— Почему? — рявкнул он, насторожившись. Я просила его об этом только тогда, когда у меня возникало плохое предчувствие или мне в гримерку из зала прислали что-нибудь, отчего могло возникнуть плохое предчувствие.
Я научилась такое распознавать.
— Просто предчувствие, — ответила я.
— Будет сделано, Айви.
— Спасибо, милый, — прошептала я.
— Черт, сучка, ради тебя, что угодно, только шепни.
Брут был крутым парнем, мачо, телохранителем, водителем, вышибалой, но он был большим добряком.
— Пока, — сказала я.
— Пока, детка, — ответил он.
Я захлопнула телефон.
Сделала глубокий вдох.
Села за туалетный столик и приготовилась второй раз за ночь наносить макияж, это раздражало, но разные по цвету наряды требовали разный по цвету макияж.
И пока я его делала, надеялась, что не получу сообщения о том, что Грей хочет встретиться со мной.
Мне не следовало беспокоиться.
Никакого сообщения не последовало.
И во время второго танца столик Грея, Шима и Роана был пуст.
Глава 19
Трагедия
В дизайнерских босоножках на высоких каблуках, дизайнерских джинсах, милом дизайнерском топе, с большой, громоздкой, пугающе дорогой дизайнерской сумкой на плече я вышла через заднюю дверь клуба.
Черный «Линкольн» Лэша, на котором Брут возил не только меня, но иногда Лэша или VIP-гостей, с включенными фарами был припаркован в пяти футах от выхода, готовый к отъезду.
Стуча каблуками по асфальту я направилась к нему, а затем услышала безошибочно узнаваемый голос, произнесший:
— Айви.
Я остановилась как вкопанная.
Грей.
Дерьмо.
Дерьмо!
Я стиснула зубы, сглотнула, собралась с духом и повернулась.
Место позади меня было хорошо освещено. Там были камеры. Вышибалы часто выходили посмотреть, что, да как. Лэш относился к делу серьезно, ведь там парковались его девочки.
Здесь всегда было безопасно, но не сейчас.
Я видела его ясно.
Такой же высокий, широкоплечий и красивый, как и раньше.
— Грей, — поприветствовала я, запрокинув голову, когда он подошел ближе.
— Эй! Никаких контактов со звездой! — крикнул Брут, и я оглянулась через плечо, увидев, что он вышел из машины и направляется в нашу сторону.
— Все в порядке, малыш, он свой. Я его знаю. Он мой старый друг.
Брут остановился и уставился на меня. Он знал меня два года, что работал со мной. Считал, что я трахалась с Лэшем, и Лэш — мой единственный друг.
Он перевел взгляд на Грея, потом на меня, потом снова на Грея, и опять на меня.
Затем кивнул и крикнул:
— Ру, я в машине. Дай знать, если я буду тебе нужен. Я приглядываю за тобой.
— Спасибо, милый, — откликнулась я в ответ, наблюдая, как он идет к машине и, бросив на нас прощальный взгляд, устраивает свое большое тело за рулем.
Я снова посмотрела на Грея.
Его взгляд был прикован к машине, потом он перевел его на меня и пробормотал:
— Старый друг.
Толщи бетона, годы строительства, но лишь услышав его голос, он разрушил целые мили возведенных вокруг моего сердца стен.
— Выходные с парнями в Вегасе? — спросила я.
— Роан женится, — ответил он.
— Я ее знаю?
— Без понятия. Возможно. Если ты кого-то помнишь.
Я помнила всех в Мустанге, каждую проведенную там секунду, каждого человека, которого встречала, каждую чертову деталь.
Этого я ему не сказала.
— Значит, мальчишник в выходные?
— Да, — подтвердил Грей.
Я молчала.
Как люди это делали?
У меня был один парень, один любовник, так что я не сталкивалась с ними везде, куда бы ни шла. У меня не было никакого опыта в подобных вещах.
Неважно. Это была я, и может я и ожесточилась, но грубиянкой не была никогда.
— Хочешь, куда-нибудь сходим? Выпьем по бокальчику? Брут нас отвезет.
— Нет, Айви, я, бл*дь, не хочу никуда идти и не хочу выпить по бокальчику, мать его.
На это ушли все мои силы, но я не отступила. Нет. Я не сжала губы и не сглотнула из-за внезапной сухости, образовавшейся в горле.
Я даже не вздрогнула.
Да, он злился.
— Господи, охереть, ты раздеваешься за деньги, — прошептал он, будто не мог в это поверить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Грей...
— Три года назад только я мог видеть это тело. Теперь его видели тысячи гребаных парней.
Он был прав.
— К чему говорить об этом? — спросила я, приподняв бровь.
— К чему? — вспылил Грей в ответ, сузив глаза.
Я вздохнула, а затем спросила:
— Нам обязательно это делать?
Он уставился на меня, и я почувствовала, как эмоции выплескиваются из него, наполняют воздух, проникают мне в ноздри, горло, душат меня, и вдруг его рука взметнулась вверх. Большим и указательным пальцами он схватил меня за подбородок, и прежде чем я успела как-то отреагировать, он запрокинул мою голову назад, подался вперед и внимательно вгляделся.
У него было три секунды, потом я резко вырвалась из его хватки.
Я скользнула по нему взглядом, и не успела и слова вымолвить, как он сделал это за меня.
— Тверда, — прорычал он, а затем закончил, — как сталь.
— Дерьмо случается, — прошипела я, ослабляя броню.
Что я могла сказать?
Это был Грей, и он стоял передо мной, злой как черт, спустя три года после того, как растоптал меня.
— Да. И это ты позволила ему случиться. Ты сама его ищешь. Так что, да, дерьмо, определенно, бл*дь, случается.
В этом он был прав. Это я позволила ему случиться, мы с Кейси искали его. И оно случилось.
И когда я наконец-то, наконец-то, избавилась от него и вернулась в единственный дом, который у меня был за всю жизнь, то обнаружила другое дерьмо, еще похлеще предыдущего.
— Господи, я стою здесь, смотрю на тебя, и мне кажется, что я никогда тебя не знал.
— Ты все сказал? — коротко спросила я.
— Я все сказал, — тут же ответил Грей, но ни один из нас не двинулся с места. Мы так и стояли, просто глядя друг на друга.
Наконец, Грей приказал:
— Уходи, Айви.
Внезапно, из ниоткуда, в голове я услышала его голос, приказывающий: «Скажи, что любишь меня, Айви».
«Скажи, что любишь меня, Айви».
«Скажи, что любишь меня, Айви».
Затем я услышала свой голос, отвечающий: «Я люблю тебя, Грей».
Я выдержала его пристальный взгляд и не двинулась с места.
Как и Грей.
А потом он нанес смертельный удар.
— Я тебе говорил, что разразится трагедия. Чего я не знал, когда говорил это, что трагедия будет в том, что милая, забавная девушка, самая красивая из всех, кого я когда-либо видел, превратится в хладнокровную суку в модной одежде, которой платят за то, чтобы каждую ночь, дважды за ночь, она притворялась шлюхой.
Я затаила дыхание.
— И это пи*дец какая трагедия, .— закончил Грей, развернулся и ушел прочь.
Я смотрела ему вслед, пока он не завернул за угол здания и не исчез.
Подойдя к машине, я открыла дверцу и скользнула на пассажирское сиденье.
Я пристегивала ремень безопасности, когда Брут тихо спросил:
— Айви, все в порядке?
— Все в порядке, Фредди, — прошептала я, почувствовав его шок, когда назвала его настоящее имя, но перевела взгляд на окно.
Мы не доехали до моего дома миль пять, когда тяжесть произошедшего обрушилась на меня.
Брут помог мне подняться в дом, взял у меня ключ, открыл дверь и усадил на большой, дорогой, удобный диван, пока звонил Лэшу, а я рыдала.
Потом приехал Лэш.
Лэш спал в моей постели, потому что я проревела всю ночь, сжимая его в объятиях, пока не вырубилась.
Фредди спал на диване.
Глава 20
Особое удовольствие
Четыре года и два месяца спустя...
— Айви, детка, телефон! — крикнул Лэш, и я перевела взгляд с больших цветочных горшков, которые поливала из шланга на Лэша, стоявшего в проеме французских дверей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто звонит? — откликнулась я.
— Не знаю. Какая-то дама. Говорит, это срочно.
