклась.
– Ну да, представить Надю и ее вечно белые блузки среди бедных раненых животных может только Женечка, – сказал Паша.
Дима засмеялся, а Надя покачала головой.
Они поднимались на четвертый этаж, к кабинету литературы, когда Паша вдруг остановился, как будто врезался в стену, и сказал:
– Вы пока идите, мне надо заскочить к директору…
Секретарь, как только увидела Пашу, тут же бросила быстрый взгляд на бедный фикус.
– Он у себя, – сказала она, – занят, но останавливать тебя не буду.
Паша мысленно улыбнулся. Теперь школа у него будет ассоциироваться исключительно с фикусами и, конечно, с Надей.
– Можно? – спросил Паша, постучав и просунув голову в кабинет.
Директор махнул рукой, мол, заходи. Сам он говорил по телефону.
– Ну что, Паш, доделал? Показывай! – сказал директор, отложив через несколько минут мобильный.
– Видите ли, я не знаю, что писать в выводе.
– В каком смысле? Вопросы не сработали?
– Да не то чтобы… Понимаете, в итоге девушка, участвующая в эксперименте, влюбилась не в того, кто был ее непосредственной парой.
– А в кого?
– В меня.
Директор покачал головой и вздохнул:
– Ох, Паша-Паша, намудрили, да?
– Намудрили!
– Хоть взаимно?
– Взаимно.
– Так, но ты же присутствовал при моменте, когда они задавали вопросы?
– Да.
– Ну тогда сделаем неожиданные выводы. Почему нет? Ты тоже поневоле стал участником эксперимента, вот и все. А что в итоге у парня и девушки этих? Что между ними?
– Вроде бы дружба.
– Ну, Паш, надо точно.
– Я спрошу.
В столовой, наблюдая, как Надя и Дима вместе смеются, стоя в очереди, Паша понял, что не хочет спрашивать их о том, что они чувствуют друг к другу. «Я же видел их обоюдную симпатию. Они так тесно общались. Не может быть, чтобы ничего не было».
– Держите, я купила нам по булочке, – сказала Надя, усаживаясь за стол.
Рядом с ней опустился Дима с двумя стаканами чая. Третий был у Нади.
Паша покрутил круглую булочку, щедро посыпанную сахаром, в руках и посмотрел на Надю:
– А тебя сильно задели мои слова, что тебя в твоей вечно белой блузке невозможно представить волонтером? – спросил он.
Надя сначала хмурилась, видимо, не понимая, о чем Паша говорит, а потом приподняла бровь:
– Не бойся, булочка без изюма.
– Это радует, – сказал он и откусил.
Надя какое-то время наблюдала, как Паша жует, а потом спросила:
– Ты думаешь, я буду покупать тебе что-то с изюмом каждый раз, как обижусь?
– Вообще неплохой условный знак, – вставил Дима. – Забыл подарить букет на Восьмое марта – шоколадка с изюмом, забыл про день рождения – торт с изюмом, опоздал на бракосочетание – заказать грузовик и целый кузов изюма на него вывалить. Супер, по-моему!
И Дима рассмеялся. Но вдруг он увидел Веру. Она шла по столовой. Сначала не замечала его: общалась с подружками, а потом случайно их взгляды встретились на секунду и так же быстро разбежались. Все-таки Дима кивнул Вере, она, чуть помедля, тоже мотнула головой, а потом скрылась в толпе. В Диминых глазах тут же потух озорной огонек.
– Я думала, что вы вместе, – сказала Надя, заметив, что только что произошло. – Ладно, извини, это не мое дело.
Дима мотнул головой и сделал глоток чая.
– Пытались, не вышло. Она в Англию уезжает учиться. Сами понимаете, глупо в конце мая что-то начинать. Особенно в моем положении. Где стоимость обучения там, а где моя курьерская зарплата.
Паша и Надя посмотрели друг на друга. Они подумали об одном и том же, но прозвенел звонок, и все тревоги пришлось нести на уроки.
– В случае победы ты уедешь в Гарвард? – тихо спросила Надя, когда они вдвоем шли домой после школы.
– Да, в Гарвард.
– Паш, но ведь… – Она осеклась, не договорила.
Солнце светило насмешливо ярко, как будто обещая все лучшее, а Надя подумала, что для такого разговора впору вызвать дождь.
– Я все прекрасно понимаю, – сказал Паша.
– И что же делать?
– Я не знаю, Надь, не знаю.
Они долго шли молча. Надя смотрела под ноги, на носочки своих красивых туфелек, Паша – вверх, на безоблачное небо. Надя старалась дышать глубоко и держать
