Здорово.
Таинственная дама звонит на домашний телефон и говорит, что это срочно.
Очевидно, мне экстренно нужно снять квартирку где-нибудь подальше, например в Бока.
Лэш такой простофиля. Как он стал миллионером, можно только догадываться. Единственное, что я знала, — несмотря на то, что он гей, Лэш прекрасно разбирался в великолепных женщинах, обладал талантом находить тех, у кого было то, что требовалось для сцены, тех, кто не испытывал отвращения к тому, чтобы зарабатывать на жизнь, по сути, торгуя своим телом, и, что совершенно обычно для гея, у него имелся талант к костюмам и декору интерьера.
Я отпустила рукоятку, остановив подачу воды, положила шланг на шезлонг и направилась к Лэшу.
Наши отношения обрели статус официальных. Мы не поженились или типа того, но съехались три года назад. Мы сделали это, потому что я была решительно настроена против брака и зареклась от мужчин, а Лэш, по своим причинам, должен был сохранить репутацию дамского угодника, хотя был кем угодно, но только не им. Лично я считала его причины несколько шизанутыми. Но они во многом были связаны с тем фактом, что у него была потрясающая мама, которая жила неподалеку, и рядом с которой бабушка Мириам походила на милую бабульку, любительницу печь печенье (чем она и занималась), вязать крючком салфетки (этим она тоже занималась) и щипать вас за щечку, улыбаясь сияющими глазами, в которых безоговорочно читалось одобрение любых ваших действий (а вот это уже было не в ее характере). Лэш мог безбожно хвастаться, что отхватил лучший лакомый кусочек во всем Вегасе, а я освободилась от мужчин, считающих, что могут справиться с такой трудной задачкой, как я.
К счастью, Лэш не только выглядел горячим, но еще был крупным мужчиной и знал, как постоять за себя, поэтому большинство парней со мной не связывались.
А если бы и решились на такое, Брут прикрыл бы мне спину. Я уже больше не танцевала, а стала управлять клубом. И все равно Брут всегда находился при мне. Он также забирал меня и отвозил в клуб каждый вечер, но домой я уезжала с Лэшем, так как мы жили в одном доме.
Брут делал это, потому что был моим вторым настоящим другом во всем мире.
Вот видите? Так и появляются настоящие друзья, когда женщина рыдает ночь напролет, потому что мужчина, которого она любила всем сердцем, растоптал его, а затем неожиданно появился на шоу, где она раздевалась, вырвал его и снова растоптал. И не важно, будь это горячий гей, крепкого телосложения. Или здоровенный, крутой черный парень. Кто угодно.
Я дошла до Лэша, он протянул мне телефон, и прежде чем уйти, наклонился и поцеловал в щеку.
Серьезно. Кому нужен настоящий любовник, когда у вас был красивый, любящий мужчина, который вас обожал, построил для вас красивый дом, дал отличную работу, дарил потрясающую одежду, обувь, сумочки и украшения и который никогда не разобьет вам сердце?
С этой счастливой мыслью я поднесла телефон к уху и поздоровалась:
— Алло?
— Айви? — спросил очень знакомый голос, но я не могла его сразу вспомнить.
— Да, это Айви. Могу я вам помочь?
— Это Джейни. «Рамблер»? Мустанг? Помнишь?
Сердце сжалось так сильно, что мне едва удалось сделать вдох. Практически спотыкаясь, я шагнула вперед, протянула руку, пока не зацепилась за спинку кресла, чтобы удержаться.
Что-то случилось с Греем.
Она бы никогда мне не позвонила, если бы что-то не случилось с Греем.
Что-то плохое.
— Конечно, я помню тебя, Джейни, — тихо промямлила я.
— Ладно, — сказала она деловито. — Короче, без понятия, будет ли тебе плевать на это, но ты должна знать: Грей вот-вот потеряет свою землю.
Я дернулась, и сердце снова сжалось, я испытала не меньшую боль, чем минутой ранее.
— Что? — прошептала я.
— Он вот-вот потеряет свою землю. На самом деле, он вот-вот потеряет все. Дом, сады, лошадей — все. По возвращении из Вегаса Шим и Роан рассказали всем о тебе, а потом Роан еще несколько раз приезжал в Вегас и слышал, что ты сошлась с миллионером, так что ты единственная, кого мы знаем с такими деньгами, кто мог бы ему помочь. Я понимаю, тебе, наверное, плевать, и Грей потерял бы голову, узнай он о моем звонке тебе, не говоря уже о том, что я рассказала о его проблемах, но это Грей, это Мустанг, и это меньшее, что ты могла бы сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В ее словах очень много чего прозвучало.
Во-первых, меня убило, что все знали, что я зарабатываю на жизнь танцами.
Во-вторых, меня убило то, что она считала, что мне плевать на Грея.
В-третьих, меня убило то, что Грей потерял бы голову, узнай он о ее звонке мне.
И последнее и самое главное, меня убило то, что Грей вот-вот потеряет свою землю.
— Для тебя, — продолжала она, — эти деньги, наверное, капля в море, учитывая, что ты живешь с крутым парнем. Но для Грея это его земля. И ты должна знать, что банк, в котором хранится вексель, принадлежит Бадди Шарпу.
Я снова дернулась.
О Боже.
Она еще не закончила.
— И ты также должна знать, что Бадди Шарп собирает деньги, чтобы купить этот вексель. Итак, лишившись права выкупа, банк не будет владеть им, и Джеб Шарп не будет. Он окажется в руках Бадди.
О Боже!
— Как такое произошло? — спросила я.
— Мирри с годами не молодеет, — огрызнулась она, будто я должна была догадаться, но, честно говоря, не в обиду бабуле Мириам, но мы с ней познакомились, когда ей было семьдесят, а это случилось более семи лет назад. Я немного удивилась, что она все еще жива.
— Дошло до того, — продолжила Джейни, — что Грей больше не мог о ней заботиться, все его дяди — засранцы, кузены и кузины — тоже, поэтому ему пришлось поселить ее в дом престарелых. Он работает на себя, у него нет страховки, и ты знаешь Грея. Он не мог засунуть ее в какую-то дыру. Он отвез ее в лучшее место в округе. Плохой урожай персиков и зерновых в прошлом году, счета из дома престарелых, — дерьмо случается.
— Какой ужас, — прошептала я.
— Ну... да, — снова огрызнулась она, как будто на такое можно было бы сказать «нет».
— А что насчет его дядей, кузенов и кузин, они могут помочь?
— Разве я не сказала, что они засранцы?
— Да, Джейни, сказала, но это земля их семьи. Она принадлежали ей на протяжении шести поколений, — напомнила я.
— Ага, только вот отец Грея умер около двенадцати лет назад, и им всем захотелось урвать свой кусок. Им этого не удалось. Похоже, это оставило в их душе осадок, так что они и пальцем не пошевелят. От них помощи не жди.
Вот ведь засранцы!
Я сдержала странную вспышку гнева, потому что, на самом деле, ко мне это не имело никакого отношения (больше уже нет), и спросила:
— Я... э-э... сколько ему нужно?
— Ты вложишься?
Я выпрямилась и повторила:
— Сколько ему нужно?
— Ты вложишься? — тоже повторила она.
— Да, — мгновенно ответила я, совершенно не понимая, почему.
— Хорошо, я попрошу Шима или Роана выяснить, что смогут, и перезвоню.
— Я не хочу, чтобы он знал, что деньги от меня, — быстро предупредила я.
— Ну... да. — И снова это не прозвучало как «нет».
— Джейни, — тихо сказала я, — я помогу.
— Знаешь, мне потребовалось много сил, чтобы позвонить тебе, учитывая то, как ты ушла от Грея, то, как ушла от меня. Так что я ценю это и все остальное, рада, что ты не конченая сука и хочешь помочь, но не думай, что это значит, что кто-то будет целовать тебе задницу.
Я перестала дышать.
Поэтому мне пришлось выдавить:
— Так, как я ушла от Грея?
— Да, в одну минуту он дома, выслушивает дерьмо от Мирри, потому что сказал ей, что ты к нему переезжаешь, а в следующую — я звоню ему, потому что ты не вышла на смену. Следующее, что мы узнаем, — тебя видели убегающей с братом. А затем до нас доходят слухи о том, как некая парочка облапошила кого-то в бильярд в Гранд-Джанкшн. Отдам тебе должное, ты пыталась. Жаль, что не смогла удержаться и при этом уничтожила Грея. Я смогла бы найти девушку тебе на замену. Ему гораздо труднее это сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
